к оглавлению осетино-русско-английских текстов
| 3.9. СОСЛАН КОСЕРЫ КУЫД РАКУЫРДТА | КАК СОСЛАН ЖЕНИЛСЯ НА КОСЕР | 26. HOW SHOSHLAN WED KOSHER |
| Иу изӕр Сослан Нарты хъӕуы уынгты уӕлӕмӕ фӕцӕуы. | Однажды вечером вышел Сослан из дому и пошел вверх по улице нартского селения. | One evening Shoshlan left his home, and went up along the street to the upper part of the Nart village. |
| Иу тигъмӕ схӕццӕ ис, ӕмӕ дзы лӕппу-фӕсивӕд лӕууынц. Сосланы нӕ уынынц ӕмӕ дзурынц:
«Сослан цӕй Сослан у, махты руаджы куы нӕ уаид, уӕд!» |
Дошел он до угла и видит, стоят за углом молодые нарты. Не видя Сослана, говорят между собой:
— Сослан без нас не был бы Сосланом. |
He came to one comer, and saw some young Narts standing there. They did not notice Shoshlan, and were speaking among themselves in this way, “Upon our word, without us Shoshlan would not be what he is!» |
| Дыккаг тигъмӕ схӕццӕ ис. Уым дӕр лӕууынц лӕппу-фӕсивӕд ӕмӕ дзурынц: «Сослан цӕй Сослан у, махты руаджы куы нӕ уаид, уӕд!» | Повернул Сослан выше, дошел до другого угла, — стоят за углом другие молодые нарты, и услышал Сослан те же речи:
— Если бы не мы, не было бы Сослана. |
He went higher up the street to another corner, and there stood another group of young Narts, and Shoshlan heard the same kind of talk, “If we weren’t here, Shoshlan would not be what he is!” |
| Ӕртыккаг тигъмӕ схӕццӕ ис. Уым дӕр та лӕууынц фӕсивӕд ӕмӕ дзурынц: «Сослан цӕй Сослан у, махты руаджы куы нӕ уаид, уӕд!» | Свернул Сослан на следующую улицу, — там тоже стоит молодежь, и речь идет о том же. | He went on to the next comer, and there young Narts standing around were talking about the very same thing. |
| «Мӕ Хуыцауыстӕн, адоны мын ӕнӕ бавзаргӕ нӕй», — загъта Сослан ӕмӕ ӕрӕмбырд кодта фӕсивӕды иу ранмӕ. | — Ну хорошо же! — сказал Сослан. — Испытаю я вас на деле!
Долгое ли, короткое ли время прошло с тех пор, только собрал раз Сослан нартскую молодежь и сказал: |
“Very well, then” said Shoshlan, “I will test your words in action!”
Was it long after, or soon after? Anyway, Shoshlan gathered the young Narts together, and said to them, |
| — Гъей мардзӕтӕ! —дзуры сӕм Сослан. — Уарбийы ‘фсӕдтӕ Хызыны ‘фцӕгыл ссӕуынц, ӕмӕ сын сӕ ис, сӕ хӕзна байсӕм. | — Эй вы, вояки! Войска недруга нашего Уарби направились к перевалу Хызын. Мы должны напасть на них, разбить их и завладеть их имуществом и сокровищами. | “Hey there, my braves, the warriors of our enemy, Warbi, have made their way to the mountain pass of Khizhin. We shall have to attack them and destroy them, and take possession of their goods and treasures. |
| Алчи уӕ ӕд фӕндаггаг, ӕд хӕцӕнгарз райсом боны цъӕхыл рӕвдзӕй куыд рацӕуа, афтӕ. | Завтра на рассвете каждый из вас, при оружии и запасшись пищей, должен явиться ко мне. | Tomorrow at dawn every one of you with your weapons and a store of food for the campaign must present yourselves before me on the village square.” |
