к оглавлению осетино-русско-английских текстов
| 7.5. САТАНАЙЫ ЛÆППУ | СЫН ШАТАНЫ | SHATANA’S SON |
| Иухатт Нарты Уырызмӕг афӕдз балцы ацыди, чи зоны, кӕдӕм. Йӕ ус — Нарты Сатана — хӕстбойнон баци. Ӕвӕдза, гъеныр афон ралӕууыди, афтӕ Нарты Сатана ӕртӕ мыдамӕсты ракодта ӕмӕ Хуыцаумӕ скуывта: | В дальний поход уехал однажды нарт Урызмаг. Кто знает, куда он уехал? Долгое ли, короткое ли время прошло после его отъезда, почувствовала Шатана, что скоро будет она рожать. И когда подошло время родов, три медовых пирога спекла Шатана и взмолилась богу: | Urizhmag once went on a distant quest for a whole year. Who knows where he went? Was it soon or late after he left that Shatana felt she would soon have a child? When the time of birth drew near, she baked three round honey cakes, and prayed to God, |
| — Хуыцауты Хуыцау, мӕхи Хуыцау! Афӕдзӕй-афӕдзмӕ нӕ бӕстыл цы мигъ, цы ‘врагъ ӕрбада, уый ацы сахат Нарты хъӕуыл цы ‘рбады, уый ратт! | — О, бог богов, мой бог, пусть туманы и облака, которые предназначены для нашей страны на весь год, упадут сейчас на селение нартов. | “O God of gods, my God! Let there be today in the Nart village mists and clouds, as much as you predestined for our land in a whole year!” |
| Тар мигъ ныббадт Нарты хъӕуыл. Уӕд Сатана Тутыры гуырд уӕнгуытӕ уӕрдоны баифтындзын кодта, Терчы былмӕ йӕхи фӕласын кодта, ӕмӕ йын уыцы ран лӕппу райгуырди. | И по молитве ее черный туман покрыл селение нартов. Тогда запрягла Шатана в повозку двух быков, родившихся в день, посвященный Тутыру, поехала она на берег Терка, и там родился у нее мальчик. | Soon a dark mist covered the Narts’ dwelling places. Then Shatana yoked a pair of bulls, born on the same day and dedicated to Tutir, to a cart, and set off for the shores of the Terek, and there gave birth to a son. |
| Ноггуырдӕн скодтой чырынгонд, чырынгонд бӕлӕгъы цӕвӕрдтой ӕмӕ йӕ уыцы хуызӕнӕй фурды басхуыстой. | Приготовлен был у Шатаны сундук, в него положила она ребенка, в лодку поставила сундук и в реку столкнула лодку. | She had already prepared a trunk, and in it she laid the newborn child. Then she placed the trunk on a boat, and sent it floating down the river. |
| Галуӕрдоны та бабадти Нарты Сатана ӕмӕ та ӕгас хӕдзар ссардта. | После этого села она опять в повозку и вернулась домой. | After that she again sat in the cart and returned home. |
| Бӕлӕгъ фурды сӕрыл узгӕ-узгӕ згъоры, фӕйлауӕнтӕ дзы хъазынц, пуртийау ӕй раппар-баппар кӕнынц алырдӕм.
Уыцы хуызӕнӕй кӕсагахсджытӕм ныйирвӕзт. Уыдон баурӕдтой бӕлӕгъ, райгом кодтой чырынгонд, удӕгасӕй дзы сывӕллоны систой ӕмӕ йӕ бахастой ӕлдары хъӕумӕ. |
Покачиваясь, бежит лодка, и бурливые волны играют ею, из стороны в сторону бросая ее, как мяч.
Увидели лодку рыбаки, изловили ее, открыли сундук и живого ребенка, который лежал в сундуке, отнесли своему алдару.
|
The boat bobbed up and down on the wild waves, which tossed it up and down and to and fro like a ball. Some fishermen saw the empty boat floating by, caught hold of it, and brought it ashore. There they opened the trunk and saw a baby boy, and were extremely pleased.
How could they not be? “Our chief has no children,” they said to one another, “and if we bring this lad to him, he will reward us well, and entertain us with a feast!” So they brought the little boy to their chieftain. The chief thanked the fishermen and richly rewarded them. |
| Ӕлдар сывӕллоны хӕссынтӕ байдыдта йӕхи хъӕбулы хуызӕн. | Как родное дитя, стал воспитывать алдар ребенка. | Then he began to bring up the lad as his own son. |
| Куы байрӕзт сывӕллон, уӕд ын фӕбӕрӕг сты йӕ уды конд, йӕ зӕрдӕйы арӕзт: Нӕртон туг кӕй зылди йӕ тугдадзинты, уый базыдтаид алчи дӕр, Нарты чи зыдта, уыдонӕй. | Подрос мальчик, и обозначился мужественный склад души его. Каждый, кому известны были нарты, узнал бы, что нартская кровь кипит в его жилах. | The boy grew up and distinguished himself by his manly acid courageous character. Anyone who knew the Narts, who knew what brave blood ran in their veins, would have recognized him as theirs. |
| Фыццаг уыди, ӕмӕ дзы хъазгӕ-хъазын фӕлмӕцын байдыдтой йе ‘мгар сывӕллӕттӕ — чызгӕй, лӕппуйӕ. Уыйфӕстӕ дзы хъӕстгӕнӕг уыдысты дондзаутӕ, куыройдзуатӕ: дурын сын дурынӕн нал уагъта, къуыстил къуыстилӕн, къӕсса къӕссайӕн йӕ фат ӕмӕ йе ‘рды нӕй. Знаггадӕй, фыдуаг мийӕ фӕсте ницыуал ныууагъта. | Она сказывалась в том, как он донимал во время игр своих сверстников, мальчиков и девочек, стали на него жаловаться девушки, идущие за водой, и женщины, возвращающиеся с мельницы: кувшины, кадушки, кожаные мешки пробивал он насквозь своими меткими стрелами. Не оставалось цело то, что попадалось ему на глаза. | This bold blood showed soon in the way he tired his rivals out in their contests, whether boys or girls. He twisted the necks of some, the arms of others, and the legs of others he pulled out of joint. Girls going for water began to complain about his tricks, and women coming from the mill too, because he broke their jugs, and pierced their leather bags with well-aimed arrows from his bow. There was no mischievous trick that he was not up to. |
| Дзыллӕ дзы нал уыдысты сӕ сӕрӕн. Фӕстагмӕ адӕм ӕрӕмбырд сты, уыциу гуыппӕй бацыдысты ӕмӕ ӕлдарӕн дзурынц: | Роптать стали люди алдара. Собравшись толпою, пошли они к нему и сказали:
|
The people started to complain to their lord. They gathered together in a crowd, and went to see him. |
| — Бирӕ дӕм фӕхъаст кодтам дӕ арӕггаг лӕппуйы фыдуагдзинӕдты тыххӕй, фӕлӕ нырмӕ дӕр уый йӕ фыдуагдзинӕдтӕ нӕ уадзы, ды дӕр ын уынаффӕ нӕ кӕныс йӕ басабыр кӕнынӕн. Ӕрсабыр афон та йын у, — уыйбӕрц саби дӕр нал у, — милтӕ йыл фӕхӕцыди. | — Много раз жаловались мы тебе на твоего шалуна-найденыша, но ты, видно, не заботишься о том, чтобы его усмирить, потому что он шалит все пуще. А ведь он уж не ребенок— усы пробиваются на его губе. Пора бы ему образумиться.
