«Наиболее известным и замечательным певцом, знатоком и хранителем устного народного творчества был Кертиби Кертибити. В виду этого, а также в виду того, что тип осетинского народного певца пока не получил своего отображения в науке, необходимо остановиться на личности этого в своем роде замечательного человека.
Кертиби Келеметович Кертибити (Kelemeti furt Kertibi Kertibiti) родился в 1834 году в маленьком горском селении Вакац (Uæqæс) Дигорского ущелья и умер там же в январе 1914 года. Мать Кертиби Дзотдзо, урожденная Дзагурова. была замужем за Келеметом Тугановым; со стороны бабушки он был в родстве с фамилией Загаловых, а со стороны прабабушки — с фамилией Цакоевых. В те времена баделяты, т. е. представители привиллегированного (так у Г.Дзагурова) сословия в Дигории, имели по несколько жен, при чем одна из жен баделята должна была происходить обязательно из другой привиллегированной фамилии (кабардинской, балкарской или осетинской в большинстве случаев) и только она считалась действительной женой. Дети от этой жены считались представителями привиллегированного сословия, а дети от остальных жен, происходивших из простых крестьян (færsag adem, adæmi xadt), в привиллегированный род или фамилию не принимались, а считались рабами своего отца. Жены баделятов, происходившие из крестьян, назывались qumajag uostitæ (жены-кумиачки) а дети их, qumajag furttæ u qumajag kizgudtæ (сыновья и дочери кумиаки). Одной из таких жен баделята Келемета Туганова, которые происходили из среды трудящихся крестьян, была и мать Кертиби Дзотдзо. Она была дочерью Мисоста Дзагурова, который погиб вместе с женой и семью сыновьями от холеры. Дзотдзо оказалась круглой сиротой. Каким образом Дзагуровы выдали ее замуж за Келемета Туганова в качестве наложницы (qumajag uosæ), об этом сам Кертиби со слов матери передавал следующее: «после того, как Дзотдзо потеряла своих родителей, братья ее отца постарались поскорее избавиться от нее, как единственной наследницы зажиточных родителей, и выдали ее за Келемета Туганова в качестве qumajag uosæ (т. е. наложницы), а имущество ее родителей поделили между собой; этим самым они подняли выше свое материальное благополучие. К сожалению, не удалось установить более точно родословную Кертиби со стороны матери; удалось узнать только то, что те Дзагуровы, от которых происходила мать Кертиби, переселились затем в с.Магометанское. Таким образом, Кертиби имел отца баделята в лице Келемета Туганова, но так как он происходил от простой жены (qumajag furt — сын кумиак), то Келемет и другие Тугановы на него не обращали никакого внимания, и он воспитывался бедной, но зато очень заботливой матерью Дзотдзо. Еще в детстве мать внушила ему ненависть к роду отца. Эту ненависть к баделятам Кертиби питал до самой смерти. Отец Кертиби Келемет Туганов был убит Митдзиевым из-за того, что Митдзиеву надоело следовать за Келеметом везде и всюду и даже в уборную с кувганом; Митдзиева баделяты приговорили за оскорбление, нанесенное им, к наказанию: всю жизнь следовать за Келеметом Тугановым. Митдзиев отбывал наказание, пока это не надоело ему; когда наказание оказалось более невыносимым, то он убил из кремневки Келемета Туганова. Как Кертиби никакого значения не имел для своего отца Келемета, так и смерть Келемета для Кертиби не имела никакого значения, так как Келемет не хотел его и видеть и знать, как сына, так же, как и других детей от остальных жен (qumajag uostitæ). С 14 лет, когда Кертиби уже стал осмысленно сознавать окружающее, он перестал носить фамилию Тугановых и образовал фамилию от своего имени Кертибиевы (Kertibitæ).
