| 68 ДН 7.10. Уасгерги æма æнæфиндз Маргуз | Уасгерги и Маргуз безносый |
| 1. Уасгерги фӕууй Уӕларвон цӕрӕг;
Дууӕ уоси ин; Уӕллаг дзиллити Цӕруй сӕ хестӕр, Дӕллаг дзиллити Цӕруй сӕ кӕстӕр, Къурпи бӕрзондбӕл.
Цӕттитӕ кӕнуй ӕхе Уасгерги, Цӕунмӕ гъавуй афӕдзи балци. Ӕ хестӕр уосӕ зӕгъуй кӕстӕрӕн: «Исони бон ӕй нӕ лӕги нӕхстӕр, Дӕуӕн ба нур дӕр дӕ хуйуйнӕгтӕ Уӕртӕ лӕуунцӕ ӕрдӕг кӕрститӕй, Ӕрдӕг кӕрститӕй, ӕрдӕг худтитӕй. |
Уасгерги — святой небожитель.
Две жены у него. На небе – Старшая живет; на земле, На вершине Курпа, живет младшая.
Собрался в большой поход Уасгерги. Старшая жена торопит младшую: — Завтра в поход уезжает наш муж, А у тебя шитье до сих пор Лежит вон полураскроенное. Недокроила ты, недошила ты.
|
| Ходуйнаг, мӕ йарт! Курондзаутӕ ‘ма
Дондзау уоститӕ зар скӕндзӕнӕнцӕ, Уой нин базонгӕй, нӕ дууебӕл дӕр».
Кӕстӕр ӕмигир уӕд ӕ медбилтӕ Баходуй ӕма дзиуапп саразуй: «Уанӕбӕрӕг ма куд ӕхцул уисӕ Нӕ лӕгбӕл, мӕ хор, ӕнӕ финдз Маргъуз Куд ӕй алцӕмӕй, уотӕ ку уайдӕ». |
Стыд какой. О, горе огню моего очага!
Люди, к мельнику идущие, И женщины, спешащие по воду, Песню сложат о нас обеих, когда они об этом узнают.
Соперница младшая, усмехнувшись лукаво, Старшей жене, такой дает ответ: — Солнце мое, воображаю я, как бы ты была Приветлива и ласкова с нашим мужем, Если бы он был подобен Маргузу безносому! |
| Нецибал дзоруй хестӕр уосӕ дӕр,
Фал баивӕруй сау маст ӕ зӕрди. Ӕхсӕвӕй ‘ссӕуй хестӕр уосӕмӕ Уасгерги, уинуй, мӕтъӕлӕй бадгӕй, Къӕразги рӕбун ӕ рӕсугъд уоси.
«Ци кӕнис? — зӕгъуй. — Дӕ хуарз цӕгатӕй Маке ‘рбахӕссӕд фуд хъонцци хабар». — Мӕ хурфӕ содзуй, мӕ сӕри хецау, Мӕстӕй абонккӕй: нӕ Къурпи бадӕг, Дӕ хуарз ӕфсийнӕн, айсоми зӕгъун: «Дӕ хуйуйнӕгтӕ ратагъддӕр кӕнӕ!» |
Огорчена первая жена, умолкает,
И черную злобу в душе затаила она. Ночью поднимается к старшей жене Уасгерги, печальная сидит У окна его красавица жена.
-Что с тобой? Полагаю, от знатных родных твоих Никто тебе черную весть не принес? — Мой господин, все внутри меня горит От обиды весь день: на Курпе живущей Твоей жене любимой утром говорю: «С шитьем своим поторопись, шей скорей!» |
| Хуӕздӕр дзурдӕн мин уотӕ фӕккодта:
«Ӕнӕ финдз Маргъузи хузӕн ку уайдӕ Алцӕмӕй ӕнхӕст, уӕд ибӕл цума Куд ӕхцул уисӕ — уӕд ӕй дӕхецӕн Хъури ӕгънӕгӕн бӕргӕ дарисӕ».
Ходуй Уасгерги ӕма фӕррохс уй Аварӕ уомӕн ӕ худтӕй ӕваст: «Цитӕ мин дзорис… уӕхе нимӕри Кунӕг зӕгъдтӕлтӕ сумах нӕ кӕнтӕ». |
Хороши же были ее слова в ответ:
«Если бы он еще был так же хорош во всем, Как Маргуз безносый, как бы ты его любила. Верно, ты б его на груди своей пуговкой носила».
Рассмеялся Уасгерги, и свет его смеха Вдруг всю комнату озарил. «Что ты мне рассказываешь…- представляю, меж собой Беззвучно как же вы ругаетесь». |
| 2. И сӕумӕ фестуй ӕма ниццӕуй
Дӕллаг дзиллити кӕстӕр уосӕмӕ: «Ку нӕ разинна ӕнӕ финдз Маргъуз, Куд зӕгъис, уотӕ — мӕгур дӕ къоппа, Дӕ сӕри къоппа! Ис дӕ бӕтдзӕнӕн Емиллӕг бӕхбӕл, тъӕпӕн будурти Радӕуадздзӕнӕн еци хузӕнӕй.
Ӕцӕг ку уа дӕ дзурд, — дӕуӕй адгиндӕр Нӕбал уодзӕнӕй мӕнӕн дуйнебӕл». |
Утром ранним встает и спускается он
К младшей жене, на земле живущей: «Знай, если не окажется безносый Маргуз Таким, как ты говоришь, горе тебе, Горе твоей головушке! Привяжу я тебя К необъезженному коню на равнине бескрайней. Отпущу я коня того ретивого.
А если правду говоришь, тебя любимее Не будет для меня во всем целом свете». |
| Уасгерги сбадуй ӕ уорс ӕфсорхъбӕл,
Ни ‘й цӕфтӕ кӕнуй ӕвзестӕ ӕхсӕй, Будуртӕ дауй уомӕн е ‘хси къӕрцц, Будуртӕ дауй, хуӕнхтӕ арауй.