| Сразы сты фӕсивӕд. Сослан сӕ разӕй, фӕсивӕд йӕ фӕстӕ, афтӕмӕй араст сты ӕмӕ фӕцӕуынц. | Согласилась нартская молодежь. Наутро вышли они в поход. Ведет Сослан нартское войско. | The young Narts agreed to this command. In the morning they set off on campaign with Shoshlan as their chief commander. |
| Хызыны ‘фцӕгмӕ схӕццӕ сты. Акастысты уырдыгӕй, ӕмӕ Уарби дӕлӕ комы ссӕуынц гыбаргыбургӕнгӕ. | Достигли они перевала Хызын и увидели: воины Уарби, гремя доспехами, поднимаются вверх по ущелью. | They reached the pass of Khizhin, and saw there Warbi’s warriors, and heard the rumbling thunder of their armor as they came up from the ravine over the pass. |
| Нарты фӕсивӕдӕй Уарбийы ‘фсадмӕ чи акӕсы Хызыны ‘фцӕгӕй, уый фӕстӕмӕ лидзӕг фӕвӕййы: ӕфсӕдты гыбар-гыбурӕй фӕтӕрсы. | Испугались нартские юноши, увидев войско Уарби, услышав грохот движущихся полчищ. | The Nart youths were scared when they saw the hordes of Warbi’s troops and heard the rattle and rumble of the advancing host. |
| Фӕстӕмӕ фӕкаст Сослан, ӕмӕ иунӕгӕй аззад — иууылдӕр алыгъдысты йе ‘мбӕлттӕ. | Оглянулся Сослан и видит, что остался он один, — покинули его все нартские юноши и убежали домой. | Shoshlan looked around and saw that he remained at one place, all alone, and that the Nart youths had left him, every one, and had fled off home. |
| «Гъей куыйтӕ! Уӕдӕ иуӕхсӕв хъӕбӕр куы дзырдтат, уӕд ныр цы фестут?» — загъта Сослан; йӕхӕдӕг Уарбийы ‘фсадимӕ хӕцын байдыдта. | — Эх, собаки! — сказал Сослан. — Как заносчивы были вы в тот вечер! Что же вас теперь не видать?
Один вступил Сослан в борьбу с воинами Уарби, разогнал их, |
“Ah, you sons-of-bitches!” cried Shoshlan. “How you stuck your noses up at me that evening! Why don’t I see you so cocky now, I wonder?”
Alone Shoshlan went to battle against Warbi’s warriors, and finally destroyed and dispersed them. |
| Байста сын сæ ис, сӕ хӕзна,— хорздзинадӕй сӕм цыдӕриддӕр ссардта, уыдон ӕмӕ сӕ ‘рхаста Нарты хъӕумӕ. | завладел имуществом и сокровищами Уарби и все самое хорошее принес в селение нартов. | Then he took the best of all their possessions and treasures, and brought them home to the Nart village. |
| Нарты хъӕуы змӕлӕг нал ис. «Куы цыдтӕн, уæд сæ дзӕбӕхӕй куы ныууагътон, уæд ныр цы фесты?» — зӕгъгӕ, хъуыды кæны Сослан. | Идет Сослан по улице, ни одного человека не встречает. «Когда я уходил, все были здоровы. Куда же они девались теперь?» — с тревогой подумал Сослан. | There he went along the street, and not a soul did he meet.
“When I left all was well. Where have the others gone to now?” |
| Иу нӕуӕг чындз донмӕ рацӕйцыди, ӕмӕ йӕ фӕрсы Сослан:
— Мӕ хъӕу, мæ дзыллӕ цы фесты? |
Вдруг видит он — идет по воду молодая женщина.
— Куда все люди наши девались? — спросил ее Сослан. |
Suddenly he saw a young woman, going to fetch water from the spring.
