к оглавлению осетино-русско-английских текстов
| 3.2.ДАУДЖЫТЫ ЛӔВӔРТТӔ СОСЛАНӔН | ЧЕМ НЕБОЖИТЕЛИ ОДАРИЛИ СОСЛАНА | WHAT GIFTS THE HEAVENLY GODS BESTOWED UPON SHOSHLAN | |
| Уӕларв Сафа сфӕнд кодта дауджытӕн куывд кӕнын. Ӕрхуыдта лӕгты дзуар Уастырджийы, ӕрвнӕрынгӕнӕг Уациллайы, сырдты хицау хъӕрӕу Ӕфсатийы, фысвосы бардуаг Фӕлвӕрайы, уӕларв Куырдалӕгоны.
Ӕрхуыдта йӕ куывдмӕ дымгӕты бардуаг Галӕгоны дӕр, стӕй фурдӕй — дӕтты хицау Донбеттыры. |
Захотел небесный Сафа, покровитель домашнего очага, устроить пир небожителям. Позвал он Уастырджи, покровителя мужчин-воинов и странников, и повелителя громов Уацилла, и одноглазого Афсати, властителя благородных зверей, и Фалвара, которому послушны овцы, козы и всякий иной мелкий скот, и небесного кузнеца Курдалагона. Приглашены были на пир всех ветров повелитель суровый Галагон и владыка вод Донбеттыр. | The heavenly dweller Shafa, the protector of the domestic hearth, wanted to arrange a feast for the heavenly gods. He called together Washtirji, the protector of warriors and travelers; Wasilla, the lord of the thunder; one-eyed Afshati, the lord of noble beasts; Falvara, whom all sheep, goats, and other cattle obeyed; and Kurdalagon, the heavenly smith. Also invited to the feast were the master of all the four winds, the stern Galagon, amt. the lord of all the waters, Donbettir. | |
| Бадынц дауджытӕ Сафайы хӕдзары, адджын сау бӕгӕны дзӕбидыры сыкъайӕ нуазынц; уырдыгыстӕг та сын Нарты Сослан уыдис. | В светлых чертогах Сафа накрыты столы, небожители сидят за столами, пьют из турьих рогов сладкое черное пиво, а молодой нарт Сослан прислуживает им. | In bright lodges Shafa set the tables, and the heavenly dwellers sat around them drinking sweet black beer from wild bulls’ horns, and the young Nart Shoshlan was serving them. | |
| — Сафа, дӕ лымӕн Сосланмӕ Ӕхсӕртӕггаты туг ис,— загътой дауджытӕ. | И сказали небожители:
— Сафа, у воспитанника твоего Сослана кровь Ахсартаггата струится в жилах. |
The heavenly dwellers said to their host, “Shafa, your pupil Shoshlan has the blood of the Akhshartagketta in him!” | |
| — О, Ӕхсӕртӕггаты стыр мыггаг тыхджын у, ницӕмӕй тӕрсы, хӕстмондагӕй цъӕх арт уадзы. | И ответил небесный Сафа:
— Многочислен и славен род Ахсартаггата. Ничего в мире не боится и в жажде боя горит синим огнем. |
“Oh, the Akhshartagketta are numerous and famous. They fear nobody; in the whole wide world, and therefore in the battle they shine with a blue light!” heavenly Shafa answered them. | |
| Уӕд Сосланы цӕрӕнбоны тыххӕй рауагъта гаджидау лӕгты дзуар Уастырджи. | И тогда Уастырджи, покровитель отважных мужчин, поднял здравицу за Сослана. Сказал о нем хвалебное слово и закончил он так: | Then Washtirji, the protector of valiant warriors, raised a toast to Shoshlan. He uttered some words of praise, and finished thus, | |
| — Лӕвар кӕнын ӕз Нарты Сосланӕн,— загъта Уастырджи кӕронмӕ,— мӕ фӕринк кард, кӕддӕр ӕй мӕнӕн дӕр уӕларв Куырдалӕгон ахӕм куывды ралӕвар кодта. | — Дарю я нарту Сослану меч мой фаринк — тот, что на таком же пиршестве подарил мне небесный кузнец Курдалагон. | “I present to Nart Shoshlan my sword, that which was presented to me at just such a feast; as this, by the heavenly blacksmith Kurdalagon.» | |
