к оглавлению осетино-русско-английских текстов
| 4.2. НАРТЫ БАЛЦ | ПОХОД НАРТОВ | A NART EXPEDITION |
| Нарты гуыппырсартӕ — Уырызмӕг, Хӕмыц, Сослан, Батрадз ӕмӕ иннӕтӕ — сфӕнд кодтой дард балцы ацӕуын. Уӕд иубон араст сты. Хъӕуӕй ахызтысты, афтӕ ӕрхъуыды кодтой: «Гъей-джиди, Сырдон дӕр ма немӕ куы уаид, — дард балцы цӕугӕйӕ хъӕлдзӕг лӕг у!» | В далекий поход собрались именитые нарты Урызмаг, Хамыц, Сослан и Батрадз. Много младших нартов их сопровождало. Только выехали они из селения, как вдруг пришло им в голову: «Почему бы нам не взять с собой Сырдона? С ним весело в дальнем походе». | The famous Narts Urizhmag, Khamis, Shoshlan, and Batraz gathered together to go on an expedition. Many of the younger Narts accompanied them on campaign, and they had only just started out of the village when one of them suddenly remembered Shirdon, and said to the others, “Why shouldn’t we take Shirdon along with us. It would make our campaign all the merrier with him amongst us!” |
| Уæд кӕстӕртӕй иу афтӕ зӕгъы:
Ам мӕм куы фӕлӕууиккат, уӕд ӕй ӕз ныртӕккӕ ракӕнин. |
И сказал тут кто-то из младших нартов:
— Подождите меня здесь, и я съезжу за ним. |
One of the young Narts said straightaway, “Wait for me here awhile, and I’ll go and fetch him.» |
| — Фӕлӕудзыстӕм, — зӕгъгӕ, йын загътой, — ӕрмӕст тагъд цу ӕмӕ фӕстӕмӕ дӕр тагъд фездӕх. | — Что ж, подождем, — ответили нарты. — Только поторапливайся и возвращайся скорей. | “Very well!” said the others. “We’ll wait, but move lively, return soon!” |
| Лӕппу фӕстӕмӕ йӕ бӕх фӕзылдта ӕмӕ Сырдоны хӕдзары дуармӕ балӕууыд, ӕмӕ дзуры:
— Йе Сырдон, ӕддӕмӕ-ма ракӕс, кӕд ам дӕ, уӕд! |
Поскакал юноша обратно в селение, подъехал к воротам Сырдонова дома и громко позвал его:
— Эй, дома ли ты, Сырдон? Выгляни. |
The young Nart galloped back to the village, rode up to Shirdon’s home and shouted out to him, “Hey, are you at home, Shirdon? Look out of your window!” |
| — Мӕнӕ дӕн, — зӕгъгӕ, йӕм радзырдта Сырдон ӕмӕ йӕм ӕддӕмӕ рауади ӕмӕ йӕ бафарста:
— Гъы, цы хорздзинад зӕгъдзынӕ? Хъусын дӕм. |
— Я здесь, — отозвался Сырдон, вышел и спросил юношу:
— Готов тебя послушать, если ты скажешь мне что-нибудь хорошее. |
“I’m here,” replied Shirdon, and came out to speak with the youngster.