“Where have our people gone to, then?” he asked her. |
| Ницы йӕм дзуры чындз: уайсадгӕ йæм кодта. | Но ничего не ответила ему женщина: недавно вышла она замуж и не имела права, по обычаю, говорить со старшими. | The women made no reply. She was newly married, and had no right, according to Nart custom, to speak with elder men. |
| — Дӕ Хуыцауы тыххӕй, уыцы ӕфсӕрмытӕ ныууадз, фӕлӕ-ма мын зӕгъ, нӕ адӕм цы фесты? — дзуры та йӕм Сослан. | — Ради бога твоего, — попросил Сослан, — на этот раз нарушь обычай и скажи: почему обезлюдело наше селение? | “For God’s sake!” shouted Shoshlan. “For this once, break the custom, and tell me why our village is deserted, and where the people are?” |
| — Косер-рӕсугъд йӕ тӕхгӕ мӕсыджы сбадти ӕмӕ арвыл ныллӕууыди ӕмӕ дзырд радта: кӕй фат мӕм схауа, уый — мӕ мойаг, зӕгъгӕ, ӕмӕ адӕм уымӕ кӕсынмӕ ацыдысты. | — Вошла в свою летающую башню красавица Косер. Поднялась она на башне в небо. Тогда собрались нарты, чтобы посмотреть на это диво, и она такое слово сказала им:
«Стану я женой того, чья стрела долетит до меня». |
“The beauty Kosher has gone up in her flying tower. She has flown up into the sky in it When the Narts gathered to see this wonder, she said to them all, “I shall become the wife of him whose arrow reaches me in my tower in the sky!” |
| Уӕдӕ искӕй фат раздӕр куы схауа, зӕгъгӕ, Сослан уыцыиу тахт аласта, адӕм кӕдӕм ацыдысты, уырдӕм. | Встревожился Сослан. «Как бы чья-нибудь стрела не долетела раньше моей», — подумал он и поспешил туда, где высоко над землей висела в небе башня Косер. | Shoshlan was agitated at this news. “What if someone’s arrow reaches her before I have a chance to shoot mine?” he thought, and hastened to the place where high above the earth Kosher’s tower hung in the sky. |
| Уӕлгоммӕ ӕрхуыссыдис адӕмимӕ Сослан быдыры. | Добежал Сослан до того места, где, глядя в небо, собрались нарты, лег на землю лицом вверх, | He reached the spot where all the Nart men were gathered, gazing up into the heavens. He lay on his back on the ground, placed an arrow in his bow, |
| Фат фелвӕста ӕмӕ йӕ фехста — Косер-рӕсугъдӕн йӕ цӕугӕ мӕсыджы дуары уӕллаг тарвазы ныссагъдис. | достал свою стрелу и пустил ее. В верхний косяк дверей летающей башни вонзилась стрела его. | and let it fly. His arrow stuck into the lintel of the door in the flying tower. |
| Дыккаг фат фехста, ӕмӕ уый та рудзынджы уӕллаг тарвазы ныссагъд. | Пустил Сослан вторую стрелу. В верхний косяк окна летающей башни попала стрела. | Shoshlan shot another arrow, and that one stuck in the upper frame of the flying tower’s window. |
| Равнӕлдта Косер ӕмӕ фӕттӕ йӕхимӕ байста. | Открылось окно башни, и Косер своей белой рукой достала обе стрелы, взглянула на них и подумала: | This window then opened, and Kosher, with her white hand, took both arrows and looked at them, and thought, |
| «Мӕ хур акӕнӕд, адон дыууӕ дӕр иу лӕджы фӕттӕ сты», — загъта Косер ӕмӕ йӕ мӕсыг ӕруагъта зӕхмӕ, дзыллӕйы ‘хсӕнмӕ. | «Обе эти стрелы из одного колчана. Навеки моим ясным солнышком пусть будет тот человек, что пустил их». И опустила красавица Косер свою башню на землю, к людям. | “Dear me! Both of these arrows come from one quiver.” Then Kosher let down her flying tower to the earth, among the people again.
|
| — Адон кӕй фӕттӕ сты, уый мӕ мойаг, хӕстӕг мӕм ӕрбацӕуӕд, — дзуры Косер. | — Тот, чьи это стрелы, пусть подойдет сюда, — сказала Косер. — Он будет моим суженым. | “He who shot these arrows, let him come and stand before me! He shall be my chosen one.” |
| Фырцинӕй Сослан мӕсыджы фӕмидӕг ис. | Обрадовался Сослан, рванул двери башни и вошел в нее. | Shoshlan was pleased to hear these words, and he tore open the door of the tower, and rushed inside. |
| — Фӕлӕуу, ӕрра, фӕлӕуу, ӕрра! Мӕсыгӕн ницы бамбардзынӕ, куыд ӕй суадзын хъӕуы, куыд ӕруадзын, — дзуры йӕм Косер. | — Подожди, безумец, подожди! — закричала Косер. — Не сумеешь ты управлять моей башней! | “Wait a moment, mad one, wait a moment!” cried Kosher. “You cannot take control of my tower!” |