3. Цӕун байдайуй идард бӕстӕмӕ, Ӕ цуд не ‘халуй сӕумӕй изӕрмӕ. Изӕри цӕуй ӕхсӕвӕртӕмӕ. Идардмӕ уинуй арти цӕститӕ, Ӕ гъоси цӕуй бӕхгӕси гъӕртӕ. Идардӕй сӕмӕ ку багъӕр кӕнуй. |
Уасгерги садится на белого чудо-коня,
Серебряной плетью сечет своего коня, Степи эхом отзываются на свист и треск его плетки, Степи и равнины бьет, горы опаляет.
Едет он, едет в сторону далекую, Не останавливаясь ни днем, ни ночью. Вдали видит горящие глаза больших костров, Слышит он табунщика крики, Издалека Уасгерги их окликает. |
| Ра имӕ уайуй фараст лӕхъуӕни,
Е ‘донӕбӕл ин фӕххуӕцунцӕ ‘ма: «Медӕгмӕ ‘уазӕг», — зӕгъгӕ, зӕгъунцӕ. Нивгӕрдунцӕ ин ӕнӕ бадт байраг, Хуарз ӕй хинцунцӕ. Сӕумӕ ку фестуй, Ку рафӕлгӕсуй — будур нӕ зиннуй, Дзурд дӕр не ‘гъусуй бӕхти гур-гурӕй.
Сӕ бӕхгӕстӕ ‘нцӕ фараст фарасти, Хъойрагъти хӕццӕ, архъанти хӕццӕ. Бӕхтӕ раздӕхун туххӕй комунцӕ. |
Ему навстречу спешат девять юношей,
За уздечку небесного коня берут, говорят небожителю: — Заходи, гостем нашим будешь. Режут ему необъезженного жеребенка, На славу его угощают. Уасгерги утром встает, Смотрит он вокруг — степь не видна, Слова не расслышишь от стука конских копыт.
Табунщиков здесь девять по девять раз, С кнутами длинными они, с арканами, Кони ретивые, нехотя поворачиваются. |
| 4. Фӕрсуй Уасгерги: «Атӕ кети ‘нцӕ?»
«Ани хецау ӕй ӕнӕ финдз Маргъуз, Ӕр нӕмӕ кӕнуй анзӕн еунӕг цуд Ӕма фӕлласуй бӕрцӕлвид байраг».
«Ӕ цӕрӕн кӕми ‘й, кӕми гъӕубӕсти ‘й?» «Хуарзӕй-фудӕй ин неци лӕдӕрӕн». Бӕхбӕл фӕббадуй ӕвӕсмард ‘уазӕг, Бӕхбӕл фӕббадуй, бон-сауизӕрмӕ Цӕун байдайуй уӕларвон бӕхбӕл. |
Спрашивает юношей Уасгерги:
«Кому кони принадлежат?» — Хозяин табунов — Маргуз безносый, К нам в год лишь раз приходит он И увозит стригунка годовалого.
«Где дом его, где страна Маргуза безносого?» «Ни хорошего, ни плохого не знаем мы о нем». На коня садится неузнанный гость, На коня садится, день-деньской Скачет на своем коне небесном. |
| Галӕргъӕуттӕ ‘ма къамбецӕргъӕуттӕ,
Идзаг фӕздойнӕ — хуӕрдгун гъоцитӕ Зиннун байдайуй нӕ хуарз бӕлццонмӕ.
Уонӕн сӕ уотар — ӕгас гъӕубӕстӕ, Се стӕнтӕн ахӕст — ӕгас будуртӕ, Сӕ нимӕдзӕ син туххӕй ерунцӕ, Минтӕй нимайгӕ — сӕ гъонгӕстӕ дӕр; Уасгергий размӕ ӕрацӕунцӕ. |
Стада быков и буйволов стада,
Стада сытых дойных коров Завидел вдалеке наш знатный гость.
Пастухи тех стад — все жители села. Пастбища для них — все зеленые луга. С трудом поддаются счету стада, Их тысячами считают пастухи; Навстречу Уасгерги выходят они. |
| — «Уӕ фонс беурӕ уа!» — «Беурӕ фӕццӕрӕ!
Изӕр ӕй, ‘уазӕг, махӕн нӕ рӕзти Некӕд фецауй фӕллад бӕхгин лӕг. Мах дин фусун ан, фусун, иуазӕг».
Дууӕ ӕхсӕви ‘й нӕ рауадзунцӕ, Ӕвгӕрдунцӕ ин бонӕн ионуг, Хуарз ӕй уинунцӕ хуӕрдӕй-ниуӕзтӕй. |
«Да умножатся ваши стада!»
«Долгих лет жизни тебе, наш гость! Вечер уж, минуя нас, Не проезжает ни один усталый путник.
У нас твой ночлег, переночуй, гость наш». Два дня он гостит у них, Закалывают ежедневно бычка, Знатное угощение ему готовят. |
| 5. Етӕ Уасгергий нӕ фӕсмӕрунцӕ.
Ӕ нӕхстӕрбӕл син уотӕ ку зӕгъуй: «Аци мийнасӕ ке фӕрци кӕнун, Уой ку нӕ зонун, циуавӕр лӕг ӕй?»
«Махӕн не ‘лдар ӕй ӕнӕ финдз Маргъуз, Ӕ фонси бӕрӕг райсунмӕ анзӕн Еунӕг цуд кӕнуй, — идард кӕмидӕр Цӕруй ӕхуӕдӕг; исон рӕфтӕмӕ Ду фембӕлдзӕнӕ ӕ фиййаутӕбӕл, Уонӕн зундгонд ӕй ӕ гъӕумӕ фӕндаг». |
Пастухи Покровителя мужчин в лицо не знают.
Уезжая, он так им говорит: «Не знаю я того, благодаря кому Угощали вы меня эти дни. Кто он?»
«Наш алдар — безносый Маргуз, Скот свой проведывает в год Лишь только раз, — далеко где-то Он живет; завтра в полдень Ты встретишь его пастухов, Они-то знают дорогу в его село». |
| Райарфӕ кӕнуй, рафӕндараст уй,
Цӕун байдайуй уӕларвон бӕхгин. Бонӕ ку цӕуй — е ‘мбал ӕй сах хор; Ӕхсӕвӕ цӕуй — ӕ над амонӕг Арвӕн е ‘фсийнӕ — рохс цӕсгон мӕйӕ, Сӕумон ӕстъалу — ӕ сӕумон ӕмбал.