“I’m ready to listen if you have good news to tell me!” he said. |
| — Нарты хӕрзтӕ хӕтӕны фӕцӕуынц, ӕмӕ ды дӕр семӕ куы уаис, уый сӕ фӕнды. | — Отправились в дальний поход самые доблестные из нартов, и хотят они, чтобы ты сопровождал их, — сказал юноша. | “The most famous Narts are off on a distant expedition, and they’d like you to accompany them on their journey!” said the youngster. |
| Уӕд Сырдон бакатайтӕ кодта ӕмӕ ӕрӕджиау афтӕ зӕгъы:
— Цӕмӕй ацӕуон семӕ, бӕх мын куы нӕ ис уӕд? |
Помолчал Сырдон, забота затуманила лицо его, и вот он ответил:
— Как же я поеду? Все вы знаете, что нет у меня коня. |
Shirdon was silent, his face overclouded with care. He answered sadly,
“How can I travel with them? You all know that I am poor and have no horse, so how can I possibly travel with them?” |
| — Ау, уый та куыд загътай, Сырдон? Мах бӕхтӕ бӕхтӕ не сты, уӕдӕ ма кӕстӕртӕ цӕмӕн стӕм? Кӕм ды — фистӕг, мах — бӕхджын, кӕм мах — бӕхджын, ды — фистӕг, афтӕмӕй цӕудзыстӕм. | — Не говори, Сырдон, о том, что нет у тебя коня. Разве наши кони — не кони? Разве мы не младше тебя? Мы — верхом, ты — пешком; ты — пешком, мы — верхом, — так и доедем. | “Don’t talk about having no horse. Have we no horses then? We are riding—and see you walking? But we are much younger than you, so how can that be—you walk while we ride. You will go on foot and we shall ride. Then where we shall ride, you will go on foot. We’ll see you on your way!” |
| — Хорз, — загъта Сырдон, йӕ фӕдджитӕ ӕрбатымбыл кодта ӕмӕ араст ис Нарты фӕстӕ балцы. Уӕд иу ран Сырдон баййӕфта Нарты гуыппырсарты ӕмӕ цӕуын байдыдта фистӕгӕй сӕ фӕдыл. | — Ладно, — сказал Сырдон, потому что жаждал побывать в походе. И, заправив за пояс полы своего бешмета, догнал он нартов в условленном месте, и они двинулись в поход. | “Very well then, that’s agreed!” said Shirdon because he was anxious to go on campaign too.
He tucked the ends of his tunic in his belt, and set off on foot, and soon they came to the place where the other Narts were waiting. |
| Away they all went, he on foot following those on horseback. One of the Narts more arrogant than the rest in his dislike of Shirdon said, “Let us together, then, ride through this stubble-field, and let Shirdon scratch his legs to bits on the stubble till they bleed!”
So they rode along by the river through a long stubble-field, and Shirdon’s feet were soon pricked through his poor sandals till they bled. |
||
| Иу-дыууӕ боны куы фӕцыдысты, уӕд сӕм Сырдон дзуры:
— Цӕй-ма, Нарт, бӕхыл хӕссинаг мӕ куы уыдыстут, ӕмӕ мӕ куы ничи хӕссы, фистӕгӕй цӕуын куынӕуал фӕразын, уӕд мын цы зӕгъынмӕ хъавут? |
Долго длилось это, и тогда Сырдон обратился к молодым нартам:
— Эй, нартские юноши, не держите вы слова. Обещали подвезти меня на коне, а никто мне коня не уступает. Я же устал и не могу больше идти пешком. Что же теперь будет? |
After a while Shirdon called to the young Narts and said,
“Hey, you Narts, you are not keeping your word! You promised to give me a lift on your horses, but so far not one has done so. I am tired now, and my feet are sore. I can’t walk any more. What will you do now?” |
| Уӕд ын Уырызмӕг загъта дзуаппӕн:
— Бӕх кӕй хъӕуы, уый йӕ хъуамӕ йӕ хӕдзарӕй раластаид, уыййедтӕмӕ ам дӕуӕн чи загъта, бӕхыл дӕ хӕсдзыстӕм, зӕгъгӕ. |
Тут Урызмаг сказал ему в ответ:
— Кому нужен конь, тот должен был выехать на нем из дому. Кто из нас мог обещать тебе, что мы будем везти тебя на коне? |
“If we elder Narts had seen that you needed a horse,” said Urizhmag, “we should have provided you with one before we left the village. But which of us promised you that you would be able to ride?” |