| Сослан нӕ байхъуыста. Уӕд Косер фыддӕрадӕн мӕсыг уӕлӕмӕ суагъта, йӕхӕдӕг зӕххыл баззади. | Но не послушал ее Сослан. Рассердилась Косер. Послала вверх свою башню, а сама осталась на земле. | But Shoshlan did not listen to her, and went further. Kosher became angry. She ordered the tower to fly aloft. But she herself slipped out at the last moment onto the ground. |
| Сослан хӕрдмӕ фӕтӕхы. Уый афтӕ ӕнхъӕлдта, ӕмӕ Косер дӕр мӕсыджы ис; агуры йӕ, фӕлӕ йӕ нӕ ары. | Сослан же не заметил, что Косер выскочила из башни, обежал он всю башню и нигде не нашел ее. | Shoshlan, searching the tower everywhere for her, did not notice this, and was puzzled as to why he could not find her anywhere, high or low. |
| «Уӕдӕ мӕ уыцы налат фӕсайдта!» — загъта мӕстыйӕ Сослан йӕхицӕн. | «Значит, обманула эта коварная», — в гневе подумал Сослан. | “That means she has deceived me, the treacherous wench!” he thought. |
| Уалынмӕ мӕсыг дӕр арвы хӕдбын ныллӕууыди. | А башня все летит вверх и уносит Сослана. | Meanwhile the tower flew higher and higher, bearing him with it. |
| Уыцы мӕстыйӕ ралиуырдта Сослан мӕсыджы сӕрӕй ӕмӕ зӕхмӕ куы ‘рхӕццӕ ис, уӕд ӕй бынмӕ йе ‘мбӕрц ныттыдта — авд дӕлдзӕхы фӕци ӕмӕ хӕйрӕджытӕм ныххаудта. | Долетела башня до самого неба и остановилась. Что делать тут Сослану? Разгневался он и спрыгнул с вершины башни на землю. Камнем полетел он вниз — чем ближе к земле, тем быстрее. Достиг земли и со всей силы своего полета стремительно пробил ее насквозь. Видит он, что очутился у чертей, в седьмой преисподней. | Finally it reached heaven and stopped. What could Shoshlan do now? He became furious, and jumped off the top of the tower, toward the earth. He fell like a stone; the nearer to earth, the faster he flew. Finally he reached the surface of the earth, and with all the impetus of his downward plunge, broke through it, and went on down and down, and soon found himself among the devils of the seventh hell. |
| Дунейыл дзӕбӕхдзинадӕй йын цы нӕ хӕссынц хӕйрӕджытӕ, ахӕм нӕй, фӕлӕ уӕддӕр бонӕй-бон ӕнкъарддӕр кӕны Сослан. | Обрадовались черти, несут ему в подарок все самое лучшее, что только могут достать. Но с каждым днем становится все печальнее Сослан. | They were very glad to see him, and welcomed him with the very best presents that they could find. But as the days passed by, Shoshlan grew sadder and sadder. |
| — Уӕ, нӕ хорз уазӕг, — дзуры йӕм хӕйрӕджыты ‘лдар, — дзӕбӕхдзинадӕй нӕм цы ис, уыдон дын куы ‘вдисӕм, уӕддӕр бонӕй-бон ӕнкъарддӕр куы кӕныс? | — Дорогой ты наш гость, — говорит ему повелитель чертей, — все самое хорошее, что есть у нас, показываем мы тебе, но ничем не можем тебя развеселить. | “Our dear guest,” said the devils’ chief, “all the best that we have, we bring to you, but we cannot now make you merry!” |
| — Ӕз ахӕм лӕг дӕн, — загъта Сослан, — ӕмӕ йе цуан куы нӕ кӕнон, йе хӕцгӕ, уӕд цӕрын нӕ зонын! | — Такой уж я человек, — сказал Сослан, — что без охоты и сражений не мила мне жизнь. | “I am the kind of man,” declared Shoshlan, “that without hunting and campaigning, I simply cannot live!” |
| Уалынмӕ ӕрбайхъуысти, хӕйрӕджыты рӕгъау фӕтардӕуы, зӕгъгӕ. | А тут как раз пришла весть, что угоняют у чертей стадо. И приказал тогда повелитель чертей: | Just then as it happened, news came that enemies were driving off thCj devils’ cattle. The chief of the devils at once gave orders, |
| Хӕйрӕджыты ‘лдар дзуры:
— Дзындз-аласайы йын раласут нӕ уазӕгӕн, ӕмӕ йӕ бавзарӕм, кӕддӕра, дзыхӕй куыд дзуры, лӕгӕй дӕр ахӕм лӕг у. |
— Выводите скорей знаменитого коня Дзындз-Аласа, попытаем-ка нашего гостя: таков ли он на самом деле, как говорит о себе? | “Fetch our famous: horse Zinz-Alasha, and let our guest try him out! |
| Фӕдисы мачи ацӕуӕд йӕхи йедтӕмӕ. | Пусть один поскачет он на нашем коне и отобьет у врагов наше стадо. | If he really is the kind of man that he says he is, then he can gallop on our steed and take back our herd from the thieves!” |