| Ӕмӕ банызта дынджыр дзӕбидыры сыкъа йӕ тӕккӕ бынӕй Уастырджи. | До самого дна выпил Уастырджи большой турий рог. | With that Washtirji drained a huge wild bull’s horn to the dregs. | |
| Уый фӕстӕ банызта Сосланы цӕрӕнбоны тыххӕй гаджидау сырдты хицау Ӕфсати. | А вслед за ним за здоровье Сослана выпил Афсати — повелитель благородных зверей. | After him Afshati, protector of noble beasts, raised a toast to Shoshlan. | |
| Арфӕ йын ракодта Сослан ӕмӕ йын загъта:
— Ӕфсати, дӕ бар сты сырдтӕ иууылдӕр, хохӕй, быдырӕй. Хъахъхъӕныс сӕ ды бӕрзондӕй ӕмӕ сӕм нӕ уадзыс хӕстӕг бацӕуын зӕххон адӕмы. |
От души поблагодарив небожителя, сказал ему молодой Сослан:
— Все благородные звери в горах и на равнинах находятся под твоей высокой охраной, Афсати. Строго сторожишь ты их, не подпускаешь к ним близко нас, бедных земных людей. |
Thanking him heart and soul for his kind words Shoshlan said, “All noble beasts of the mountains and plains are under your high protection, Afshati. Sternly you guard them, and do not let them come near us poor earthly creatures!” | |
| Сафа дӕр Сосланы фарс фӕлӕууыд ӕмӕ дзуры Ӕфсатимӕ:
— Дӕ фос кӕмтты дзӕгъӕлы куы сӕфынц, уӕд сӕ цы хӕлӕг кӕныс адӕмӕн? Чъынды ма у, Ӕфсати, бахай кӕн адӕмӕн дӕ фосӕй, уыцы дзӕбӕхдзинад дын нӕ баззайдзӕнис рохуаты. |
И слово за людей замолвил сам небесный Сафа. Сказал он Афсати:
— Много у тебя скота, Афсати, и понапрасну пропадает он в ущельях. Не будь же скуп, Афсати, не пожалей и отдай людям часть своего богатства. И люди никогда тебе этого не забудут. |
Then Afshati was addressed by heavenly Shafa, with a word on behalf of all earthly-dwellers, “You have many noble beasts, Afshati, and vainly they get lost in the ravines. Do not be mean, Afshati, and do not begrudge a part of your riches to the people on earth. They will never forget you for such kindness, and will praise your name forever!” | |
| — Хорз,— загъта сырдты хицау Ӕфсати,— бахай кӕндзынӕн ӕз Нартӕн мӕ фосӕй, фӕлӕ бынтон лӕвар нӕ: цуанон-иу цуаны куы цӕуа, уӕд-иу рахӕссӕд йемӕ ӕртӕ чъирийы ӕмӕ-иу сӕ ӕфцӕгыл мӕ ном ссарӕд. | — Я согласен, — ответил властитель благородных зверей. — Часть скота своего, что ходит в лесах и на равнинах, уделю я нартам, но и от них я потребую дара: пусть охотник, собираясь на охоту, захватит с собой из дому три лепешки; на перевале пусть он ими помянет меня. | “I agree,” replied Afshati. “A portion of my beasts that live in the forest and on the plains I shall share with the Narts, but in return I demand a gift from them. Let the hunter take with him three small flat loaves of bread, no larger than the palm of his hand, and on the mountain pass let him offer them up in homage to me. | |
| Стӕй-иу Сау хохы сырд куы амара, уӕд-иу ын йӕ рахиз сгуы раттӕд, фыццаг ыл чи сӕмбӕла, уымӕн — ӕмбӕлӕггаг. | А потом, когда на Черной горе будет ему удача и убьет он зверя, пусть правую лодыжку побережет он и отдаст ее тому, кого первого встретит. | Later, when on the Black Mountain he has success and slays his prey, let him give the right forefoot to the first man he meets.” | |