|
“Many times we have complained to you about the boy you found and made your son. You evidently do nothing to check him, because he grows all the time more insolent and troublesome. He’s not a child any longer. He’s already beginning to grow a mustache, and it is time he was made to come to his senses. |
| Зӕгъӕм дын фӕстаг хатт, не ‘лдары хай: кӕнӕ дын мах, кӕнӕ дын дӕ лӕппу!.. | И вот мы пришли говорить с тобой последний раз, наш алдар. Скажи: кто тебе дороже — мы или этот мальчишка? | So we have come to ask you for the last time, master. Say, who is more precious to you, all your people, or that one lad?” |
| Ӕлдар сагъӕсыл фӕци. Уыцы рахъуыды-бахъуыды фӕкодта ӕмӕ стӕрхон кодта: | Тут призадумался алдар. Долго раздумывал он, так и этак прикидывал и под конец сказал себе: | The chieftain had to think. For a long time he thought, and at last he I and to himself, |
| «Мӕ хъанӕн нӕ хъӕу цӕрӕнбынат нал у, иу ӕцӕгӕлон бӕстӕм ӕй фервитын хъӕуы». | «Видно, тесно воспитаннику моему в нашем селении. Пусть поездит по чужим странам». | “Obviously he cannot live here among us in our village. Let him travel abroad!” |
| Ӕппӕтӕй дӕр ӕй хӕрзифтонг скодта: дарӕсӕй, хӕцӕнгӕрзтӕй, йӕ бӕхрӕгъӕуттӕм хуыздӕр бӕх нал ныууагъта, ахӕм ын сбадын ӕввонг сарӕзта. Стӕй баздӕхт ӕмӕ йын дыууадӕс барӕджы бафтыдта йемӕ.
|
Ничего не пожалел алдар, когда отправлял в путь воспитанника своего. Не только лучшую одежду и оружие, — даже лучшего коня из своих табунов не пожалел он для юноши. Двенадцать всадников отрядил он ему, чтобы тайком сопровождали они его. | He gave his son the best of everything—clothes, weapons, all he needed for the journey.
He formed a guard of twelve riders, to secretly keep an eye on him during his travels. |
| Барджытӕм аивӕй басидт ӕмӕ сын сусӕгӕй фӕдзӕхсы: | Перед отъездом позвал он к себе этих двенадцать всадников и вот что сказал им: | He called these twelve riders before him and said, |
| — Мӕ хъаны усгур ӕфсон ӕрвитын мӕ хъӕуӕй. Абалц кӕнут йемӕ стыр фӕндагыл. Ӕфсӕн дуармӕ бахӕццӕ уыдзыстут.
|
— Уезжает воспитанник мой; будто бы на поиски невесты отправляю я его. Проводите его в поход по большой дороге. Доедете вы до железных ворот.
|
“My adopted son is going abroad. I have sent him on the pretext of seeking a wife for himself. Keep watch over him on the way, on every highway and byway.
Then he said, “Go to the herd and choose for yourself the best horse you can find!” In the chiefs herd there was a young foal that stood only halfway up his mother’s withers, but no one could master him. The young lad grasped hold of him by the tail, jumped on his back with no bridle, kicked his heels into his flanks, and rode off to the chieftain. When he saw this he thought even more strongly than before, “If he can tame such a spirited horse with no bridle, then what will he do when he is grown up into a man?” He thus became afraid for the boy he had brought up. |
| Дуар ӕхгӕд разындзӕн; лӕппу йыл ӕвзардзӕн йӕ ехсы хъӕдӕй, фӕлӕ йын нӕ гом кӕндзӕн. | Заперты окажутся эти ворота, попытается мальчик открыть их рукоятью своей плети, но не поддадутся они ему. | On the highway you will come to some iron gates, and they will be locked. The lad will no doubt try to open them with the handle of his whip, but will not succeed. |
| Уӕд ӕрцӕфтӕ кӕндзӕн йӕ бӕхы; бӕх маргъау ӕфсӕн дуары сӕрты уыцыиу тахт бакӕндзӕн. Ӕвӕдза, лӕппу дуары иннӕ фарс фӕци, афтӕ-иу фӕстӕмӕ мауал ауӕрдут лидзыныл. | Тогда приударит он коня своего, и перелетит конь через железные ворота. И если все произойдет так, как я предсказал, вы, не жалея сил своих, скачите обратно ко мне. | Then he will whip up his horse, and they will fly over the iron gates. If everything happens as I say, then don’t spare your steeds, but gallop straight back to me. |
| Рох уӕ ма кӕнӕд — уыцы иуырдӕм уӕ дыууӕ барӕджы ма фӕуӕд, фӕлӕ-иу ныххӕлиу ут алырдӕм. | Но не забудьте, чтоб в одном направлении ни за что не скакало бы больше одного всадника — во все стороны рассыпайтесь. | Do not forget, however, not to gallop all together in one direction, but each one on his own road, separate from the others.” |
| Араст ис ӕлдары хъан дыууадӕс барӕджимӕ. Стыр фӕндагыл бахӕццӕ сты ӕфсӕн дуармӕ. Лӕппу дуарыл ехсы хъӕдӕй бахӕцыд, фӕлӕ дуар нӕ байгом ис. Лӕппу бӕхы ‘рбамбырдтӕ кӕны, ехсӕй йӕм ӕрӕвзиды; бӕх тӕрхъусы кафт скӕны барӕджы бын ӕмӕ ӕфсӕн дуары сӕрты батӕррӕст ласы. | Уехал воспитанник алдара, за ним последовали двенадцать всадников. Привела их большая дорога к железным воротам. Мальчик рукоятью своей плети толкнул ворота, но не открылись они. Тут натянул он удила и плетью пригрозил коню. Подобно зайцу заплясал конь под ним и мгновенно перепрыгнул ворота. | The chief’s adopted son set off, and the twelve riders followed at a slight distance. They came on the highway to some huge iron gates, locked and bolted. The youth tried to open them with the handle of his whip, but did not succeed. Then he tugged the bridle, spun his spurs, and slashed with his whip, and the poor horse began to tremble and dance like a hare, and the next moment leapt forward and went flying with his rider over the great iron gates. |
| Йе ‘мбӕлттӕ иугӕйттӕй куый-хъӕд, куый-дур баисты. | И тут же всадники, сопровождавшие его, во все стороны погнали своих коней. | Straightaway all the twelve riders following him drove their horses away off home in different directions. |