| Сбадтис Сослан Дзындз-аласайыл ӕмӕ ацыдис фӕдисы иунӕгӕй хӕйрӕджыты рӕгъауы фӕстӕ. | Вывели черти своего знаменитого Дзындз-Аласа. Вскочил на него Сослан, мигом укротил его, погнался за разбойниками, которые угнали у чертей стадо, | Shoshlan jumped on the horse, tamed him in one moment, and galloped off after the robbers. |
| Ӕрбатардта фӕстӕмӕ рӕгъау ӕд тыхгӕнджытӕ. | и не только стадо пригнал, но и разбойников взял в плен. | Not only did he bring back the cattle, but he brought back the robbers too as prisoners. |
| — Амӕн ауадзӕн нал ис: ай хуызӕн лӕг мах бӕсты никуы ис, — загъта хӕйрӕджыты ‘лдар. | — Нельзя его отсюда отпускать, — сказал повелитель чертей. — Такого черта и среди чертей не найдется. | “We can’t let him leave us now,» said the chief devil to his subordinates* “Such a devil, even among devils, you will not find!” |
| Ӕмӕ ракодта уӕд йе ‘ртӕ уарзон чызджы Сосланмӕ ӕмӕ йын загъта: | И привел повелитель чертей к Сослану трех своих дочерей. | He then ordered that they should bring his three daughters to Shoshlan, and then addressed him so, |
| — Ме ‘ртӕ чызджы дын бинонтӕн дӕттын. Ахӕм рӕсугъдтӕ никуы ссардзынӕ ды, дӕ цӕрӕнбонтӕ амондджын ӕмӕ хъӕлдзӕгӕй арвитдзынӕ семӕ. | — Гость наш дорогой, — сказал он Сослану, — всех трех любимых своих дочерей отдаю я тебе в жены. Таких красавиц, ты, конечно, нигде не найдешь. С ними ты проведешь у нас весело и счастливо всю свою жизнь. | “Our dear guest! All my three daughters I give to you as your wives. Such beauties as these, of course, you will not find anywhere! With them you will live among us very gaily and gladly your whole life through!” |
| Бирӕ фӕхаттис Сослан, бирӕ федта чызджытӕ дӕр, фӕлӕ уыцы чызджытӕй фыдуынддӕр чызг никуы федта йӕ цӕрӕнбонты. | Во многих странах пришлось побывать Сослану, много девушек видел он на своем веку, а таких уродок, как чертовые дочки, никогда не видал. | Shoshlan had been in many lands, and had seen many women in his day, both very beautiful and very ugly, but such freaks as these, such devilish daughters, he had never seen before. |
| Уӕддӕр хӕйрӕджыты ‘лдары зӕрдӕ балхӕныны тыххӕй загъта: | Но чтобы угодить хозяину сказал Сослан повелителю чертей: | But, so as not to offend his host, Shoshlan said to the chief devil, |
| — Бирӕ бауарзтон дӕ чызджыты, мӕ хорз ӕлдар, фӕлӕ мын Нарты бӕсты ӕртӕ усы ис. | — Ах, как нравятся мне твои дочери, мой добрый алдар! Но горе! — в Стране нартов остались у меня три жены. | “Ah, how much I like your three daughters, my good devil-in-chief! But alas, in the land of the Narts I already have three wives. |
| Нӕ фидауынц уыдон ӕппындӕр сӕ кӕрӕдзиимӕ: ӕдзухдӕр загъд ӕмӕ хыл кӕнынц. | Они и так друг с другом не ладят, и вечно у нас в доме крик и брань. | They cannot agree among themselves, and every day at home I hear screaming and scolding. |
| Нӕ мын бафидаудзысты дӕ буц чызджытимӕ дӕр, ӕмӕ дын ӕнамонд фӕуыдзысты. | Не смогут они ужиться в согласии с любимыми твоими дочерьми, и не хочу я сделать несчастными этих нежных девушек. | They won’t be able to learn to live in accord with your dear daughters, and I don’t want to make three such sensitive girls unhappy.” |
| — Уӕд та дӕ цы ис, цы бон хъӕуы махӕй? — фӕрсы йӕ хӕйрӕджыты ‘лдар. | — Тогда проси чего хочешь, ничего мы для тебя не пожалеем, — сказал Сослану повелитель чертей. | “Then ask what you wish, and we shall not begrudge you anything,” said the chief devil to Shoshlan. |
| — Ӕрмӕст мӕ дзыллӕйыл куы сӕмбӕлин, ӕндӕр мӕ ницы хъӕуы сымахӕй, — загъта Сослан. | — А мне бы только вернуться к своему народу нартскому, больше мне ничего не нужно от вас, — ответил ему Сослан. | “I only wish to return to my own Nart people. More than that there is nothing I need from you,” Shoshlan answered him. |
| — Ацӕут ӕмӕ йын дыууӕ зӕронд дзабыры рахӕссут! — загъта ӕлдар йӕ адӕмӕн. | Опечалился, вздохнул повелитель чертей.