Рӕфти нихъхъӕртуй урух тагӕмӕ, Донбӕл бадунцӕ фустӕ ‘ма сӕгътӕ, Фустӕ ‘ма сӕгътӕ дори арӕхӕн. И дони ӕрхӕ бӕлӕсти ӕхсӕн Уонӕй сау даруй кӕрӕй-кӕронмӕ, Кӕцӕйдӕр цӕуй хӕтӕли цӕгъдун, Хӕтӕли цӕгъдун — ӕнгом ӕрдзӕфгъӕр |
Благодарит он их, в путь отправляется,
Скачет на своем коне небесный всадник. Днем он едет, друг его — раскаленное солнце; Ночью он едет — ему указывает дорогу Хозяйка неба, светлоликая луна, Утренняя звезда — его ранний друг.
В полдень въезжает в рощу широкую, У воды овцы и козы сидят, Овец и коз множество, что камней речных. Вода, бегущая в лощине между деревьями, От них темнеет от края и до края, Откуда-то льется музыка свирели, Музыка свирели и громкое рукоплескание. |
| Зилдӕй бадунцӕ инсӕй лӕхъуӕни
И хорӕфтуди, бӕласи буни; Еу си ку цӕгъдуй, дууӕ си кафуй, Дууӕ си кафуй рагон кӕсгон кафт.
Сӕ уосонгӕмӕ ‘й ку бахонунцӕ, Уазал месин ин ӕрбадавунцӕ, Ӕрбавгӕрдунцӕ нард хӕрсгӕ далис, Ӕрбакъӕр-къур уй ухстбӕл фезонӕг. |
На закате солнца, под деревом,
Вкруг сидят двадцать юношей, Один из них играет, двое из них пляшут, Двое из них танцуют старинный танец нартов.
В свой шалаш они гостя приглашают, Холодную простоквашу ему подносят. Режут откормленного ягненка, С шипением жарится на вертеле шашлык. |
| «Маргъуз фӕдзахста махӕн, — зӕгъунцӕ, —
Ӕрцӕуӕггаги губун ӕфсадун. Хуарзи хабар дӕр, фудкойгӕнӕг дӕр Нӕ царди астӕу бӕлццон лӕг фӕууй».
Ӕртӕ ‘хсӕви ‘ма ӕртӕ даргъ бони Етӕ хинцунӕй нӕ ауӕрдунцӕ. Цуппӕрӕймаг бон ӕ дзоргъа бӕхбӕл Рафӕндараст уй ‘уазӕг Маргъузмӕ. |
«Маргуз наказывал нам, — говорят они, —
Угощать всех путников. Приходят ли они со счастливой вестью иль печальной. В нашей жизни путники для нас — добрые гости».
Три темные ночи и три длинных дня Они угощают гостя, ничего не жалея. На четвертый день на своем чудо-коне В добрый путь отправляется гость к Маргузу. |
| 6. Къулдуни сӕрӕй кӕсуй дӕлӕмӕ,
Кӕсуй дӕлӕмӕ: урух будурбӕл И гъӕу нитътъӕпӕн ӕй, ӕ бӕрӕг астӕу Гъӕуӕн ӕрттевуй даргъ ‘уазӕгдонӕ, Хорау ӕрттевуй и цъӕх зӕлдӕбӕл.
Ӕ бӕх уордӕмӕ уӕд ниййаразуй, Рӕуӕг бацӕуй ‘уазӕги цудӕй Ӕма ниллӕууй Маргъузи тургъи Уӕларвон бӕхгин, ӕвӕсмард цӕуӕг. |
С вершины холма смотрит в даль,
Смотрит в даль: на широкой равнине Село раскинулось, а в центре села Возвышается, искрясь подобно солнцу, Сверкает на изумрудной траве дом для гостей.
Своего коня всадник к дому направляет. Легко въезжает гость славный И останавливается во дворе Маргуза, Небесный всадник — неизвестный путник. |
| Ра имӕ цӕуй асӕй рӕстӕмбес,
Ӕ уиндӕ — неци, гурӕй дӕр — уотӕ, Сӕгъдзар бор ходӕ, цъӕх цохъагин лӕг.
Бӕхӕй Уасгергий ӕрхезун кӕнуй, Ӕ цъӕх нимӕт ин исесуй ӕма ‘й Бахонуй, базбӕл пилӕстӕг сирей Ӕрбадун кӕнуй хуарз иуазӕги. |
Навстречу выходит хозяин, он среднего роста,
Вида — никакого, сложение — такое же, Из шкуры оленя — желтая шапка, в серой черкеске он.
С коня он сойти помогает Уасгерги, С плеч его серую бурку снимает и Приглашает. На диван из слоновой кости Гостя знатного усаживает. |
| Дзоруй Уасгерги: «Маргъуз мӕ гъӕуй».
«Маргъуз дӕ размӕ ‘й», — зӕгъуй ин е дӕр. Ниддес уй ‘уазӕг ӕхе нимӕри: «Циуавӕйраг ӕй — Хуцауи дессаг – Мӕнӕн мӕ фусун; ӕ уиндӕ — неци. Хузӕнӕн ма ин финдз дӕр ку уидӕ. |
Говорит Уасгерги: «Маргуз мне нужен!»
«Маргуз перед тобой», — отвечает он ему. Удивляется гость про себя: «Какой же он, Божье чудо, Хозяин моего ночлега; на вид — никакой. Ладно, если бы еще нос был у него. |
| Ӕ кой ба кӕми ‘й, ӕ фонс дӕр ахид!»
Уомӕй дессагдӕр е ‘уазӕгдонӕ: Ӕрхи — ӕ фӕрстӕ, ӕ сӕри астӕу Цирагъи бӕсти сӕумон ӕстъалу; Домбаййи сиутӕ ӕ рагъӕнтӕ ‘нцӕ, Уонӕбӕл ауигъд — ӕ тохӕн гӕрзтӕ.
Сӕнт уорс пилӕстӕг ӕ бадӕнтӕ ‘нцӕ, Уонӕбӕл ӕфтуд — рӕсугъд дангъатӕ. Уалдӕнмӕ ибӕл изӕрӕрдӕмӕ Ӕмбурдтӕ кӕнуй беурӕ адӕмтӕ, Рӕнгъӕй и дуармӕ даргъ ‘уазӕгдони Етӕ лӕуунцӕ ‘уазӕги сӕргъи. |
А весть о нем всюду, животных не счесть!