| Лӕппу ма иудзӕвгар сӕ фӕдыл акӕсы, стӕй уӕд цӕуын байдайы размӕ йӕ фӕндагыл. | С удивлением поглядел им вслед воспитанник алдара, а сам поехал дальше. | The lad glanced back after the chieftain’s men, but himself rode on farther. |
| Бирӕ фӕцыд, чысыл фӕцыд, чи зоны, фӕлӕ иу афоны ӕрфынӕй ис йӕ бӕхы рагъыл. Бӕх йӕ цыды кой кӕны. Уалынмӕ йын ӕртӕ барӕджы фӕдӕргӕвст ӕркӕнынц йӕ фӕндаг. | Кто знает, долго ли, коротко ли он ехал, но вот задремал, не слезая с коня. Продолжает его сонного нести верный конь. | Anyway, he became so sleepy astride his steed that he stopped using the reins, but all the same his faithful friend carried him on. |
| Барджытӕ разындысты Нӕртон адӕм — Ӕхсӕртӕггаты разагъд лӕгтӕ: Нарты Уырызмӕг, Нарты Хӕмыц ӕмӕ Нарты Сослан. | Тут попал он на глаза именитым нартам — Урызмагу, Хамыцу, Сослану из славного рода Ахсартаггата. | Thus was he seen by the eminent Narts, Urizhmag, Khamis, and Shoshlan, from the famous Akhshartagketta family. |
| «Иудадзыг дзӕгъӕлы нӕ фӕци нӕ балц,— загътой Нӕртон адӕм.— Уӕртӕ нын уыцы барӕг истӕмӕнты сбӕздзӕн,— нӕ сылгоймӕгтӕн нын, ӕппынфӕстаг, уӕрагӕмбӕрзӕнты аргъ уӕддӕр ныккӕндзӕн». | — Не зря провели мы время в походе, — сказали нарты. — Этот всадник пригодится на что-нибудь. За него хоть одежду купим нашим женщинам. | “Not in vain have we spent our time on a quest,” said the Narts. If we take him prisoner, we can at least sell him as a slave, and buy our wives some new underwear!”5 |
| Йӕхи йыл раскъӕрдта Нарты Сослан. Скъуырдта барӕджы йӕ бӕхӕй, фӕлӕ барӕджы бӕх, мара зӕгъай, ӕнкъуысгӕ дӕр фӕкӕна, — йӕ цыды кой кӕны. | Нарт Сослан первый со всей силы налетел на спящего всадника, но хоть бы покачнулся конь юноши, а тот даже и не проснулся. | Nart Shoshlan was the first to make an attack on the dozing rider, but though he gave his horse a thorough shaking, he did not waken the youngster. |
| Базмӕлын кодта Нарты Хӕмыц дӕр йӕ бӕх, уыцыиу цӕф скӕны фыдӕбойнаг барӕджы бӕхы… Уӕд та ма куыд нӕ фӕчиуы бӕх! Фӕлӕ бӕх нӕ халы ныр дӕр йӕ цыд. | Тут тронул своего коня нарт Хамыц — налетел он на спящего. Какой конь не содрогнулся бы от такого удара! Но не переменил даже шага конь юноши, и по- прежнему несет он своего спящего всадника. | Then Khamis rode at full tilt against him. What horse was able to stand up to such an assault? But the young man’s steed did not give way a step, and continued to bear his rider on. |
| Уӕд Нарты Уырызмӕг фездахы барӕгмӕ йӕ разагъд Ӕрфӕны, фӕлӕ та ницы ком радта барӕджы бӕх Уырызмӕджы Хъулонӕн дӕр. Уӕд сӕм дзуры уыцы барӕджы бӕх: | И тогда пустил своего знаменитого Арфана нарт Урызмаг. Ударил Арфан коня юноши, но даже пегому коню Урызмага не поддался гордый конь, а только повернул свою голову к нартам и сказал: | So then the Nart Urizhmag spurred his renowned Arfan to the attack. He struck the lad’s horse head-on, but not even to Urizhmag’s dappled gray did the proud horse of the youngster submit, but turned to the Narts and said, |
| — Ма кӕнут, ауадзут нӕ нӕ фӕндагыл. На ‘мӕ куы райхъал уа мӕ барӕг, уӕд уӕм хорз нал фӕкӕсдзысты уӕ митӕ. | — Отстали бы вы от нас и ехали бы своей дорогой. А то, если проснется мой хозяин, раскаетесь вы в ваших забавах. | “You should leave us alone, and go on your ways. If you don’t, and my master awakes, you will be sorry for your little amusements!” |
| Куынӕ ‘мӕ куынӕ уыди, Нарт Хуыцауы бар куы нал уагътой бӕхы, уӕд бӕх ныууыгъта йӕхи. | Не послушались нарты, не оставили в покое коня, и тогда тот сам со всей силы тряхнул своего хозяина. | But the Narts would not listen to his warning, and gave neither the young man nor his horse any rest. So the horse then gave his rider a mighty shake. |
| Барӕг ӕрыхъал ис, асӕрфта йӕ цӕстытӕ ӕмӕ фӕкомкоммӕ ис Нарты тыхгӕнджытӕм. Ӕрыздӕхтытӕ сӕм кодта йӕ бӕх ӕмӕ… Нарты Уырызмӕг ӕмӕ Хӕмыцы хордзен-баст акодта йӕ фӕсарц, | Проснулся юноша, протер глаза и увидел нартских задир. Повернул он коня, — и вот уже нарты Урызмаг и Хамыц привязаны сзади к седлу его как переметная сумка. А | The youth woke up, rubbed his eyes, saw at once the Narts and their teasing tricks. He turned his horse and charged, and see, here already the Narts Urizhmag and Khamis lie tied behind his saddle, |
| Сосланӕн буарӕй роны ‘хсӕн арц атъыста, бӕхӕй йӕ райста ӕмӕ йӕ уыцы хуызӕнӕй хӕссы йӕ арцыл. Рахъӕр сын кӕны сӕ бӕхтыл ӕмӕ сӕ фӕтӕры размӕ. | Сослана он копьем своим поддел под пояс, поднял с коня и высоко понес его на своем копье. Коней нартских он погнал впереди себя. | and Shoshlan he has stuck with his spear under his belt, and lifted him high in the sky, and carried him off, driving the three Nart horses on before him. |
| — Чи зоны, ахӕм ми уыл ӕрцӕудзӕн, уый ӕнхъӕл нӕ уыдыстут, фӕлӕ уын ӕз цы хъомыс бауыдзынӕн, уый фендзыстут. Баздӕхдзынӕн ӕмӕ уӕ ацы хуызӕнӕй уӕ бӕстӕм фӕхӕсдзынӕн ӕмӕ уӕ уыцы ран ӕрӕвӕрдзынӕн уӕ устыты раз,— дзуры Нарты гуыппырсартӕм лӕппу. | — Верно, вы не думали, что может с вами случиться, когда нападали на меня. Но сейчас вы увидите, что случится с вами. Вот возьму я, да в этом, достойном смеха, виде привезу вас в вашу страну и положу вас перед вашими женами, — сказал юноша. | “You probably did not think of what awaited you when you attacked me while I was asleep, but now you see what I shall do. I shall take you back to your land in this laughable position, and bring you to the feet of your wives!” said the young man. |
| Раны фесты Нарты хӕрзӕджытӕ! Уыйбӕрц фӕхаттысты, уыйбӕрц тых фӕкодтой, фӕлӕ сыл иу ахӕм адӕймаг нӕма сӕмбӕлди.