— Ну что же, — сказал он своим слугам, — принесите-ка нашему гостю два старых чувяка. |
The chief devil was very sorry, and gave a deep sigh.
“Well, then,” he said to his servants, “bring our guest two old slippers!’ |
| Ацыдысты ӕмӕ йын дыууӕ зӕронд дзабыры ӕрбадавтой. | Вот принесли Сослану два старых чувяка. | and they did so at once. |
| — Адон дӕ къӕхтыл бакъуыр ӕмӕ ныккув Хуыцаумӕ: «Хуыцӕутты Хуыцау, уӕдӕ мӕ нӕ дуармӕ фестын кӕн!» | — Теперь надень на ноги эти чувяки и помолись Богу, — сказал повелитель чертей. — Скажи такие слова: «Бог богов, сделай так, чтобы очутился я у своего дома». | “Now put on these slippers, and pray to your God,” said the chief devil. “Pray so, “God of gods, make it so that I find myself at home!” |
| Сослан дзабыртӕ йӕ къӕхтыл бакъуырдта ӕмӕ скуывта — уадидӕгӕн йӕ тӕккӕ дуармӕ фестади. | Надел Сослан на ноги чувяки, помолился и — на вот! — стоит он у дверей своего дома. | So Shoshlan put the old slippers on his feet, and prayed as he had been advised, and the next moment he was standing at the door of his own house! |
| Сатана йӕ куы ауыдта, уӕд ныццин кодта: «Хуыцау, дӕ рынтӕ дын бахӕрон, мӕнӕ ма мӕ лӕппу кӕцӕйдӕр фӕзынди». | Увидала его Шатана, обрадовалась.
— Готова я проглотить твои недуги, Бог мой, за то, что ты невредимым вернул моего мальчика! — воскликнула она. |
Shatana saw him and was delighted.
“I am prepared to swallow all your unpleasant anger, since you have returned my son to me, safe and sound!” she exclaimed. |
| Косер куы базыдта, Сослан фӕстӕмӕ ссыдис, уый, уӕд хъуыды кӕны йӕхимидӕг: «Цымӕ ма мӕм фыццаджы зӕрдӕ дары?» | А Косер, пока Сослан был в преисподней, находилась на земле.