А еще чудеснее его изумительный дом для гостей. Стены его — медные, а наверху, Вместо светильника — утренняя звезда; Рога зубров — вешалки, На них висят хозяина доспехи боевые.
Из белоснежной слоновой кости – Диваны резные для отдыха. Но вот к вечеру в дом Маргуза Собирается немало званых гостей, Длинной вереницей у двери Они стоят пред небесным гостем. |
| Хинцун байдайуй фусун ‘уазӕги:
Сӕумӕ ин — уорс гал, цъӕх гал — ӕхсӕвӕ. Ӕстӕмӕй-астмӕ ‘й некумӕ уадзуй. Игъӕлдзӕг уогӕй хуӕрдӕ-ниуӕзтӕй, Уӕгӕ нӕ кӕнуй идардӕй бӕлццон.
7. Ӕстӕймаг бони зӕгъуй Уасгерги: «Фӕлдад дзабурӕй хъӕбӕрдӕр нӕрсуй ‘Уазӕг ӕдзохдӕр хуӕрдӕ-мийнасӕй!.. Никки февулӕд дӕ беурӕ фонс дӕр; Фал ӕз бадунмӕ дӕумӕ нӕ цудтӕн. |
Знатно угощает хозяин Уасгерги:
Утром режет белого быка, серого быка — ночью. Семь дней он его никуда не выпускает. Весело пируя, не устает небесный гость.
На восьмой день говорит Уасгерги: «Сильнее влажного чувяка разбухает Гость от непрерывного пиршества! Да приумножится еще больше твой скот; Но не только в гости я к тебе приехал. |
| Загътон мӕ зӕрдтӕй, Маргъузи хӕццӕ
Лӕбурди еу цуд ку фӕккӕнинӕ; Дӕу фӕрци, Маргъуз, нӕхе бӕстӕмӕ Де ‘знӕгти фонсӕй ку фӕттӕринӕ».
Маргъуз радзоруй: «Мӕ бӕх, лӕхъуӕнтӕ!» Ӕрбаласунцӕ губунгин бор бӕх, Губунгин бор бӕх, ӕ цӕсти къеутӕ Халони ӕстӕ; зулун къӕхтӕ ‘ма Дони хъаймагъӕй — ӕ дӕлхъуртӕмӕ, Къӕндзӕги буни — ӕ еугур барцӕ, Байрӕгути хуӕрд — ӕ цубур думӕг. |
Надеялся я с тобой на чей-нибудь скот
Совершить набег хотя бы раз; Благодаря тебе, Маргуз, в страну свою Угнать бы мне из животных твоих врагов».
Маргуз кричит: «Моего коня, юноши!» Ведут пузатого бурого коня. Словно ворона два крыла, Липкая грязь чернеет в глазах коня, Конь кривоногий в речном иле бродил, По уши в иле он. В репейнике колючем — вся его грива, Жеребятами изжеван его облезлый хвост. |
| «Гъе, уӕууӕй, Маргъуз, — дзоруй е ‘уазӕг,
Ци мӕрдцӕстӕ дӕ, дӕхецӕн дӕр ма Хузӕнӕн бӕхбӕл ауӕрдгӕ кӕнис? Уомӕй хуӕздӕр бӕх нӕбал иссердтай? Ра ‘й уадзӕ, е ба хӕта хӕмпӕлти, Фагус ӕзмӕнта ӕ даргъ сӕфтгутӕй».
«Нӕ даргъ фӕндагбӕл бӕрӕг уодзӕнӕй! – Зӕгъуй ин фусун. — Ӕ дангъа — ӕ цуд!» |
«О, горе, Маргуз, — говорит гость, —
У тебя же глаз недобрый, ты себе Стоящего коня жалеешь, что ли? Лучше этого коня ты не нашел? Отпусти его, пусть бродит в бурьяне и Навоз месит большими своими копытами». «В нашем дальнем пути мы проверим его! – Говорит ему хозяин дома. — Его цена — ход его!» |
| 8. Рабадунцӕ ‘ма ранӕхстӕр унцӕ
Цудгин бӕхтӕбӕл Маргъузи тургъӕй. И гъӕдрӕбунмӕ ку бахъӕртунцӕ Ӕ бӕхӕргъаумӕ; дзоруй Уасгерги:
«Анӕй мин раттӕ сӕ барӕуӕдзтӕй, Зӕрдӕ нӕ коруй анӕй хуӕздӕр фонс, Ду дӕр раздӕхӕ дӕ хӕдзарӕмӕ, Ӕз дӕр цӕудзӕнӕн мӕ даргъ фӕндагбӕл». |
Гость и хозяин садятся и отправляются
На знаменитых конях со двора Маргуза. У опушки леса подъезжают К табунам коней; говорит Уасгерги:
«Из твоих коней дай мне лучшего, Настолько хорошего, какого твое Сердце пожелает из лучших животных, Ты же возвращайся в свой дом, Я тоже отправлюсь в свой долгий путь». |
| «Сӕрбӕлтау дин уӕд мӕ нард бӕхӕргъау,
Ӕгайтима сӕ дӕ сӕрмӕ хӕссис!
Де ‘ннӕ фӕндӕ ба дзӕгъӕл ӕй, ‘уазӕг, Ме стӕги гъӕдӕ федар кӕдӕй ӕй, Кӕдӕй байдӕдтон лӕбурди цӕун, — Некӕд раздахтӕй ӕрдӕг фӕндагӕй Ӕнӕ финдз Маргъуз ӕ гъӕугӕронӕй. |
«Тебе я с радостью отдаю табуны чистокровных коней.
Слава Богу, считаешь их достойными себя!
Но напрасно ты решил уехать, гость мой, С той поры, как кость моя окрепла, С той поры, как совершаю я набеги, — Никогда не вернулся с полдороги Безносый Маргуз с окраины села. |
| Зӕгъдзӕнӕнцӕ ми: лӕбурди цӕун
Нӕбал бандиудта ӕнӕ финдз Маргъуз. Хӕсгӕ мард фӕуун беурӕ хуӕздӕр ӕй Маргъузӕн, мӕ хор, уӕхӕн фудкоййӕй.