Хорзау нал уыдысты Нарты сгуыхт лӕгтӕ. Катайыл сысты ӕмӕ ӕваст фӕфӕлдӕхтысты, се ‘взаг суагътой:
|
Во скольких походах побывали именитые нарты, кому только не показывали они силу свою, но с таким человеком им еще не случалось встречаться.
Долго молчали они в тревоге, но потом, видя, что ничего не придумаешь, развязали свои языки и стали они льстить своему победителю. |
How many campaigns had those Narts been on, to how many had they shown their prowess, but they had never met such a fellow as he! For a long time they remained silent, in great alarm, but later, seeing that there was nothing they could think up to improve matters, they loosened their tongues, and began to flatter their conqueror, |
| — Ма нӕ фесаф, ма нӕ фӕхудинаг кӕн уыйбӕрц, курӕм дӕ, дӕхицӕн ӕй аккаг ма скӕн, нӕ рӕдыд нын ныббар. Фӕлтау нӕ ацы ран амар, уӕддӕр нын уыцы ми ма бакӕн. | — Неужто ты, победивший нас, посчитаешь возможным так осрамить нас? Просим мы тебя: прости нам нашу ошибку. Лучше убей нас здесь, но только не позорь.
|
“Do you really consider it possible, as our conqueror, to submit us to such shame? We beg you, pardon us for our mistakes. Better slay us on the spot than put us to such derision!” |
| — Ацӕргӕ адӕм стут, ӕмӕ уын уый тыххӕй барст фӕуӕд, фӕлӕ мын дзырд раттут, куыд нал бахъыгдардзыстут фӕндаггон адӕмы,— дзуры сӕм лӕппу. | — Я вижу, пожилые вы люди, и поэтому вас прощаю. Но вы должны дать мне слово, что никогда больше не будете обижать путников, — ответил им юноша. | “I see that you are elderly persons, and therefore I pardon you. But you must give me your word that you will never again offend any harmless traveler!” he replied. |
| Амал нал уыди. Радтой йын дзырд. Барӕг суӕгъд кодта Нарты, ӕмӕ сӕ алчи араст ис йӕ фӕндагыл.
Барӕг цас ацыдаид, чи зоны, фӕлӕ ‘васт фӕстӕмӕ ‘рбахӕцыд йӕ бӕхы рохтыл. |
Что оставалось делать нартам? Дали они слово. Юноша освободил нартов, и поехали они своей дорогой, а он поехал своей.
Долго ли, коротко ли ехал он, вдруг осадил он своего коня. |
What could the Narts do? They gave him their word. The youth then feed them, and they went off on their road, and he on his. Some time he rode, was it near or far, but suddenly he stopped his horse. |
| «Мӕрды рох мыл куыд бахӕцыд! Ай кӕдӕм цӕуын, уымӕн куы ницы сӕр ис, цы бӕсты дӕн, уымӕн дӕр куы ницы бӕрӕг ис, ус кӕм курдзынӕн, уымӕн дӕр куы ницы зонын, уӕд ӕнӕбафӕрсгӕ куыд ауагътон уыцы адӕмы. | — Уж не мертвецы ли наслали на меня забвение свое? Ведь не знаю я, куда еду, неизвестно мне, в какой стране нахожусь, и не ведаю того, где буду жениться. Так как же я отпустил тех людей, — ведь обо всем я мог бы узнать от них. | “Have I lost my memory? I do not know where I am going, in what land I am, nor whom it is I shall marry. Why did I let those three men go? 1 could have asked them everything! |
| Уыдон та, чи ахатти, чи федта, бирӕ таутӕ чи ахордта, ахӕм адӕмы каст кӕнынц,— бӕрӕг у сӕ уӕлӕ. Цон ӕмӕ сӕ баййафон, кӕд мын искуы бацамониккой иу чызг». | А они, видно, видали виды, повсюду погостили и много поели и попили на своем веку. Догоню-ка я их, может, укажут они мне подходящую невесту. | Most likely they had been in many places, seen many things, and knew many people where they had been received as guests. I shall turn and overtake them, and maybe they will show me a suitable bride!” |
| Нарт барӕджы куы ауыдтой сӕ фӕдыл ӕрбацӕйцӕугӕ, уӕд лидзӕг фесты. | Но нарты, когда увидели, что догоняет их юноша, испугались и пустились вскачь. | But the Narts, when they saw him coming after them, were scared, and ‘vent off at full gallop. |
| — Фӕлӕуут мӕм! Дзырд уын дӕттын, ницы уын кӕндзынӕн, хъуыддагӕн мӕ хъӕут! — хъӕр сӕм кӕны лӕппу. | — Эй, остановитесь, даю слово, что не причиню вам вреда! — кричит им юноша. — Вы мне по делу нужны. | “Hey there, stop!” he cried. “I give you my word I will do you no harm. I need to speak with you about something! |
| Нарт фӕсабыр сты сӕ цыдӕй; баййӕфта сӕ барӕг ӕмӕ сӕм дзуры:
— Нӕ хӕдзарӕй усгур рараст дӕн, фӕлӕ а бӕсты никӕй зонын, сымах та, бирӕ чи федта, ахӕмтӕ стут. Уӕ хорзӕхӕй, иу чызг мын банымудзут. |
Придержали нарты своих коней, юноша догнал их и сказал им:
— Я оставил дом, чтобы найти себе жену, но в этой стране никого я не знаю, а вы, видно, люди бывалые. Будьте ко мне милостивы, укажите подходящую мне невесту. |
The Narts reined in their steeds, and the youth galloped up.