| — Мӕнӕ мын уӕ кӕстӕр загъта, — зӕгъгӕ, фӕкодта Сырдон, йӕхимидӕг мӕсты кодта, афтӕмӕй. | — Ваш младший, посланный за мной, обещал мне это, — ответил Сырдон, стараясь сдержать свое возмущение. | “But your youngster promised, when you sent him to fetch me!” said Shirdon, trying to control his agitation. |
| Ныр Нарт рӕсугъд уалдзыгон цъӕх кӕрдӕгыл хъазгӕ сӕ цыды кой кӕнынц саргъы бӕхтыл ӕмӕ мӕстӕй марынц Сырдоны: чи йын йӕ худ аскъӕфы, чи — йӕ лӕдзӕг, чи та йӕ цуры бӕхыл схъазы. | Ничего не ответили Сырдону нарты. Гарцуют они на прекрасных конях своих по весенним зеленым лугам и дразнят Сырдона. Кто на всем скаку выхватит у него палку или схватит шапку с его головы, а кто, чтобы пуще разозлить его, джигитует вокруг него на коне. | None of the Narts however offered him his horse to ride, or even to take him behind. They pranced along meadows on their excellent steeds, and even teased Shirdon by riding near and snatching his stick, or grabbing at his hat, and when this failed, simply rode round him in circles and made him really angry. |
| Сырдон дӕр йӕхинымӕры дзуры: «Фӕлӕуут, мӕ бар дӕр уӕ бауадз, ӕз уын ӕй бафиддзынӕн ацы мӕстӕймарын!» | Помолчал Сырдон, а сам подумал:
«Недолго вам смеяться, наступит мой черед, посмеюсь и я над вами». |
Still Shirdon held his tongue, but all the same thought to himself, “You won’t have long to poke fun at me so. My turn will come, then look out, you Narts, for I shall have the laugh of you and make you sweat!” |
| Бадзырдта та сӕм ноджы:
— Цӕй-ма, бӕхыл дӕ хӕсдзыстӕм, зӕгъгӕ, мын куы загътат, уӕд куыд у хъуыддаг? |
Едут нарты дальше, и опять говорит им Сырдон:
— А все-таки нехорошо получается. Нарушили вы свое обещание, заставляете меня идти пешком. |
The Narts rode on, and again Shirdon complained: “It’s all very well for you, but not for me. You have broken the word you gave me, and make me walk all the while!” |
| Уӕд ын, чи йӕ рахуыдта, уыцы кӕстӕр радта дзуапп:
— Гӕды дзырдтӕ цӕмӕн кӕныс, Сырдон, чи дын загъта, бӕхыл дӕ сӕвӕрдзыстӕм, уый? |
Тогда тот юноша, которого посылали за Сырдоном, спросил его:
— А ведь ты неправду говоришь, Сырдон. Кто обещал тебе уступать коня? |
The youth who was sent to fetch Shirdon then answered, “You are not speaking the truth, Shirdon! Who promised to let you ride their horse? Who gave you their word that you would not have to walk?” |
| — Ды, — зӕгъгӕ, фӕкодта Сырдон. | — Ты обещал, — ответил Сырдон. | “You yourself promised,” answered Shirdon, “but broke that promise!” |
| — Сайыс, Сырдон! Ӕз дын афтӕ куы загътон: «Кӕм ды — фистӕг, мах — бӕхджын, кӕм мах — бӕхджын, ды — фистӕг». Ам дӕлӕмӕ кӕсын, ӕмӕ ӕцӕгдӕр афтӕ у нӕ балцы хъуыддаг: ды фистӕг дӕ, мах — бӕхджын, мах бӕхджын стӕм, ды та — фистӕг. Раст нӕ ныхас куыд уыди, афтӕ йӕ ӕххӕст дӕр кӕнӕм. | — Лжешь, Сырдон. Вот как сказал я тебе: «Ты — пешком, мы — верхом; мы — верхом, ты — пешком». Как обещал тебе, так оно и есть. Там, где ты идешь пешком, мы едем верхом; там, где мы едем верхом, ты идешь пешком. Как мы сговорились, так оно исполняется. | “You lie, Shirdon. What I said to you was, ‘You will go on foot, and we shall ride. Where we shall ride, there you will go on foot. We shall see you on your way,’ And as I promised, so it is, you see!” |
| Уӕд Сырдон бамбӕрста, сайд ыл кӕй ӕрцыдис, уый ӕмӕ йӕ сӕр ныттылдта, ӕндӕр ницыуал загъта. | Понял тут Сырдон, что обманул его юноша, покачал головой и замолчал | Shirdon then understood that the youth had tricked him, and fell silent |
| Иудзӕвгар куы ауадысты, уӕд бахӕццӕ сты иу стыр фурдмӕ. Сырдон фурды бахизыныл катайтӕ кӕны. Уӕд ӕм Уырызмӕг дзуры:
— Хӕц, Сырдон, мӕ бӕхы дымӕгыл, ӕз дӕ фурды фале фӕкӕнон! |
Далеко проехали нарты, и вот достигли они широкой реки. Больше всех беспокоился Сырдон: как ему, пешему, переправится через эту широкую реку?