Дони урухбӕл денгизи уордӕг Дууӕ гъӕуи ‘нцӕ мӕ хъалондартӕ. Донӕн ӕ еу фарс Тӕтӕр цӕрунцӕ, Донӕн е ‘ннӕ фарс Туркаг сахар ес. |
Скажут обо мне: совершить набег
Не смеет больше безносый Маргуз. Для Маргуза лучше смерть, Солнце мое, чем такая молва обо мне.
По ту сторону моря, на водном просторе, Две деревни мне подати платят. На одном берегу татары живут, На другом берегу турецкий город стоит. |
| Ниуӕзтӕй нӕ хуарз фӕххинцдзӕнӕнцӕ.
Сугъзӕрийнӕй худ — сӕ еу тъӕпӕнӕг.
Мӕхе сласдзӕнӕн сӕ тъӕпӕнӕгмӕ. Рауадздзӕнӕн ӕз фӕстаг ниуазӕн, Нӕ Уасгергийӕн ӕ даргъ цӕрӕнбон, Мӕ цӕстӕ дӕмӕ фӕнникъолдзӕнӕн, Тъӕпӕнӕг дӕмӕ ӕз исдӕтдзӕнӕн, Дӕ бӕхбӕл цӕфтӕй мабал ауӕрдӕ, Уӕдта уодзӕнӕй — Хуцауи фӕндӕ…» |
Напитками разными хорошо нас угостят.
Золотом обшит их один бочонок.
Проберусь я к этому бочонку, Наполню заздравный кубок я За нашего Уасгерги, за его долгие лета, Тебе незаметно моргну я, как только Бочонок тебе я подам — скачи, Коня своего, не жалея, бей, И пусть будет на все Божия воля! |
| 9. Фӕннӕхстӕр унцӕ, уонӕн сӕ бӕхтӕ
Дони кӕнунцӕ бабузи накӕ, Урух сау денгиз етӕ кӕрдунцӕ Сӕ реугудуртӕй цъӕх фелауӕнтӕ.
Сӕ кӕрӕдземӕн и дууӕ бӕхи Рази барӕ дӕр нӕбал дӕттунцӕ. Идардбӕл бадуй сӕ дони финкӕ, Сӕ пурфӕй сах хор нӕбал фӕззиннуй. |
Тронулись в путь их кони,
Плывут в воде, словно лебеди гордые, Широкие просторы Черного моря, разрезая Грудью высокую морскую волну.
Друг другу их кони могучие Не уступают, рвутся вперед, Большущие волны им нипочем, Далеко ложится пена от воды их, Брызги волн застят солнце яркое. |
| Ку бацӕунцӕ Тӕтӕри гъӕумӕ…
Дууӕ дзилли дӕр ӕрбамбурд унцӕ, Цӕттӕ дарунцӕ хуӕрдӕ-ниуӕзтӕ. Сӕ сугъзӕрийнӕ тъӕпӕнӕг уӕллӕй Ӕрӕвӕрунцӕ Маргъузи фарсмӕ.
Даргъ фингитӕбӕл ӕрабадунцӕ, Фӕссӕ хинцунцӕ дуккаг рӕфтӕмӕ. |
Вот въезжают всадники в село Татар.
Народ собирается, встречает их. Наготове у них и еда, и напитки. Свой золотой бочонок они Ставят возле Маргуза.
За длинные столы садятся, Угощают их до полудня второго дня. |
| Исистуй Маргъуз ӕ финги сӕргъи,
Разӕгъуй уотӕ ӕ кӕдзос хъурӕй: «Фӕууй афонӕ хуӕрдӕ-ниуӕзтӕн, Фал ес афонӕ сӕ фӕуунӕн дӕр!
Цӕун нӕ гъӕуй нӕ даргъ фӕндагбӕл. Фӕндаггон лӕгӕн агъазгӕнӕг ӕй Уӕларви цӕрӕг — бӕхгин Уасгерги, Ӕ цӕрӕнбон ин рауадзун гьӕуй». |
Встает Маргуз во главе стола,
Говорит так чистым голосом своим: «Есть время кушать и пить, Но есть время и завершения пиршества!
Ехать нам нужно, долог наш путь. Путника во все времена благословляет Святой небожитель Уасгерги, За долгую жизнь Златокрылого наполните кубки! |
| Ӕ галеу къохӕй ӕнӕ финдз Маргъуз
Уӕзбун тъӕпӕнӕг уӕхӕн фелвасуй, Кӕми фунхтонцӕ нивонд гали мард.
Ӕ бӕх Уасгерги ниццӕфтӕ кӕнуй, Фӕххаун кӕнуй ӕфсорхъи фӕрстӕй Ӕркъедзӕрттӕ ‘ма уой финдзи хъӕлтӕй – Ӕхседӕрфтӕ ‘ма курдбадзи цӕхӕр.
Ку балӕборуй, Маргъузи къохӕй Уӕд ӕрбаскъӕфуй уӕзбун тъӕпӕнӕг – Ӕ сӕрӕй бунмӕ — сугъзӕрийнӕй худ. Ниббазуртӕ уй ‘уазӕги фӕдбӕл Ӕнӕ финдз Маргъуз губунгин бӕхбӕл. |
Левой рукой безносый Маргуз
Тяжелый бочонок легко поднимает, В нем варили жертвенного быка.
Своего коня Уасгерги, не жалея, бьет, Отсекает он с боков чистокровного коня Шкуру для обуви, а из ноздрей коня – Сверкающее пламя и искры кузницы.
Бросается он к Маргузу, и из рук его Выхватывает тяжелый бочонок – Сверху донизу обшитый золотом. Как на крыльях за гостем летит Маргуз безносый на пузатом коне. |
| Сӕ фӕсте адӕм рафӕдес унцӕ,
Тӕтӕр зӕгьунцӕ: «Ци хъӕбӕр уаруй!» Етӕ кӕд ӕнцӕ Маргъузи фӕттӕ, Маргъузи фӕттӕ, ӕ хъӕзин фӕттӕ, Фӕдесон лӕгтӕн сӕ уодхӕсгутӕ.