| Банызта Сосланы цӕрӕнбоны тыххӕй гаджидау фысвосы хицау Фӕлвӕра дӕр ӕмӕ загъта:
— Цӕмӕй цъӕх бирӕгътӕ дӕ фосӕй къаддӕр давой, уый тыххӕй дын, Нарты Сосдан, ӕз бацамондзынӕн арфӕтӕ; дӕ фосмӕ-иу дын сӕрвӕты бирӕгътӕ куы фӕлӕбурой, уӕд-иу ды уыцы арфӕтӕ зӕгъ, уыййедтӕмӕ ӕз сӕ уӕлхъус фестдзынӕн ӕмӕ дын дзы иу дӕр нӕ бауадздзынӕн ахӕссын. |
И добрый Фалвара, которому послушны овцы и козы и весь мелкий рогатый скот, поднял здравицу за Сослана и сказал:
— Чтобы серые волки не слишком разбойничали среди твоих стад, я научу тебя, нарт Сослан, заговорным словам. И когда твой скот будет на пастбищах и нападут на него волки, скажи ты эти слова — и вмиг приду я на защиту твоих стад, и ни одной овцы не посмеет задрать серый волк. |
Then kindly Falvara, whom all sheep and goats and small homed cattle obey, raised a toast to Shoshlan, and said, “So that the gray wolves may not rob too much from your herds, I will teach you, Nart Shoshlan, the necessary spell. So when your herds go out to pasture, and wolves should attack them, repeat these words, and in that same moment I shall come to protect your flock, and not a single sheep will the gray wolves dare to attack.’ | |
| Банызта дынджыр дзӕбидыры сыкъа Сосланы цӕрӕнбоны тыххӕй ӕрвнӕрынгӕнӕг Уацилла дӕр. | Большой турий рог поднял за здоровье Сослана повелитель громов Уацилла. | After that the master of the thunder, Wasilla, raised a huge wild , bull’s horn to Shoshlan’s good health, | |
| Арфӕ йын ракодта Сослан дӕр, нӕртон ӕгъдаумӕ гӕсгӕ, ӕмӕ загъта:
— Абон ӕз дӕуӕй, ӕрвнӕрынгӕнӕг, зӕххон адӕмӕн иу хӕрзиуӕг курын: фехъуыстон ӕз, дӕ дзыппы кӕй ис хоры нӕмгуытӕ; ма сӕ бахӕлӕг кӕн зӕххыл цӕрӕг адӕмӕн — стыр бузныг дӕ уыдзысты. |
И Сослан, по обычаю нартов, поблагодарил его и сказал:
— У тебя, повелитель громов, прошу я сегодня для земных людей только одного дара. Слышал я, что хлебные зерна хранишь ты в сумке своей. Не пожалей их для людей, живущих на земле, и навек они будут тебе благодарны. |
and Shoshlan, according to Nart custom thanked him and said, “Today I ask of you one thing alone for the people on earth, I have heard that you keep wheat grain in your bag. Do not begrudge this to earthly people, and they will be eternally grateful to you.” | |
| — Хорз,— загъта Уацилла,— ӕз ратдзынӕн ацы хоры нӕмгуытӕй Нартӕн. Уалдзӕджы, куыддӕр зӕхх стӕфса, афтӕ-иу сӕ хуссарварсы байтауӕнт, ӕмӕ сӕ афӕдзӕй-афӕдзмӕ хӕрынӕн цы хъӕуы, уый сын дзы ‘рзайдзӕнис хор. | — Пусть будет так, — сказал Уацилла. — Вы получите эти зерна. Весной, как только станет согреваться земля, вы будете их сеять на южных склонах гор и холмов. И теми зернами, которые вы соберете осенью, будете кормиться целый год. | “Let it be so!” agreed Wasilla. “You will receive these seeds, and in the spring, as soon as the soil grows warm, you will sow them on the southern slopes of the mountains and hills. From those seeds that you will harvest in autumn, you will have bread for a whole year,» | |
| Райста дзаг дзӕбидыры сыкъа Сосланы цӕрӕнбоны тыххӕй уӕларв Куырдалӕгон дӕр.
Уымӕ дӕр Сафа бадзырдта, Сосланӕн дзы хӕрзиуӕг радомдта: |
Тут небесный кузнец Курдалагон поднял турий рог за здоровье Сослана.