“I left my home,” he explained, “in order to find myself a bride, but in this country I know nobody. You, however, are experienced people, and have been here before most likely. Do me a kindness now, and show me, if you can, where I may find a suitable bride.” |
| — Дыууӕ доны кӕм баиу вӕййынц, уыцы ран йӕ галуанты цӕры ӕмӕ хӕры Адыл,— загъта Нарты Уырызмӕг.— | — Там, где сливаются две реки, на Междуречье, живет в своей крепости Адыл. | “There, where two rivers meet, between them in his tower lives Adil. |
| Уымӕн ис ахӕм чызг, ӕмӕ арв йӕ къабӕзтӕ кӕм ауагъта, уым уый хуызӕн уындӕй дӕр, ӕгъдауӕй дӕр нӕ разындзӕн. | И такой красоты дочь выросла у него, что нигде, где небо простирается над землей, не найдешь ты равной ей по красоте и обхождению. | He has such a beautiful daughter, grown up there, that nowhere will you find an equal in looks nor manners. |
| Дунейы хӕрзӕджытӕй йыл чи нӕ сдзырдта, ахӕм нал баззад, фӕлӕ нӕ комы никӕмӕн. Уыимӕ йӕ фыд Адылы хъӕздыгӕн дӕр хъуамӕ макуы разына. | Кто только ни сватался за нее из лучших людей нашего мира, но ни за кого не соглашается она идти. А отец ее Адыл так богат, что не найти ему равного по богатству. | Whoever among the best in the world has tried to make a match with her, she has refused. If she agrees to meet with you, that means that she will be your wife.” |
| Дыууӕ доны астӕу Адылы фидӕрттӕм йӕ ных сарӕзта лӕппу. Йе ‘мгӕрттимӕ мӕсыджы бады Адылы рӕсугъд чызг, къухми кӕнынц чызджытӕ. Уӕд чызджытӕй иу дзуры:
|
Повернул тут коня юноша и прямо на Междуречье, к крепости Адыла направил он свой путь. А красавица-дочь Адыла со своими подругами сидела у себя в башне — рукодельем занимались девушки. Вдруг одна из подруг говорит: | No sooner was he told this, than he turned his horse around, and made for the land between two rivers, and sought out the tower of Adil. Finally he found himself before Adil’s tower, and there in an upper chamber Adil’s lovely daughter and her companions were sitting at their sewing and embroidery. Suddenly one of them looked up and said, |
| — Уӕртӕ нӕм иу чидӕр ӕрбацӕуы,— нӕма ‘рбацыди уый хуызӕн а бӕстӕм.
|
— А ведь к нам едет какой-то всадник. Никогда еще подобный ему красавец не приезжал в нашу страну. | “Some kind of rider is making his way here! Never before has such a handsome youth found his way to our land!” |
| — Кӕсут, ӕмӕ кӕд донӕн йӕ тӕнджытӕ агура, уӕд ыл худӕгӕй нӕхи схӕсдзыстӕм, ахъаздзыстӕм дзы; кӕд ӕмӕ комкоммӕ ‘рбацӕуа, уӕд мын мойӕн сбӕздзӕн,-— зӕгъы Адылы чызг. | — Следите за ним, — сказала дочь Адыла. — Если он будет искать брода через стремнину нашей широкой реки, искать места помельче, то мы позабавимся над ним. Если же он переправится, не ища брода, то, значит, он годен мне в мужья. | “Watch him!” said Adil’s daughter. “If he looks for a ford to cross the river, where the water is shallow, then we will simply amuse ourselves with him, but if he plunges in where the water is deep and swift, then he is fit to be my husband!” |
| — Йӕ тӕккӕ иугуыры ‘рбасхуыста,— загъта та чызг,— кӕсаг дӕр уый хуызӕн не ‘рбацӕудзӕн. Мара зӕгъай, уыцы фурды йӕ бӕх чиугӕ дӕр фӕкӕна, фатау ӕрбайгӕрста дон. | — Гляди, он переправился в самом глубоком месте, — сказала одна из подруг. — Далее рыба не проплывает так ловко, как проплыл он на коне своем. Хоть бы раз споткнулся конь его. Стрелой пересек он широкую реку. | “Look, he is crossing at the deepest place!” cried one of her companions. “Even a fish could not swim as well as he has done on his horse! Not even once did he hesitate nor stumble, and like an arrow has cut right across the river!” |
| Адылы галуанты ӕрхызти лӕппу йӕ бӕхӕй. Адылы рӕсугъд чызг цы уаты бадти, уый дуарыл бахӕцыд ехсы хъӕдӕй, ӕмӕ дуар мидӕмӕ бахаудта.
— Дӕ бон хорз уа, не ‘взӕр ӕфсин,— зӕгъы лӕппу Адылы рӕсугъдӕн. |
Въехал юноша в крепость Адыла, толкнул рукоятью плети дверь в покои, где жила красавица-дочь Адыла, и дверь упала внутрь.
— Пусть добрым будет этот день, негостеприимная хозяйка, — сказал юноша. |
The young man rode up to Adil’s tower, knocked with his whip on the door, and it fell open inward.