Сказал ему Урызмаг: — Держись, Сырдон, за хвост коня моего, и я помогу тебе перебраться на тот берег. |
They rode on farther still, until they came to a wide river. Shirdon was disturbed most of all. How should he get across, traveling on foot? Then Urizhmag, seeing him hesitating, said to him,
“Take hold of my horse’s tail, Shirdon, and we’ll help you across!” |
| Сырдон ныххӕцыд Уырызмӕджы бӕхы дымӕгыл, ӕмӕ бараст кодтой фурды. Йӕ тӕккӕ астӕумӕ куы бахӕццӕ сты, уӕд Уырызмӕг фӕрсы Сырдоны:
— Къухы ныхтӕ ӕмӕ къахы ныхтӕ кӕм фӕчындӕуы? |
Схватился Сырдон за хвост Урызмагова коня, и поплыли они. Далеко отплыли от берега, и спрашивает Урызмаг Сырдона:
— Скажи, Сырдон, когда и где надлежит человеку стричь себе ногти на руках и ногах? |
They had got well into midstream, when Urizhmag asked Shirdon,
“Say, Shirdon, when should a fellow cut his fingernails and toenails?” |
| — Кӕм сӕ ‘рӕмысай, уым, — загъта Сырдон. | — А где вспомнит он об этом, там пусть и стрижет, — ответил Сырдон. | “Whenever he remembers it, let him do it then,” replied Shirdon. |
| Уӕд Уырызмӕг йӕ бӕх ныуурӕдта ӕмӕ лыг кӕнын райдыдта йӕ къухы ныхтӕ ӕмӕ йӕ къахы ныхтӕ. Цалынмӕ Уырызмӕг йӕ куыст кодта, уӕдмӕ доны фӕйлауӕнтӕ Сырдоны расхой-басхой кодтой, уӕдӕ цы уыдаид! | Остановил тут Урызмаг коня своего и начал стричь ногти. Сначала на руках остриг, а потом разулся и стал стричь на ногах. Пока, не торопясь, занимался Урызмаг этим делом, Сырдон держался за хвост коня, и волны метали его из стороны в сторону, — да и как же могло быть иначе? | Straightway Urizhmag stopped his horse in midstream, and began to cut his fingernails. Then he took off his socks and began to cut his toenails. While he took his time doing this, Shirdon was left clutching his horse’s tail in the water, and the waves were washing him first one side and then the other. How else could it be in such a large swift river? |
| Йӕ къухы ныхтӕ ӕмӕ йӕ къахы ныхтӕ конд куы фӕци Уырызмӕг, уӕд йӕ бӕх ӕрцӕфтӕ кодта ӕмӕ доны фале фӕци Сырдонимӕ. | Ну, а когда Урызмаг закончил свое дело, ударил он коня своего и перебрался с озябшим и вымокшим Сырдоном на тот берег. | When Urizhmag had finished his business, he whipped his steed up again, and they reached the other bank, dragging Shirdon along, wet and frozen. |
| Бирӕ та фӕцыдысты, ӕмӕ Сырдонӕн йӕ къахыл скӕнинаг дӕр ницыуал уыди. Цӕуынц, ӕмӕ иу ран Сырдон иу обауы сӕрмӕ схызти ӕмӕ дзуры: | Поехали нарты дальше. Так долго они ехали, что совсем износилась у Сырдона обувь. Поднялся тогда он на высокий курган и сказал: | Still the Narts rode on, and went so far, that Shirdon, afoot, wore out his sandals completely. Then he stood on a mound and said to all, |