И сам Сафа, хозяин небес, обратился к нему и попросил у него подарка для Сослана. |
Kurdalagon then rose to propose a toast to Shoshlan’s health, and drained his wild bull’s horn in his honor. Shafa himself addressed Kurdalagon and asked him to make Shoshlan a present too. | |
| — Гъы, Куырдалӕгон,— загъта Сафа,— ды ӕдзухӕй дӕр кӕрдтӕ аразыс, кӕнӕ сӕрыс болат адӕмы. Бон-изӕрмӕ хойыс дӕ куырдадзы хъӕсдарӕг ӕмӕ нӕ нӕ уадзыс нӕ цӕстытӕ цъынд кӕнын. | — О Курдалагон! — сказал Сафа. — С утра до вечера и целые ночи подряд бьешь ты по своей наковальне и не даешь нам сомкнуть глаз. Но только мечи куешь ты и для боя в булат закаляешь людей. | “O Kurdalagon,” he said, “from morn till eve, and all night long, you beat on your anvil, and don’t give us a moment’s peace to close our eyes. But only swords and daggers do you forge, and only for battle do you temper warriors as hard as steel.” | |
| — Бамбӕрстон, зондджын Сафа,— загьта Куырдалӕгон,— цӕмӕ ӕрхуыдтай ды мах, уый: зӕххон адӕмӕн нӕ хорздзинӕдтӕ курыс. Хорз, фӕуӕд! Сараздзынӕн ӕз Нартӕн дзыбыр мӕ куырдадзы, ӕмӕ уымӕй уалдзӕджы сӕ хуымтӕ кӕндзысты. | — Я понял тебя, мудрый Сафа, — ответил ему Курдалагон. — Я понял, зачем ты позвал всех нас на это пиршество. Ты хочешь, чтобы мы одарили любимых тобой земных людей. Хорошо, пусть будет так. В кузнице своей я изготовлю соху для нартов, и каждой весной они будут ею вспахивать свои пашни. | “I understand you, wise Shafa,” replied Kurdalagon. “I understand why you called us together at this feast. You wish that we should bestow gifts on your beloved earthly people. Very well, so be it. In my smithy I shall prepare metal plowshares for the Narts, and every spring they will go out and plow the fields with them.” | |
| Арфӕ йын ракодта Сослан дӕр ӕмӕ загъта:
— Йе Куырдалӕгон, ӕрвон куырд, дӕ номыл мах адджын бӕгӕны ‘хсиддзыстӕм ӕмӕ дын уымӕй уалдзӕджы нӕ хуымты дӕ ном ардзыстӕм! |
Поблагодарил его Сослан и сказал:
— О Курдалагон, небесный кузнец, каждую весну будем мы варить сладкое пиво и на пашнях своих будем прославлять твое имя! |
Shoshlan thanked him heartily for this, and said, “O Kurdalagon, heavenly blacksmith, every spring we shall brew sweet beer, and drinking this on the fields, we shall praise your name.” | |
| — Цӕй-ма, ды дӕр, тызмӕг Галӕгон, ма уадз Нартыл дӕ тымыгътӕ, дӕ уадтӕ,— дзуры Сослан дымгӕйы бардуаг Галӕгонмӕ. | И обратился Сослан к повелителю ветров Галагону:
— О суровый Галагон! Мы не ждем от тебя подарков, только не насылай на нас свои метели и бури. |
Then Shoshlan turned to the master of the four winds, Galagon, “O stern Galagon! We do not expect gifts from you, but only ask that you should not send down on us your blizzards and hurricanes!” | |