“I wish you a good day today, inhospitable hostess!” said he. |
| — Хорзӕй цӕрай, Нарты Сатанайы хорз лӕппу,— дзуапп ын радта чызг. | — Всю жизнь будь счастливым и добрым, сын нартской Шатаны, — ответила девушка. | “Be happy and kind all your life, son of the Nart Shatana!” that maiden then replied, and thus they met. |
| Цӕрынтӕ сын бацайдагъ ис лӕг ӕмӕ усӕй Адылы фидӕртты, дыууӕ доны астӕу хуыдзыхау кӕм фӕци зӕхх, уым, ӕппӕтӕй дӕр ӕххӕст, афтӕмӕй. | Быстро они сговорились, мужем и женой стали жить в крепости Адыла, там, где между двух больших рек образовалось Междуречье, кабаньему рылу подобное. Всего у них было в достатке, и хорошо жили они. | Soon they had agreed to become man and wife, and that they would live in Adil’s castle, which stood on the land between two rivers, shaped like a boar’s snout. They had everything needed and they lived happily in harmony together. |
| Иуахӕмы лӕппумӕ дзуры йӕ ус:
— Ӕвӕдза, лӕппуйӕн бинонтӕ фӕци, афтӕ йӕ нал фӕхӕссы хӕдзарӕй йӕ къах. Кӕсын дӕм, ӕмӕ дӕ гуымиры тых цӕйбӕрц райрӕзт, уыйбӕрц дӕ зонд нӕма у! Гуымиры тыхы та зонд куы нӕ араза, уӕд фыдбылызы сӕдзы адӕймаг. |
Но вот, однажды, сказала юноше его молодая жена:
— Как только появляется жена у молодого человека, ноги его не выносят больше из дома. Дивлюсь я на тебя, насколько велика твоя грубая сила, а ведь ума ты еще себе не нажил. Если же ум не направляет грубую силу, то в беду попадает человек. |
One day the young wife said to her husband, “As soon as a young man gets a wife, he doesn’t set foot outside the house. I am surprised at you. How great is your rough physical strength, but you have done nothing to develop your mind. If your mind does not control crude strength, then the owner will come to grief. |
| Баздӕх ӕмӕ Тархъы Сындзмӕ фӕцу. Уым ис сау рувас — йӕ ныхы ӕртӕ урс ӕрдуйы. Рувасы куы ‘рцахсай, уӕд ын сӕ ратонын хъӕудзӕн. | Поезжай-ка ты в Таркские тернистые степи, излови там черную лису—три белых волоска растет у нее на лбу. Когда попадется тебе эта лиса, выдерни у нее эти три волоса. | Travel, then, to the thorny spacious Tark steppe lands, and catch the black vixen there. Three white hairs grow on her brow. Pull them out of her head. |
| Сӕ иу хъуын уыдонӕй уыдзӕн дӕуӕн зонд амонӕг; аннӕ фестдзӕн рон, ӕртыккаг — ӕгънӕджытӕ, ӕвзист ӕмӕ сыгъзӕринӕй арӕзт. | Один волос будет тебе советчиком, другой превратится в пояс, а третий—в застежки из серебра и золота. | One hair will become your adviser, the second will change into a belt, and the third into a buckle of silver and gold. |
| Уыдон та балӕвар кӕндзынӕ мӕнӕн. Фӕлӕ уый зон, ӕмӕ сау рувас ӕрцахсын ӕнцонӕй нӕ бафтдзӕн дӕ къухы. | Пояс и застежки эти подаришь ты мне. Но знай, нелегко тебе будет поймать черную лису. | The belt and the buckle you shall give to me. But remember, it will not be easy to catch the black vixen. |
| Тархъы Сындзмӕ куы бафтай, уӕд ӕй сурынтӕ сисдзынӕ, дӕ дарӕсӕй ницыуал уыдзӕн дӕ уӕлӕ — гӕбазгай баззайдзӕн сындзыл, фысы фист ыл куыд баззайы, афтӕ. Алырдыгӕй дӕ буарӕн хъардзӕн йӕ туг. Дӕ къухы нӕ бафтдзӕн; Сындзӕй йӕ расурдзынӕ. | Когда ты будешь гонять ее по Таркским тернистым степям, вся одежда твоя клочьями повиснет на колючках терновника, подобно тому, как шерсть овечья остается на ней, и кровью истекать будет все твое тело. Не догнать тебе в Таркских тернистых степях черную лисицу, но удастся тебе выгнать ее из колючих зарослей, | If you drive her through the thorny Tark steppe land, all your clothes will be tom to shreds, hanging on the thorn bushes, like sheep’s wool there, and your body will be dripping with blood. You will not be able to drive her through the thorny Tark steppe land, but you may be able to drive her from the black thorn bushes out on to the sharp stones. |
| Сурынтӕ йӕ байдайдзынӕ уырыл: дӕ дзабыртӕ фӕуӕлгом уыдзысты, дӕ къӕхты пырх кӕлдзӕн. Фӕлӕ сау рувас дӕр сфӕлмӕцдзӕн,— дзыхълӕуд ныккӕндзӕн уырыл: удӕгасӕй йӕ ‘рцахсдзынӕ, уыцы ӕртӕ урс ӕрдуйы ӕртондзынӕ, стӕй йӕ ауадздзынӕ… | и будешь ты гнать ее по острым камням. Сдерут они подошвы с твоих чувяк, кровавый след будешь ты оставлять на камнях, но не прекращай погони, пока не устанет она и как каменная встанет среди камней; живьем бери ее тогда, выдерни заветных три волоса, а после отпусти ее. | They will tear the soles from your sandals, and a bloody trail you will leave on them, but do not give up the hunt until you force the vixen to stand, like a stone, among the stones. Then you must take her alive, pluck out the three hairs, and afterward let her go.” |
| Лӕппу Тархъы Сындзы сау рувас удӕгасӕй куыд ӕрцахста, афтӕ йын йе ‘ртӕ урс хъуыны ратыдта йӕ ныхӕй ӕмӕ сӕ бафснайдта, стӕй рувасы ауагъта. | Поймал юноша живьем черную лисицу в колючих степях Таркских, три белых волоса вырвал у нее со лба, бережно спрятал их, а лисицу отпустил на волю. | So he did, just as she had told him. He caught the vixen alive on the ‘ thorny steppes of Tark, drove her out on to the stones and grabbed her by i die nape of the neck, pulled out the three hairs, and then let her go free. |
| Сыздӕхы сӕ хӕдзармӕ, ӕмӕ та Адылы рӕсугъдимӕ цӕрынтӕ ‘мӕ хӕрынтӕ сисынц.
Цас та ацардаиккой, чи зоны, фӕлӕ та иуахӕмы дзуры Адылы чызг: |
Вернулся юноша домой и опять стал жить да поживать с молодой женой.