Турк дӕр зӕгьунцӕ: «Арв нӕбӕл тохуй!» Арв дӕр не ‘рттевуй — ӕ фӕтӕн церхъӕй Цӕхӕртӕ хауй финдзой Маргьузӕн. Фӕззигон сифтау тъӕфилтӕй бӕргӕ Фӕдесон адӕм цӕфӕй хаунцӕ. |
За ними люди в погоню бросаются,
Татары кричат: «Ливнем обрушивается на нас град стрел!», Видимо это безжалостные стрелы Маргуза, Стрелы Маргуза, его тростниковые стрелы, Унесут души мужчин, бросившихся по тревоге.
Турки тоже истошно кричат: «Небо с нами сражается!», Молнии в небе не смеют сверкать, — когда широкий меч Маргуза безносого искры высекает. Как листья осенние, легко Падают пронзенные стрелами люди. |
| Бундор низзилдӕй уони хӕдзӕртти,
Уазал кӕнунцӕ Маргъузи къохӕй. Ку бахъӕртунцӕ урух денгизмӕ, Барӕй байдайуй ӕ бӕх уорамун Ӕвӕсмард изӕд — уӕларвон цӕрӕг, Ӕхе фӕккӕнуй Маргъузи фӕсте.
«Уӕууӕй, ме ‘уазӕг, дӕ бӕх бастадӕй!» — Ӕ бӕх фездахуй ӕнӕ финдз Маргьуз, Ӕхе уорамуй ‘уазӕги фӕсте. Багӕпп кӕнунцӕ ивулд денгизи, Дӕлӕмӕ ‘здахуй ӕ бӕх иуазӕг, Цума ӕй ласуй арф денгизи дон. |
До основания их дома разрушены,
Холод смерти им несет рука Маргуза. Долетели всадники до безбрежного моря, Нарочно сдерживать начинает коня Неузнанный святой — наш небожитель – За Маргузом вслед едет.
— О, горе, мой гость, твой конь притомился! Коня своего удерживает безносый Маргуз, Уступая гостю дорогому путь. Уносит бездонное море его вниз, В глубину морскую падает гость. |
| «Хӕдзаруат кӕнун, уӕууӕй, ме ‘уазӕг!
Ку мин фӕллӕсис и арф денгизи!» Ӕхе фӕккӕнуй Уасгергий дӕллӕй Ӕнӕ финдз Маргъуз ӕма саразуй Уӕд е ‘хси гъӕдӕ ӕфсорхъи фарсмӕ.
Ӕрбахъӕртунцӕ Маргъузи гъӕумӕ; Дуккаг сӕумӕ ба ку ранӕхстӕр уй Цитгин иуазӕг ӕ хӕдзарӕмӕ. Авд лӕхъуӕни ин — ӕ бӕхти хӕццӕ, Уони хӕццӕ ин никки бафтауй Тӕтӕри хӕзна — уӕзбун тъӕпӕнӕг. |
«Рушится дом мой, о горе, мой гость!
Ты тонешь в глубинах морских!» И бросается на помощь к Уасгерги.
Приезжают они в село Маргуза; А наутро знатный гость собирается в путь Возвращается он в свой дом небесный. Щедрый дар преподносит гостю Маргуз – Семь табунов с пастухами, К ним в придачу еще дает Сокровище татар — золотой бочонок. |
| 10. Ӕрдӕг фӕндагбӕл сагъӕс байдайуй,
Сагъӕс байдайуй уӕларвон бӕхгин:
«Рагон ӕмбесонд мӕбӕл ӕрцудӕй, Хонхи адтӕн ‘ма дортӕ нӕ фӕйдтон, — Маргъузӕн ӕ фий лухгонд цӕмӕн ӕй, Уомӕн ӕ бӕрӕг ку нӕ базудтон».
Ӕрдӕг фӕндагӕй фездӕхуй ӕма Ниллӕууй бабӕй Маргъузи тургъи; Цӕуӕг-ӕзмӕлӕг некӕми зиннуй. Ку багъӕр кӕнуй — цъӕхдзӕстӕ кизгӕ Ӕрцӕуй гъеуӕд ‘уазӕги гъӕрмӕ. |
На полдороге задумывается небесный всадник:
«Удивительная история случилась со мной –
В горах я был, но не видел камней, — Маргуз почему лишился носа, Об этом ведь я его не расспросил!».
С полдороги он возвращается и Останавливается опять во дворе Маргуза; Ни души нигде не видит он. Позвал он громко — зеленоглазая девушка Спускается на зов гостя знатного. |
| «Маргъуз кӕми уа? Гъӕугӕ мӕ кӕнуй».
«Уӕлӕ уобайбӕл Хуцаумӕ ковуй, Дони билӕбӕл ӕ уоси мардбӕл».
Ис имӕ цӕуй уӕларвон бӕхгин Ӕфсӕндуаргин уобаййи размӕ.
Хуцаумӕ ковуй ӕнӕ финдз Маргъуз, Намаз ку фӕцӕй, уӕд имӕ дзоруй Рӕсти Уасгерги, ӕвӕсмард изӕд:
«Гъулӕг дин ма уӕд, мӕ дзӕбӕх фусун. Хӕссун мӕ хӕццӕ дӕ хуарзи хабар, Фалӕ ӕвгъау ӕй дӕу хузӕн лӕгӕн Аци дуйнейбӕл ӕнӕ финдз хӕтун. Ку мин зӕгъисӕ дӕ финдзи хабар». |
«Маргуз где? Нужен мне он».
«Вон на кургане Богу молитву возносит, У реки похоронена жена его».
Поднимается к нему святой небожитель, Идет к кургану со стальной дверью.
Богу возносит молитву Маргуз, но вот Закончил он намаз; говорит ему Праведный Уасгерги, неузнанный святой:
«Не сердись, мой гостеприимный хозяин, Увозя с собой славную весть о тебе, Мне очень жаль, что такой мужчина, как ты, На этом белом свете живет без носа. Расскажи мне, как ты его лишился?» |
| 11. Ӕ сӕр бателуй ӕнӕ финдз Маргъуз:
«Фудӕбони лӕг ке разиндтайсӕ, — Зӕгъгӕ, ин зӕгъуй, — уой дин, иуазӕг, Бӕргӕ базудтон дӕ фӕууиндӕй дӕр. Дӕ фӕууиндӕ ‘ма дӕ бӕхбӕл бадтӕй.
