| 17 Д 1.44. 2.2. Орӕзмӕги балци ӕма Сатана | О Шатане и о походе Оразмага |
| Нарти Сатана, Ӕхсинӕ-ӕфсийнӕ1, Орӕзмӕги уосӕ адтӕй.
Еухатт Орӕзмӕг загъта Сатанайӕн, балци цӕун, не ’фсийнӕ, мӕ зӕрди ӕрӕфтудӕй, мӕ зӕруӕрдӕмӕ ма фӕххӕтон, ӕма мин хуаллаг исрӕвдзӕ кӕнӕ, зӕгъгӕ. Сатана дӕр ӕ лӕгӕн куд не срӕвдзӕ кодтайдӕ хуаллаг! Уотемӕй рандӕ ’й Орӕзмӕг йе стур Ӕрфӕнбӕл хӕтунмӕ. |
Нартовская Шатана, Ахсина-афсина, была женой Оразмага.
Как-то Оразмаг говорит Шатане, мол, в поход собираюсь, на старости лет решил еще походить, и ты, мол, собери меня.
Как было Шатане не собрать своего мужа! И отправился, таким образом, Оразмаг на своем огромном Арфане в поход. |
| Ци фӕххӕттӕй, ӕдта ’й цидӕр адтӕй, Хуцау дзенти2 гъӕубӕл бахаста.
Йетӕ ба ’й алцӕмӕйдӕр сайдтонцӕ; цӕмӕй уоми ӕризадайдӕ, уой туххӕй ин алли хуарз кодтонцӕ. Еу кизгӕ йимӕ ӕрбахудтонцӕ, ӕ конд, ӕ уиндӕн кӕмӕн нӕ адтӕй, уӕхӕн, ӕ сугъзӕрийнӕ дзиккотӕ цетенидзаг адтӕнцӕ, хори тунтӕ кастӕй ӕ хъури бунтӕй. |
Ехал он ехал, и Господь занес его в страну джинов (обманщиков).
И они все делали для того, чтобы он там с ними остался.
Привели ему такую красивую девушку, равной которой не было (на свете); с копной золотых волос, лучи солнца исходили от ее груди. |
| — Ами цӕрӕ, Орӕзмӕг, мӕнӕ дин бийнонтӕ, мӕнӕ дин хӕдзарӕ, тухст дӕ нецӕбӕл бауадздзинан,— зӕгъгӕ, йин дзурдтонцӕ йеци адӕм.
Орӕзмӕги зӕронд дӕр сӕ куд не ‘рлӕдӕрттайдӕ ’ма син загъта; — Цӕрунбӕл арази дӕн, фал мин нуртӕккӕ ба ами ниррӕмӕн нӕййес3, цӕун нӕхемӕ, дӕс бонӕй фӕсте ба ӕрбацӕудзӕнӕн,— уотӕ син нӕртон уасхӕ4 равардта. |
– Живи здесь, Оразмаг, вот тебе семья, вот дом, ни в чем нужды испытать мы тебе не дадим, – говорили они ему.
Как было старому Оразмагу не понять их и сказал он: – Жить (с вами) я согласен, но именно сейчас мне остаться здесь никак невозможно, поеду я пока домой, а через десять дней вернусь, – поклялся он нартовской клятвой. |
| Дзентӕ дӕр ӕй рауагътонцӕ.
Орӕзмӕг ӕ хӕдзарӕмӕ ӕрцудӕй ӕма лӕкъундзӕстӕй хабӕрттӕ Сатанайӕн ӕрдзурдта, уӕдта загъта: — Дӕс боней фӕсте ба фӕстӕмӕ цӕудзӕнӕн, уасхӕ син равардтон. Ӕхсийнӕ-ӕфсийнӕ дӕр нирдеуагӕ кодта, йетӕ ба дзентӕ ку адтӕнцӕ, ӕма уонӕмӕ ку рандӕуай, уӕдта дӕуӕй мӕнӕн лӕг ку нӕбал йес, зӕгъгӕ. |
Джины его и отпустили.
Оразмаг вернулся домой и с виноватым видом рассказал свои приключения Шатане, а потом сказал:
– Через десять дней должен я вернуться, так как дал слово. Ахсина-афсина разрыдалась, мол, они же джины, как ты к ним вернешься, останусь я без мужа. |
| Орӕзмӕгӕн йе ‘нгъуди бӕнттӕ ӕрхъӕрттӕнцӕ, ӕма загъта Ӕхсинӕйӕн: Ӕхсийнӕ, ме ’нгъуди бӕнттӕ фӕцӕнцӕ, исон цӕугӕ кӕнун, ӕма мин хуаллаг исцӕттӕ кӕнӕ, зӕгъгӕ.