Долго ли, коротко ли прожили они, но вот опять сказала ему жена:
|
The youth then returned home, gave the second and third precious hairs to his wife, and began to live a quiet life again. Some time after she said to him, |
| — Лӕгай, иунӕгӕй цӕрӕм ацы ран. Баздӕх ӕмӕ та нын фӕцу балцы. Райсом ӕрыскъӕф тонынмӕ рацӕудзысты ногъайы фӕсивӕд — чызгӕй, лӕппуйӕ. Афтӕ бакӕн ӕмӕ нын дзы фондзыссӕдз къайы ӕрбахон ӕмӕ сӕ ‘рцӕрын кӕн нӕ алы фарс, цӕмӕй нӕ дунейы цард рогдӕрӕй арвитӕм уыдон руаджы. | — Муженек, долго ли мы будем здесь жить в одиночестве? Поезжай-ка ты опять в поход. Завтра ногайская молодежь — юноши и девушки будут собирать землянику. Приведи оттуда сто юношей и сто девушек и посели их вокруг нашей крепости, чтобы благодаря им легче пошла наша жизнь. | |
| Ногъайы фӕсивӕдӕй сӕдӕ чызджы ‘мӕ сӕдӕ лӕппуйы ‘рбакодта Нӕртон гуырд ӕмӕ сӕ Адылы фидӕртты алфамбылай ӕрцӕрын кодта, хъӕу сӕ сарӕзта. | И доблестный отпрыск нартского рода привел сотню ногайских юношей и сотню ногайских девушек и поселил их вокруг крепости. Целое селение выросло в Междуречьи. | |
| Уӕд та иу рӕстӕджы Адылы рӕсугъд дзуры йӕ сӕры хицаумӕ: | Прошло еще немного времени, и опять сказала красавица-дочь Адыла юному мужу своему: | |
| — Уӕ, мӕ сӕры хицау, ахсызгон кӕнинаг ма дын у а дыууӕ боны иу хъуыддаг. Нарт Гуры фидар басастой, цы фос дзы фӕкодтой, уыдон уардзысты. Афтӕ бакӕн ӕмӕ дзы дӕхи хайджын фӕкӕ. Уый та афтӕ зын нӕу, фӕндӕй куы бакусай, уӕд. | — О, хозяин головы моей, в эти два дня должен ты со вершить одно большое дело. Взяли нарты крепость Гур. Станут они делить добычу, там захваченную. Надо, чтобы и тебе досталась доля в этой добыче. Нетрудно будет получить эту долю, если только умело взяться. | “O master of my head, in these next two days you must accomplish t a great feat. The Narts have attacked and taken the Gur fortress. They will begin to divide the spoils which they have captured there. You must also get a share of the loot. It will not be difficult if only you act skillfully. |
| Нарт бырсынмӕ куы цыдысты, уӕд къулыбадӕг усы фӕндагыл сбадын кодтой, лӕбурджытӕй фидармӕ раздӕр чи бахиза, уый сбӕрӕг кӕныны тыххӕй. Лӕвӕрттӕй фыццаг бар раззагмӕ цӕуы. | Перед тем, как напасть на крепость, посадили нарты на дороге ворожею, чтобы она своим зорким глазом приметила, кто из нартских воинов первым ворвется в крепость. Кто был первым в бою, тот первым получит первую долю добычи. | Before they attacked the fortress, the Narts set a fortune-teller on the road so that she should notice with her sharp eyes which of the Narts was first to enter and force his way into the fortress. The first one to battle his way in would receive the first and best part of the spoils. |
| Ӕз дын уыцы усӕн йӕ фӕлыст сараздзынӕн къахӕй къухмӕ, ды йыл дӕ фӕндаг акӕндзынӕ ӕмӕ йын сӕ балӕвар кӕндзынӕ, стӕй йын бафӕдзӕхсдзынӕ, фарст ӕм куы ‘рцӕуа, Нарты адӕмӕй Гуры фидармӕ раздӕр чи бахызт, зӕгъгӕ, уӕд дӕу куыд бацамона, афтӕ. | Я сошью для ворожеи одежду, чтобы с ног до головы могла одеться она. Ты проедешь мимо нее и подаришь ей эту одежду и попросишь ее, чтобы, когда ее спросят, кто из нартов первым ворвался в крепость Гур, указала б она на тебя. | I shall sew a beautiful dress for that fortune-teller, so that it will cover her from head to foot. You pass her by casually, then stop and present her with the dress, and tell her that when they ask which of the Narts was first to get into the fortress, she should point to you.» And so he did. |
| Ӕрӕмбырд сты Нарт Гуры фидарӕй хаст хӕзнатӕ уарынмӕ. Дыууадӕс ивазны ӕрфӕн уӕрм скъахтой ӕмӕ дзы Нарты Сырдоны аскъӕрдтой, хъуыддаг хъаугъамӕ куы тӕра, уымӕй тӕрсгӕйӕ.
|
Собрались нарты для раздела сокровищ, взятых в крепости Гур. Но сначала вырыли они яму в двенадцать вытянутых рук глубиной и опустили в нее нарта Сырдона, потому что боялись, что во время дележа он доведет дело до спора и поссорит всех. | The Narts were gathered for the apportioning of the spoils taken in the Gur fortress. Among them was our youth, the son-in-law of Adil—and how could it be otherwise? He took counsel with the white hair, and it advised lam to dig a hole twenty times the depth of his outstretched arms, and to put the cunning Shirdon into that hole, so that he could not cheat him in the share-out. |
| Фӕрсынц зӕронд усы:
— Уӕдӕ хӕсты бон Гуры фидармӕ фыццаджыдӕр чи бахызтаид, уыцы амондджын чи уыдзӕни, чи? |
А потом спросили ворожею:
— Кто же тот счастливец, который первым ворвался в крепость Гур?
|
Then the Narts asked the fortune-teller, “Who was that lucky man who first broke through into the fortress?” |
| — Йӕ бонӕй уӕд, уастӕн, Адылы сиахс, уый бахызти Гуры фидармӕ фыццаджыдӕр,— загъта къулыбадӕг ус. | — Да возрадуется зять Адыла, он первым ворвался в крепость Гур, — ответила ворожея. | “Give the prize to the son-in-law of Adil, for he was the first to burst in!” answered the fortune-teller. |
| — Дӕ раззаджы хай сис, Адылы сиахс, стӕй иннӕ хӕзнатӕ лӕджы сӕрыл байуардзыстӕм ӕмхуызон,— загътой Нарты хистӕртӕ. | — Выбирай первую долю, зять Адыла, — сказали нартские старейшины. —Остальное мы поделим поровну. | “Take the first share, son-in-law of Adil!” said the Nart elders. “The rest we shall share out evenly.” |
| Адылы сиахс ӕркаст хӕзнатӕм, ӕмӕ йын амынд куыд уыди сау рувасы урс хъуынӕй, уымӕ гӕсгӕ дзы райста йӕхицӕн ӕртӕ дзаумайы: ӕрчъиаджы султъы, нымӕтын ехс ӕмӕ гамхуд. | Рассмотрел сокровища зять Адыла и сделал так, как шепнул ему белый волосок черной лисы, ставший его советником, — полоску кожи, плеть из войлока и шапку-невидимку взял он себе. | Adil’s son-in-law looked all over the treasure they had taken and did as the white hair of the vixen advised him. He took a strip of leather, a small table on three legs, and a cap to make himself invisible, and off he went. |
| Нарт Сырдоны систой уӕрмӕй. Сырдон хӕзнатыл рахаста йӕ цӕст ӕмӕ фӕрсы Нарты хистӕрты:
— Раззаджы хай чи систа? — Адылы сиахс,— дзуапп ын радтой Нарты хистӕртӕ.
|
После того, как выбрал себе долю зять Адыла, из ямы подняли Сырдона. Быстро оглянул он сокровища крепости Гур и спросил нартских старейших: кто взял первую долю?