Дуккаг мин адтӕй — нӕ фонс кӕнунбӕл Барӕй уорӕдтай дӕ уайгӕ бӕхи, Ӕртиккаг адтӕй — денгизи астӕу Дони лӕсӕг мин дӕхе ку скодтай. |
Головой качая, Маргуз говорит:
«Мой небесный гость, когда впервые тебя увидел я, По твоему слову и по тому, как сидишь ты на коне, Понял я, что ты неземной человек.
Во второй раз — возвращаясь из похода, Ты намеренно сдерживал своего скакуна. Третий случай — в пучине морской, Когда притворился ты тонущим. |
| Нур ба мӕ къахис еума хатт дӕр ма.
Кунӕг не ‘нгъӕлис, — ӕзнаги къохӕй Кӕд лухгонд фӕцӕй Маргъузӕн ӕ финдз. Ма мин фӕттӕрсӕ, мӕ хуарз иуазӕг!
Еу анз фӕццудтӕн идардмӕ балци. Ниууагътон ами нӕуӕг хунд уосӕ. Фӕстӕмӕ надбӕл ӕвгъӕди ӕсмаг Цӕун байдӕдта мӕ финдзи хъӕлти. |
И теперь ты меня еще раз проверяешь.
Ты, наверное, думаешь, — рука врага, Быть может, отрезала Маргузу нос? Не сомневайся во мне, мой достойный гость!
Как-то я на год ушел в дальний поход. Оставил дома жену молодую. Изъездил я немало стран, На обратной дороге, возвращаясь домой, Слышу запах новорожденного. Этот запах младенца в ноздри бил. |
| Нӕбал фӕразтон… мӕ хӕдзарӕмӕ
Куд хӕстӕг — уотӕ хъӕбӕрдӕр кодта.
Туххӕй ӕрхъӕрттӕн мӕйдар ӕхсӕви. Ӕхсӕвӕртӕбӕл кӕсун, — мӕ уосӕ Хуссуй ӕхецӕн гъӕццоли буни, Хуссуй ‘ма кадӕр уомӕн ӕ фарсмӕ.
Мӕ тог сирадӕй, — мӕ церхъ фелвастон Ӕррӕуигътон сӕ, — фӕтӕн пилӕстӕг Урундухъ дӕр ма фӕддууӕ ‘мбеси ‘й; Ӕркастӕн сӕмӕ листӕгдӕр, ӕма – Ех дон ниллӕудтӕй мӕ тогдадзинти! |
Истерзал он душу мне, и чем ближе к дому,
Тем сильнее слышу запах.
С трудом в ту лунную ночь добрался до дома. В полночь пришел, смотрю — моя жена Спит себе, укрывшись одеялом, Спит и кто-то рядом с ней лежит.
Кровь моя вскипела, меч свой я выхватил, Разрубил их, широкую из слоновой кости Кровать тоже на две части рассек; Всмотрелся в лежащих внимательнее, и – Кровь застыла в жилах моих! |
| 12. Ӕстур тӕрегъӕд ӕрхастон, ‘уазӕг:
Ӕвгъӕди бадтӕй мӕ уосӕ, мӕгур, Ме ‘рцудмӕ хустӕй фӕрдуги хузӕн Ӕнӕ тӕрегъӕд минкъи сувӕллон.
Мӕстӕй фелвастон мӕ циргъ сӕрдасӕн, Мӕ финдз уой сахат ӕрбацъипп ластон. Хуцау равардта мӕнӕн дуйней фонс, Фал мӕхе уодӕн уӕдӕй ардӕмӕ Нӕ ес ӕнцойнӕ, — аци уобайбӕл Ковун Хуцаумӕ, мӕ царди бӕнттӕ Евгъуйун кӕнун ӕрхунӕй, мӕ хор!» |
Великий грех я совершил, мой гость:
После родов была моя жена, бедняжка, Безгрешный мой маленький сын К моему приходу спал волшебной бусинкой.
С горя схватил я острую бритву для бритья головы И в тот же миг свой нос отсек. Бог наделил меня большим богатством, Но с той поры душе моей Нет покоя, — на кургане этом Молюсь Богу, дни моей жизни тоскливой Проходят в глубокой печали, солнце мое!» |
| «Лӕгау фӕллӕууӕ, лӕгау, мӕ фусун!
Ба ма мӕ хонӕ марди уӕлгъосмӕ».
13. Сесуй Уасгерги ӕ реуи дзиппӕй Бор фӕрдуг ӕма уомӕй ӕрсӕрфуй Биццеуи мард дӕр, и уоси мард дӕр, Ӕ фусунӕн дӕр ӕ финдзи бунат.
Рабадуй уосӕ ӕ медбунати, Ӕ сувӕллон дӕр дзедзе агоруй, Маргъузи финдз дӕр уӕд банихӕсуй. Сӕ кӕрӕдзебӕл цийнӕ кӕнунцӕ. Иронх си нӕ уй сӕ хуарз иуазӕг. |
«Крепись, будь мужчиной, мой гостеприимный хозяин,
Отведи меня к покойной своей жене».
Достает Уасгерги из кармана нагрудного Желтую бусину и ею проводит По телу мальчика и по жене Маргуза, И по безносому лицу хозяина.
Вдруг оживает жена его, встает, И ребенок голодный к матери тянется, И на лице Маргуза появляется нос. И нет конца их ликованию. Но не забывают и о знатном госте своем. |
| Фӕрсуй ӕй Маргъуз: «Ци бӕстон лӕг дӕ?»
«Уӕларвон бӕхгин Уасгерги ку дӕн, Дӕу базонунмӕ бӕргӕ рацудтӕн».
Маргъуз нийдзулуй: «Хӕстӕг ан, — зӕгъуй, — Нӕ рохс базургин Хуцауи дзурдӕй: Еу мадӕ-фидӕй игурд бӕргӕ ‘нцӕ Дӕ кӕстӕр уосӕ не ‘фсийни хӕццӕ». |
Спрашивает его Маргуз: «Чьей страны ты человек?».
«Я небесный всадник — Уасгерги, Спустился я тебя увидеть и узнать».