Еще в раннем детстве Кертиби мать его Дзотдзо с детьми образовала самостоятельную семью, которую она питала своим личным трудом; одевала и обувала благодаря умению особенно хорошо ткать осетинские сукна разного качества (тонкие и грубые). Земли у нее не было, и она за сукно, сотканное ею же, купила несколько клочков пашни в горах. В те времена хлеб в горы таскали с плоскости на себе по зигзагообразной тропе (æfcægi nad), но несмотря на это, Дзотдзо удалось воспитать и вырастить своих детей: сына Кертиби и двух дочерей. Она оказалась энергичной женщиной; никогда она не сидела даром, а всегда была занята каким-нибудь делом по хозяйству. В момент образования самостоятельной семьи у матери Кертиби не было никакого имущества, а потому ей подарили ее родственники Цакоевы двухлетнего бычка. С этого началось ее хозяйство. Из этого бычка вышел хороший рабочий вол, которого можно было использовать в союзе с кем-нибудь (Cædes, galvars; galvarsæj kosun raidædtoncæ) и этим постепенно поднимать свое хозяйство. Благодаря особенному трудолюбию и умению вести хозяйство в горной обстановке Кертиби впоследствии имел крепкое хозяйство: до 60 голов крупного рогатого скота, пару лошадей и 6 нив (пашен). В детстве Кертиби отличался своим баловством, и матери стоило больших усилий следить за ним. Уже в детстве и в особенности в юношестве Кертиби стал выделяться среди своих товарищей и сверстников силой, умом и мужеством. Рассказывают такой случай из его молодости: однажды на свадьбе у Гадаевых ему и Басиату Киргуеву удалось выхватить из-под горевших угольев лучший пирог, который состряпали себе молодые женщины, и скрыться с ним. Это в те времена считалось особенным молодечеством. Баделяты, в особенности род его отца Тугановы, которые в те времена, в момент утверждения русского владычества на Кавказе, были в силе и угнетали народ, видели в нем своего непримиримого врага, но чувствуя в нем большую силу, а также и то, что масса на его стороне, по внешности оказывали ему знаки внимания. Кертиби отвечал тем же. Из общественной работы Кертиби самым большим делом необходимо признать проведение в Дигорском ущелье первой колесной дороги. Ему доверялись все общественные суммы. Кроме того, Кертиби неизменно являлся в роли медиатора, примирителя брата с братом, фамилии с фамилией, села с селом. Никто не мог сравняться с ним в этом деле, так как в те времена не было более находчивого, остроумного и красноречивого оратора не только в Дигории, но и во всей Осетии.
Необходимо отметить также и то, что Кертиби за отказ принять христианство (тогда принято было называть это ренегатством) отбывал вместе с другими лицами ссылку на острове Чечень в Кизлярском районе. Товарищи его почти все погибли в ссылке; он уцелел только благодаря своему крепкому здоровью.
У Кертиби было две сестры; одна из них Керти, которая считалась первой мастерицей в Дигории по шитью и рукоделью, была замужем за Дзарахматом Хамилоновым; после их смерти остались беспризорными сиротами от них Оразби и Аруказ. Кертиби взял их к себе против желания фамилии Хамилоновых, воспитал их и завещал им все свое имущество, так как у него у самого от двух жен (первая урожденная Алцагарова, вторая урожденная Тамаева) не было детей. Племянник Оразби Хамилонов принял фамилию Кертибиева. Как хозяин, крестьянин, Кертиби был также передовым; он отличался особенным знанием земледелия в Дигории. Он знал наперечет все сорняки и все другие травы, деревья, кустарники, а также почвы Дигории. Хорошо знал дело разведения крупного рогатого скота, осетинских овец, а особенно отличался знанием практического коневодства; за советами к нему обращались со всей Дигории.
Что касается Кертиби, как певца, то про него удалось установить следующее:
Народные сказания он знал в большом количестве; воспринял их частью от своей матери, которая, по преданию, была большой любительницей народных сказаний, а частью от стариков; больше всего воспринял он в детстве и юношестве. В своих сказаниях Кертиби давал много сведений из средней истории осетинского народа, а особенно хорошо он знал историю Дигории во времена владычества кабардинцев на Северном Кавказе. Свои сказания Кертиби обыкновенно исполнял зимой в сопровождении игры на фандуре (fændur — oceтинская двухструнная скрипка). Рассказ Кертиби, мастерски владевшего дигорским языком, всегда бывал богат содержанием; слог у него был необыкновенно легкий. Когда Кертиби излагал нартские сказания, то целое село Вакац (Uæqæc) собиралось на нихас. Собирались не только мужчины, но и женщины и дети, чтобы послушать Кертиби. Особенно много бывало народу, когда он сопровождал рассказ игрой на фандуре. Сказания Кертиби передавал так увлекательно, что люди по целым дням не уставали его слушать и высказывали сожаление, когда Кертиби вследствие усталости прекращал рассказывание и игру.
Больше всего Кертиби любил воспевать нартовских героев: Сослана, Хамица, Батраза, Урузмага, Маргуза, Афсадага, Сирдона и др.
Таков один из тех народных певцов, хранителей памятников народного творчества, которые сошли со сцены. Остается высказать сожаление о том, что, во-первых, Михал Гарданти не записал от него всего репертуара, каким он владел, и, во-вторых, отдельно — всего цикла нартских сказаний. В 1910 году я имел намерение восполнить этот пробел, но Кертиби был уже настолько стар и хил, что отказался передавать что бы то ни было: ænsuvær næ ci xucau iskodta, uoj istæn, neci bal zonun, feronx dæn sæ!» (именем бога, сделавшего нас братьями, клянусь, ничего больше не помню, забыл их»). Это был его ответ на мою просьбу. Таким образом, приходится довольствоваться только тем, что записал от него Михал Гарданти и что входит в настоящий сборник».
Из сборника: Памятники народного творчества осетин.
Выпуск 2. Дигорское народное творчество в записи Михаила Гарданти. Предисловие, перевод на русский язык и примечания Гр.А.Дзагурова (Губади Дзагурти). Владикавказ. 1927. С.VII-X.