| — Бирӕ агурыс, Нӕртон гуырд,— загьта тызмӕг Галӕгон.— Дзырд дын куы раттон, уӕддӕр йӕ сӕххӕстмӕ ӕнхъӕлмӕ ма кӕс. Фӕлӕ дын уый зӕгъын ӕз дӕр, ӕмӕ-иу фӕззӕджы уӕ хоры кӕритӕ куы сыгъдӕг кӕнат, уӕд-иу ӕз дымгӕ арвитдзынӕн, ӕмӕ-иу уый уайтагъд хоры нӕмгуытӕ фӕхицӕн кӕндзӕни зыгуым ӕмӕ цъацъайӕ. | — Многого ты хочешь, отпрыск нартов. Если бы даже я и дал тебе такое слово, то все равно не смогу его сдержать. Но и я хочу сегодня одарить тебя. Когда осенью будете вы веять зерно на току, то нашлю я ветер, унесет он мякину, и останется вам чистое, тяжелое зерно. | “You ask much, offspring of the Narts! Even if I gave you my word, I Blight not be able to keep it. But I wish to make you a present today. When ‘ in autumn you winnow the chaff from the grain, then I will send a wind go cany away the chaff, and leave you only clean heavy grain.” | |
| — Бузныг, Галӕгон,— загъта йын Сослан,— фӕлӕ дын дзырд дӕттын ӕз дӕр, Нӕртон дзырд, нӕ кӕритӕн-иу сӕ фӕстаг фыййаг дӕуӕн кӕй ратдзыстӕм, ууыл. | — Вот за это спасибо тебе, Галагон. Но и я даю тебе слово, нартское слово, что последнюю лопату зерна каждого урожая мы отдавать будем тебе. | “I thank you for that, Galagon, and I give you my word that the last Aovel-full of grain from each harvest we shall dedicate to you!” | |
| Фӕстагмӕ Сосланы цӕрӕнбоны тыххӕй гаджидау банызта дӕтты бардуаг Донбеттыр. Уымӕн дӕр та, ӕгъдаумӕ гӕсгӕ, Нарты Сослан арфӕ ракодта ӕмӕ загъта: | За здоровье нарта Сослана выпил последним повелитель вод Донбеттыр.
И, по обычаю нартов, от души поблагодарив его, попросил Сослан Донбеттыра: |
Lastly, the master of the waters, Donbettir, raised a toast to him.
According to Nart custom Shoshlan thanked him heartily, and then I asked, |
|
| — Доны бардуаг Донбеттыр, зонӕм ӕй, дӕттӕ иууылдӕр дӕ бар сты. Бирӕ тых дӕм ис, ӕмӕ дӕуӕй дӕр Нарты адӕмӕн курын исты хӕрзиуӕг. | — Донбеттыр, повелитель всех вод! Мы знаем, как ты могуч, удели же и ты какой-нибудь дар храбрым нартам. | “Donbettir, master of all waters! We know what a powerful lord you p are and will you not make some kind of present to us bold Narts?” | |
| — Нӕртон гуырд,— дзуапп ын радта Донбеттыр,— мӕ дӕттыл-иу саразут куырӕйттӕ. Ӕз бафӕдзӕхсдзынӕн мӕ чызджытӕн, цӕмӕй сын доны мидӕг сӕ цӕлхытӕ ӕнӕрынцойӕ рӕвдз зилой. Мӕнӕй та уый фӕуӕд Нарты адӕмӕн лӕвар. | — Отпрыск нартов, — ответил ему Донбеттыр, — отныне пусть нарты строят мельницы на моих бегущих водах, а я поручу резвым моим дочерям, чтобы они днем и ночью вертели в воде колеса. Вот мой подарок земным людям. | “Nart offspring,” replied Donbettir, “from now on let the Narts build P water-mills beside my running waters, and I shall hand over to my playful daughters a request that they should turn your mill-wheels both day and night!” | |
| Арфӕ ракодта Сафа йӕ уазджытӕн сӕ лӕвӕртты тыххӕй ӕмӕ сӕ рафӕндараст кодта сӕхимӕ. | Поблагодарил Сафа своих гостей за все эти дары и проводил их по домам. | Then Shafa thanked all his guests for those gifts to earthly folk, and then saw them safely off to their homes. | |
| сӕрвӕты | пастбище, выгон | ||
| сӕрыс | калить (железо) | ||
| хъӕсдарӕг | наковальня | ||
| кӕритӕ | кучи (зерна) | ||
| зыгуым | мякина | ||
| цъацъайӕ | выжимки, отбросы | ||
Tales of the Narts. Ancient myths and legends of the Ossetians./ Translated by Walter may. Edited by John Colarusso and Tamirlan Salbiev./ Princeton University Press. Princeton and Oxford. 2016. P.p. 75-78.