Дошел слух до нее, что вернулся Сослан, и подумала она: «Кто его знает, может быть, он обиделся на меня?» |
Meanwhile Kosher had been living on earth. She soon learned that Shoshlan had returned and thought to herself, “Who knows, maybe he was offended by my tricks?” |
| Йӕ мӕсыджы та сбадт ӕмӕ та арвӕй зӕххы астӕумӕ сдзӕхст ласта. | Велела она своей башне спуститься вниз, вошла в нее — и опять повисла башня между землей и небом. | She then called her tower to descend to earth, entered it, and once again soared off into the sky between heaven and earth. |
| — Сатана, цы бакӕнон ныр? Уыцы налаты тыххӕй авд дӕлдзӕхы куы фӕдӕн, уӕд афтӕ сбадон мӕхицӕн? — дзуры Сослан Сатанамӕ. | Тут увидел башню Сослан и спросил Шатану:
— Что мне делать теперь? Я из-за этой коварной один раз попал уже в седьмую преисподнюю. Неужели же мне оставить теперь ее в покое и успокоиться самому? |
So it was that Shoshlan saw Kosher’s tower above, and asked Shatana, “What am I to do now? On account of that treacherous one I have already found myself in the seventh hell. Can I really leave her in peace and quiet, and stay calm myself?” |
| — Уымӕн дын ӕз уынаффӕ бакӕндзынӕн, — загъта Сатана. — Ӕз дӕ зилгӕ дымгӕ фестын кӕндзынӕн, ӕмӕ йӕм афтӕмӕй балӕуу. | — Я помогу тебе в этом деле, — сказала Шатана. — Я превращу тебя в вихрь, и ты без труда достигнешь ее. | “I will help you in this matter,” said Shatana. “I shall change you into a whirlwind, and in that guise you can reach her without trouble.” |
| Сатана йӕ зилгӕ дымгӕ фестын кодта Сосланы, ӕмӕ афтӕмӕй, гъӕйдӕ-мардзӕ, зилгӕ-зилгӕ фӕцӕуы уӕлӕмӕ. | Превратила его Шатана в вихрь; взвился он, закружился, понесся вверх, мигом достиг башни | So Shatana changed him into a whirlwind, and he twisted and turned and rose high above, |
| Мӕсыг кӕм лӕууыд, уырдӕм схӕццӕ ис ӕмӕ рудзынгӕй мӕсыджы фӕмидӕг ис. | и через открытое окно ворвался в башню. | and in one moment attained the two-faced Kosher’s tower, and burst in through the window. |
| Уыцы ран дымгӕ фесӕфт — Сослан фестад.
— Гъӕ, мӕнӕ налат, ныр та ма мын кӕдӕм ирвӕздзынӕ?! — дзуры Сослан Косер-рӕсугъдмӕ. |
Испугалась Косер налетевшего вихря, но тут же рассеялся вихрь, и видит Косер — стоит перед ней Сослан.
— Ну, а теперь, коварная, куда ты уйдешь от меня? — сказал Сослан. |
Kosher was scared by the blast of the whirlwind, but straightaway it died down, and there stood Shoshlan.
“Now my cunning one, where will you fly from me?” asked Shoshlan. |
| — Ӕмӕ ӕз цы кодтон, аххос дӕхирдыгӕй куы уыд! | — А в чем я перед тобой виновата? Это ты сам во всем виноват, — ответила Косер. | “But why should I fly from you? Of what am I guilty? It is you who is the guilty one in everything. |
| Ӕз ардӕм дӕр уый тыххӕй куы ссыдтаен ныр, ӕмӕ ма мыл иузӕрдион уыдзынӕ ӕви нӕ, уый базонон. | Я и сюда поднялась только для того, чтобы узнать, верны ли чувства твои ко мне. | I rose here in my tower only to find out what your feelings were, and whether you were faithful to me!” |
| Бафидыдтой уым Сослан ӕмӕ Косер-рӕсугъд. Мӕсыг баздыхтой ӕмӕ йӕ зӕхмӕ ӕруагътой. | И там же, наверху, между землей и небом, помирились нарт Сослан и красавица Косер. А потом велели они башне крутиться и спустили ее вниз на землю. | And there, up above, between heaven and earth, Nart Shoshlan and the beauty Kosher made up their differences, and were reconciled.
Then they ordered the tower to return below to the earth. |
| How long they lived among the Narts, who knows? But Kosher was used to living alone in her tower, between heaven and earth, and could not get used to life among the Nart folk. She needed only Shoshlan, and nobody else. So one day she said these words to him, “My dear husband, I simply cannot live any longer among the Narts. If you wish that we should remain together, let us go and settle in my flying tower. There we shall have all we need.”
“But I cannot live that way either!» replied Shoshlan. “Without my Nart food and drink life is robbed of all taste for me, and without my Nart people life has no sense for me. If I do not partake in all their joys and sorrows, then life is no more!” Thus it was that Shoshlan and the beauty Kosher parted. She went to live in her flying tower, and the beauty Kosher departed. She went to live in her flying tower, and rose up to heaven’s bosom, and Shoshlan remained on earth, living among the Narts. |
||
| Гъей мардзӕтӕ | восклицание: ну-ка!, давай! | |
| ис | имущество | |
| цъӕхыл | на рассвете | |
| уайсадгӕ | обычай молчания невесты | |
| Мӕ хур акӕнӕд | ||
| хӕд | на дне. Здесь: вверху неба | |
| Дзындз-аласа | ||
| уадидӕгӕн | ||
| сбадон | ||