— Зять Адыла, — ответили нартские старейшие. |
After he had chosen his share, they pulled Shirdon out of his hole. He swiftly inspected the treasures of the Gur fortress, and asked the Nart elders who had taken first share.
“The son-in-law of Adil!» answered the Nart elders. |
| — Рагӕй дӕр ницӕйаг уыдыстут, Нарт,— зӕгъгӕ, загъта Сырдон,— ӕмӕ та уӕ ныр дӕр хынджылӕг фӕчындӕуыд: Нарты Сатанайы лӕппу уын ахаста уӕ хӕзнатӕ. Чи ма дзы ӕрызад, уыдон иу доны къусы аргъ дӕр не сты!
|
— Издавна были вы простоваты, никчемные нарты, — сказал Сырдон, — и сейчас позволили опять, чтобы над вами посмеялись. Самые лучшие из ваших сокровищ забрал неизвестный вам сын Шатаны. То, что осталось теперь от этих сокровищ, не стоит даже чаши воды. | “Long since you have been simple, good-for-nothing Narts,” said Shirdon to them, “and now you have let yourselves become a laughingstock again. The best pieces of the treasure have been taken by Shatana’s son, unbeknownst to you, and he did not even take part in the battle. Everything that remains now of the treasure is not worth a cup of water!» |
| Нарты Уырызмӕг, Хӕмыц ӕмӕ Сослан, Сырдоны ныхӕстӕ фехъусгӕйӕ, кӕрӕдзимӕ бакастысты ӕмӕ сфӕнд кодтой басгарын Адылы сиахсы.
Рабалц кодтой Ӕхсӕртӕггаты стӕрон лӕгтӕ. Адылы фидӕрттӕм фӕцыдысты. Уыцы ран, куыд сыл ӕмбӕлди, афтӕ уазӕгдоны раз ӕрхызтысты. |
Смущенно посмотрели друг на друга нарты Урызмаг, Хамыц и Сослан, выслушав насмешливые слова Сырдона. И задумали они навестить зятя Адыла. Не напрасно поездили по свету мужи Ахсартаггата. Быстро нашли они замок Адыла и, как полагалось, сошли с коней у гостевой, для гостей отведенной. | The elders looked at each other in confusion, among them Urizhmag, Khamis, and Shoshlan. Having heard the mocking words of Shirdon, they guessed, of course, that it was the young rider whom they had met before.
Adil’s son-in-law returned safely home with his booty. Adil’s daughter was more than pleased to see him. “Now we need not work so hard any more, and shall live happily by ourselves from now on. That strip of leather has this power: sit upon it, and you will be wherever you wish. The three-legged little table has this power: put your hand on one of its legs and give it a twist, and it will at once be covered with the tastiest food and drink; and the cap has this power: put it on your head, and you at once become invisible to everybody.” Urizhmag, Khamis, and Shoshlan decided to visit Adil’s son-in-law, and invite him to come and live with the Narts. Not for nothing had these men of the Akhshartagketta tribe traveled about the world! They soon found Adil’s castle, and dismounted near the guest room. Adil’s son-in-law came out to meet them, and they greeted one another. |
| — Ныббарут мын, уазджытӕ, фӕлӕ ма кӕд исты зонын, уӕд ма уӕ цыма кӕмдӕр федтон, афтӕ мӕм зыны,— зӕгъы лӕппу. | — Простите меня, дорогие гости, — сказал им хозяин, — но если еще сохранилась у меня память, то, кажется мне, что я уже с вами встречался. | “Excuse me, my dear guests,” said their host, “but I think if my memory serves me rightly, that I have already met you before!” |
| — Нӕ рӕдийыс,— дзуапп ын радта Нарты Хӕмыц,— ацы фидӕрттӕм дӕ мах сарӕзтам усгур. Стӕй ма дын зӕгъдзыстӕм, нӕ цыды сӕр цӕмӕ уыди ардӕм, уый дӕр. | — Ты не ошибся, — ответил ему нарт, Хамыц. — В эту крепость мы направили тебя жениться. И вот что еще мы скажем тебе, чтобы знал ты, зачем мы приехали сюда. | “You are not mistaken,” answered Nart Khamis. “We have come to this castle to arrange your marriage ceremony. There is something further we would say as to why we came here. |
| Хӕрз ӕрӕджы базыдтам мах, Сатанайӕ кӕй райгуырдтӕ, уый; мӕнӕ дын уый та Уырызмӕг Ӕхсӕртӕггаты, Сатанайы сӕры хицау, мах та йе ‘фсымӕртӕ — Хӕмыц ӕмӕ Сослан. | Недавно только узнали мы, что родила тебя наша Шатана, а вот твой отец, Урызмаг, из рода Ахсартаггата, — хозяин головы Шатаны. А мы братья отца твоего, дяди твои — Хамыц и Сослан. | Only just recently we were given to know that our Shatana bore you, and here is your own father, Urizhmag of the Akhshartagketta family, Shatana’s husband. We are his brothers, Khamis and Shoshlan. |
| Худинаг у Нӕртон гуырдӕн йӕ кайысты хӕдзары цӕрын — цам дзы кӕны ӕгас мыггаг дӕр. | Позорно нарту жить в доме тестя. На весь наш род падает этот позор. | We count it shameful for a Nart to live in the house of his mother-in-law, and to rich Adil we shall pay the bride-price for you!” |
| Нарты Сатанайы лӕппу ӕмӕ йе ‘фсин бафснайдтой сӕ бирӕ исбон, рахуыдтой сӕ адӕмы ӕмӕ Нарты хъӕуы ‘рцардысты.
Нарт та фосы конды фесты.
|
И тут сын нартской хозяйки Шатаны и его молодая жена собрались в дорогу, собрали все богатое свое достояние, пригласили с собой всех ногайцев, которые жили возле крепости, и переселились в селение нартов.
И опять в этом деле выиграли парты. |
“I have already paid the bride-price,” said the youth.
Then straightaway the son of the Nart mistress Shatana and his young wife prepared to take to the road, and with them they took all their treasures. |
| къуыстил | ||
| арӕггаг | ||
| милтæ | ||
| ӕввонг | ||
| куый-хъӕд, куый-дур | ||
| фӕдӕргӕвст | ||
| мара зӕгъай | ||
| фыдӕбойнаг | ||
| Раны фесты | ||
| таутæ | ||
| банымыдзут | ||
| къухми | ||
| иугуыры | ||
| Мара зӕгъай | ||
| бацайдагъ | ||
| уастæн | ||
| уырыл | ||
| султъы | ||
| гамхуд | ||