Сатана дӕр ин хуаллаг исцӕттӕ кодта, ӕхуӕдӕгга ’й фӕррасуг кодта ӕма ’й уотемӕй ниххуссун кодта. Орӕзмӕг ку рафунӕй ӕй, уӕд ин Сатана ба ӕ сӕргъи мӕйӕ ӕма стъалути хузтӕ искодта. |
Настали дни, определенные Оразмагу договором, и говорит он Ахсине: хозяйка, настало мне время идти и назавтра приготовь мне еду в дорогу.
Шатана ему приготовила еду на дорогу, но сама напоила его и спать уложила. А когда Оразмаг уснул, Шатана нарисовала над его головой луну и звезды. |
| Орӕзмӕг фестидӕ, рагъӕуай кӕнидӕ, ӕма мӕйӕ — бӕрзонд, стъалутӕ дӕр — уотӕ, ’ма уӕдта фӕстӕмӕ ниххуссидӕ.
Уотемӕйти йибӕл хор арви астӕумӕ исхъӕрттӕй, йеци афони ба йимӕ Сатана балӕбурдта: — Нӕ лӕг, мӕрдхуссӕ ку никкодтай, кумӕдӕр цӕуйнаг ку адтӕ, ’мӕ дӕбӕл ку исрӕфтӕ ’й. Орӕзмӕг дӕр ӕй балӕдӕрттӕй ӕма йин загъта: |
Вставал Оразмаг (ночью), осматривался, месяц – высоко, звезды – тоже, и вновь засыпал.
Таким-то образом солнце поднялось в зенит, и Шатана к нему обратилась:
– Муж мой, ты спал, как убитый, тебе ведь куда-то надо было, а уже обеденное время настало. Оразмаг все понял и говорит: |
| – О, гяур, налат силӕ! Мӕ нӕртон уасхӕ мин фӕссайун кодтай, Нарти астӕу мӕ фегадӕ кодтай, ӕма дин Хуцау ма бакомӕд!
Дӕ миутӕй бабӕй бакодтай, ’ма гъе нур ба мӕнӕй дӕу астӕу лӕг ӕма уосӕ нӕбал йес, ӕма дӕ хӕдзарӕ баагорӕ. Сатана ба йин загъта: |
– О, гяур, о, коварная женщина! Из-за тебя нарушил я свою нартовскую клятву, опозорила ты меня среди Нартов, не богоугодное дело это!
Все это твои штучки-придумки. Все! Мы теперь не муж и жена, отправляйся к себе домой. Шатана отвечает:
|
| — Ӕз дӕр арази дӕн, лӕг ӕ уосӕ йесгӕд рауагъта, фал уотемӕй ба нӕ ракомдзӕнӕн.
Ӕз Нарти астӕумӕ раги ӕрцудтӕн, сӕ цӕнхӕ, сӕ кӕрдзинӕй син хайгин дӕн, йетӕ дӕр уотӕ. Нур ба мин кувд искӕнӕ, ӕз ба Нартӕн мӕ ниуазӕн радтон, уой хӕццӕ ба ӕз дӕр ами хъиамӕтгун дӕн, ӕма мӕбӕл нӕ хецаути мулкитӕй еу сӕр ӕнтӕсуй, ӕма йе дӕр мӕн куд уа. |
– Я согласна. Случается, что муж разводится с женой, но не просто так.
Я давно (живу) среди Нартов, хлеб-соль с ними делила, и они со мной так же.
А теперь изволь пир устроить, чтобы я поднесла почетные бокалы Нартам, уж это я заслужила, да и из имущества мне кое-что приходится. |
| Орӕзмӕг дӕр ин исарази ӕй, ’ма йин кувд искодтонцӕ.
(Кувди) Нарти авд ӕхсӕви ’ма авд бони ниууорӕдта, уойфӕсте Нартӕ хуарз хинстӕй сӕ хӕдзарттӕмӕ фӕххӕлеу ӕнцӕ, урдугистгутӕ фӕстагдӕр баизадӕнцӕ, ӕма син Сатана загъта, а лӕги фӕррасуг кӕнтӕ, зӕгъгӕ. |
Оразмаг согласился и организовали они пир.
На семь дней и на семь ночей закатила она пир и потом удовлетворенные Нарты разошлись по домам, осталась только обслуживающая стол молодежь и Шатана им поручила подпоить мужа. |
| Урдугистгутӕ дӕр Орӕзмӕгӕн ниуазӕнтӕ дӕттунмӕ бавналдтонцӕ, ӕма Орӕзмӕг фӕррасуг ӕй, уотӕмӕй ниффунӕй ӕй.
Сатана ба уӕрдун райефтиндзун кодта ӕма ранӕхстӕр ӕй ӕ цӕгатмӕ, Орӕзмӕги дӕр йеци расугӕй хусгӕ-хусгӕ ӕ хӕццӕ раласта. |
Начали прислуживающие подносить Оразмагу бокалы, таким образом тот опьянел и заснул.