Маргуз улыбается: «Родственники ведь мы, По воле нашего Небесного Создателя Родными сестрами доводятся друг другу Твоя младшая жена и моя жена». |
| Хорау ниррохс уй урух базургин,
Уӕлдай цийнитӕ куд нӕ кӕнонцӕ Сӕ кӕрӕдзебӕл! Маргъуз самайуй Уӕхӕн кувдтӕлтӕ — ӕгас дзиллитӕ Ӕрӕмбурд унцӕ… Хуӕрдӕ, мийнасӕ… Кавд ӕма зардӕн кӕрон нӕ фӕууй. |
Словно солнце засиял им крылатый святой,
Как не радоваться им друг другу? Маргуз пиршество большое устраивает. Все народы на него собираются, Застолью, чистым молитвам и песням нет конца. |
| Къурпи бадӕгмӕ, кӕстӕр уосӕмӕ,
Ӕ уорс ӕфсорхъӕй уӕларвон бӕхгин Ӕрфестӕг уй ‘ма «дӕ бон хуарз» зӕгъуй, «Бонхуарз» ку зӕгъуй — игъӕлдзӕг фӕууй. |
К младшей жене спешит на Курп Уасгерги,
С чудо-коня своего небесный всадник сходит, Жене своей он говорит: «Да будет день твой добрым!». |
| Дзоруй ӕ уосӕн Маргъузи хабар,
Дзоруй ин никки ӕ хуӕри хабар: «Салантӕ, — зӕгъуй, — ӕрветунцӕ дин».
Зӕгъуй ӕ уосӕ: «Мӕ сӕри хецау, Барӕй дин скодтон Маргъузи кой ӕз. Мӕхуӕдӕг коргӕй, нӕ фӕццудайсӕ, Уой бӕргӕ зудтон! Ӕгайтима мин Нӕ хӕстӕгути хӕстӕгмӕ фӕйдтай!» |
Рассказывает младшей жене о Маргузе,
Рассказывает он еще о том, Как ее сестру и сына оживил. «Приветы шлют они тебе». — Говорит святой.
Молвит его жена: «Мой господин, Сказала не случайно я о Маргузе Твоей старшей жене! Желание тайное мое — вздорный каприз для тебя, Благодарна Богу я, Встретился с моими родными ты! |
| Цӕруй сӕ астӕу уарзондзийнадӕ,
Цийнӕ кӕнунцӕ сӕ кӕрӕдзебӕл. Мӕнӕ, хуарз адӕм, махӕн дӕр раттӕд Хуцау нӕ астӕу федуддзийнадӕ! |
Царит в семье моих родных любовь,
Радуются каждый миг они друг другу. Достойные люди, пусть и нам всем дарует Бог взаимопонимание и согласие! |
| Сӕцигонд рӕхис — уарзондзийнадӕй
Федар баст куд уӕн нӕ фӕди-фӕдмӕ. |
Наша любовь — витая цепь, спущенная с небес,
Крепко ею связаны пусть будем мы из века в век». |
| Феппайуйнæгтæ | Примечания |
| ӕгънӕгутæ | детали женской праздничной одежды из серебра, нашиваемые на платье на груди |
| Нивгӕрдунцӕ ин ӕнӕ бадт байраг | не характерно для осетин. Возможно, древнее сказание, когда наши предки жили не в горах, а в степях. |
| тъӕпӕнӕг | здесь переведено как «бочонок», но по смыслу лучше «котел» |
| Сӕцигонд рӕхис | |
| Туйгъанти Мухарбег. Дигорон кадæнгæ. Дзауæгигъæу. 1911. 28-41 ф.
Киунугæй: Нартæ. Мифологи æма эпос дигорон æвзагбæл.\ Исаразтонцæ Скъодтати Эльбрус æма Къибирти Амурхан. Дзауæгигъæу. Гассити Виктори номбæл РПК. 2005. Тъ. 207-216. |
Туганов Махарбег. Дигорон кадæнгæ. Владикавказ. 1911.
Опубликовано в: Нарты. Мифология и эпос на дигорском языке.\ Составители А.Я.Кибиров, Э.Б.Скодтаев. Владикавказ. ИПП им. В.Гассиева. 2005. С. 207-216. Перевела на русский язык Т.М.Койбаева. |
| Уасгерги узнает от младшей жены о существовании Маргуза и решает увидеть его. По дороге видит неисчислимые стада, потом въезжает в замечательную усадьбу под видом простого путника. Затем они путешествуют с Маргузом и тот демонстрирует свое превосходство даже над небожителем. Превращаются в зверя и птицу и похищают волшебный котел у татар (турок, Донбеттыров – в разных версиях сказания по-разному). Потом Маргуз передает котел Уасгерги. Затем он рассказывает о своем горе. Уасгерги называет себя и оживляет его сына и жену.
Мораль: внешний вид может быть обманчив; есть люди (Нарты), превосходящие богатством и мощью небожителей; торопливое решение приводит к трагедии. В этом сказании прослеживается четкая тенденция: Уасгерги как обычный человек общается с людьми и один из них – Маргуз – превосходит его по некоторым показателям. Подобное есть в древнегреческих мифах: эпитет Гомеровских героев – «богоравный» (хуыцауæмсæр – на осетинском). Возможно, Маргуз – представитель новой формации Нартов, поскольку не известен небожителям. В других сказаниях Маргуз не упоминается. Хронологически можно выделить «старых» Нартов, упоминаемых во многих сказаниях: Урузмаг и Хамиц, Сослан и Сирдон, Батрадз, Шатана, их предки – Уархаг, Ахсар, Ахсартаг, и «новых» Нартов, упоминаемых в 1-2 сказаниях каждый. Это: Маргуз безносый, Ацамаз, олицетворяющих музыку, Тотрадз, враг Сослана, безымянный сын Урузмага, вышедший из Страны мертвых, чтобы добыть быков себе на поминки и возвратившийся обратно, другой сын Шатаны, тоже без имени, который как библейский Иосиф, был отправлен по воле волн в ящике, найден и воспитан алдаром, сын Урузмага Айсана, внук Хамица Субалци, сын старого Кандза Саууай, женившийся на дочери Урузмага и сын Бедзенага маленький Арахдзау. «Новые» Нарты превосходят «старых» в силе и благородстве, побеждают их в состязаниях. |
|