А Шатана распорядилась запрячь арбы и направилась к своим родичам, и Оразмага в пьяном виде, спящим повезла с собой.
|
| Будурмӕ ку рахъӕрттӕнцӕ, уӕд Орӕзмӕг ӕрӕскъиттӕй,— йе ’мод ӕрцӕй ӕма фӕрсуй:
— А ци ан? Кумӕ цӕуӕн? Сатана загъта: |
Когда спустились на плоскость, Оразмаг пришел в себя и спрашивает:
– Что это? Куда мы едем? Шатана отвечает: |
| – Ӕз мӕ цӕгатмӕ цӕун, уадзгӕ мӕ ку ракодтай, дӕу ба мӕхецӕн ласун, дзурд мин ку адтӕй, нӕ хецаути мулкитӕй еу сӕр мӕн куд уа, зӕгъгӕ, ӕма си дӕуӕй хуӕздӕр не ссирдтон. | – Я к родичам возвращаюсь, ты развелся со мной, а тебя я себе забрала, ведь слово мне было дано, что из имущества одна голова мне достанется, а лучше твоей я не нашла. |
| Уойадӕбӕл Орӕзмӕг бахудтӕй, базудта, ӕ уосӕ йибӕл ами дӕр фӕттухгиндӕр ӕй, фӕстӕмӕ исӕздахтӕй Сатанай хӕццӕ, ’ма цӕргӕ байзадӕнцӕ. | Засмеялся Оразмаг, понял он, что жена и здесь его одолела, вернулись они домой и зажили (счастливо). |
| Феппайуйнæгтæ | Примечания |
| Ӕхсинӕ-ӕфсийнӕ | в других текстах Ахсина-афсина – другое эпическое имя Шатаны (титул). Встречается только (?) в дигорских текстах. |
| дзентæ | черти, шайтаны, (джины?). |
| ами мин ниррӕмӕн нӕййес | нельзя мне здесь оставаться (задерживаться) |
| уасхӕ | дать слово, клясться |
| Радзуртта Бузойти Гена, Устур-Дигорон; ниффинста Дзагурти Губади 1937 анзи 6 августи. | Рассказал Бузоев Гена из Стур-Дигоры; записал Дзагуров Губади 6 августа 1937 г. |
| Нарты кадджытæ: Ирон адамы эпос./ Хæмыцаты Т., Джыккайты Ш. 2003. | Нартовские сказания: Эпос осетинского народа. /Хамицаева Т., Джикаев Ш. кн.1. СОИГСИ. 2003. С.156-158.
Перевел на русский язык М.А.Миндзаев. |
| Оразмаг (в большинстве текстов – Урузмаг) был околдован красотой некоей чертовки и уже готов был очертя голову броситься к ней в объятия, но вовремя одумался и решил посоветоваться с женой. Мудрая Шатана опоила мужа, тот проспал и не сдержал данное им чертям слово. Разозлившись он решил развестись и сказал Сатане, чтобы та отправлялась к своим родичам. Мудрая Шатана выговорила себе право забрать с собой самое ценное, а перед отъездом организовать прощальный пир. Вновь опоив мужа, она уложила его на арбу и повезла. После пробуждения она пояснила мужу, что забрала его с собой, как наибольшую свою ценность. Естественно, о разводе больше не было и речи.
Юмористическое произведение. Близко к: «Хӕмици ӕруӕд \\ Выкуп Хамица». «Доказывать, что образ Сатаны идёт от матриархата — значит ломиться в открытую дверь. Черты матриархата рассеяны в изобилии во всех древних эпосах: в «Калевале», Ирландских сагах, Эдде. Но наличие именно в осетинском эпосе такой монументальной женской фигуры, как Сатана, имеет особый исторический смысл. Дело в том, что предки осетин, аланы, были одним из сарматских племён. А сарматы, по свидетельству античных авторов, выделялись среди других народов яркими чертами матриархата и высоким общественным положением женщины. Псевдо-Скилак называет их gynaikokratumenoi «управляемые женщинами». Мы не ошибёмся, если скажем, что с точки зрения социальной типологии аланская Сатана — родная сестра сарматской царицы Амаги (Полиэн), скифской Томирис (Геродот), массагетской Зарины (Ктесий). Быть супругом такой выдающейся дамы — дело нелёгкое, связанное с риском обезличиться, затеряться, отойти на задний план. Однако с Урузмагом этого не случается. С большим достоинством и честью он поддерживает супружеский «ансамбль». Рассудительность, выдержка, находчивость в минуту опасности — таковы отличительные черты старшего из Нартов. В щедрости и хлебосольстве он под стать своей супруге. Отношения их друг к другу проникнуты неизменной любовью и заботой. Народ воплотил в них образ идеальной супружеской пары. «Уадзӕн афтӕ акӕнынц, Уырызмӕг ӕмӕ Сатанайы зӕронд баут». (из книги: Абаев В.И. Нартовский эпос осетин.\Абаев В.И. Избранные труды в 4-х томах. Том 1 Религия, фольклор, Литература. 2-е изд. Владикавказ, Ир, 2020. С.137) |
|