| — Гъей, Нарты фӕсивӕд, фосармӕй уӕ Хуыцау Нарты Уарӕн фӕзмӕ бауадзӕд; Нарты чызджытӕ уӕлбылӕй куы ракӕсой, уӕд уӕ сӕртӕй банымайдзысты, ӕмӕ лӕг хъаджджын куы уат, уӕд зӕгъдзысты, зӕгъгӕ, сӕ иуы ауӕй кодтой ӕмӕ йын йӕ сӕрмӕ фос ӕртардтой! | — Прощайте, нартские воины! Я остаюсь здесь. Дай вам Бог с большой добычей вернуться в нартскую страну, на Площадь дележа. Но когда будете возвращаться и нартские девушки будут поджидать вас, стоя на кургане, и не досчитаются одного, тогда они скажут: «Видно, продали нарты товарища своего и едут теперь делить то, что получили за его голову». | “Farewell, Narts warriors! I shall remain here. May God grant that you return home safely with rich booty from your campaign! Then maidens and young Nart wives standing on the hill will count each man as you ride in, and find one short, and will say, ‘They must have sold one of their comrades as a slave, and they are coming back to divide the head-price!’ ” |
| Уӕд Уырызмӕг загъта:
— Ай дӕр та ӕцӕг у. Хӕссын ӕй бахъӕудзӕн. |
И тут Урызмаг сказал:
— Это верно ты говоришь. Видно, придется нам все-таки по очереди везти тебя за седлом. |
At once Urizhmag made reply, “That’s probably right, what you say, Shirdon. We must obviously avoid such a thing, and so we shall in turn let you ride behind us now!” |
| Ӕмӕ Сырдоны радыгай сӕ фӕсӕрцты ӕвӕрын байдыдтой. Сырдон бавдӕлы ӕмӕ, кӕй фӕсарц фӕбады, уымӕн йӕ арт амбӕхсы. Афтӕмӕй се ‘ппӕты ӕртытӕ дӕр бамбӕхста. Уырызмӕгмӕ та ӕртӕ арты уыдис. Уыдонӕй иу йӕ фарсыл уыди, иннӕ йӕ астӕубосыл, аннӕ та йӕ саргъы базы бын. Уымӕн дӕр йе ‘ртытӕ бамбӕхста Сырдон. | И стали они по очереди везди Сырдона за седлом, а тот у каждого вытащил кремень и огниво.
А у Урызмага были три огнива и три кремня, из них один кремень и одно огниво были привязаны к поясу, другой кремень и другое огниво хранились у него под подушкой седла, а третье огниво и третий кремень — привязаны к набедренному шнуру. Выкрал и у Урызмага Сырдон все три огнива и все три кремня. |
“Well, Shoshlan’s horse is very strong. He gallops and kicks up the earth behind him. I shall ride behind Shoshlan first!” said Shirdon, and with that he took up his place. Once settled there, he cautiously sneaked Shoshlan’s tinder-box, with its flint and steel, from his pocket, then after a while said to him, “I am beginning to feel sorry for your steed now, Shoshlan. He must bear a double burden. I shall change over to another horse now. There is Urizhmag’s horse, Arfan. Look how he kicks up the turf! I’ll change over to him now!” and with that he slid down from behind Shoshlan. Then Urizhmag took Shirdon behind him, and they all rode on.
Urizhmag had three tinder- boxes. One with flint and steel was tied to his waistband, a second with flint and steel was kept under the saddle cushion, and the third to the girth strap. Shirdon sneaked all three tinder-boxes from Urizhmag, with their flints and steels, and then said to him after a while, “I think your horse is somewhat tired, Urizhmag. It is hard going for him to carry two riders at the same time. I shall change over now to someone else.» He jumped down from Urizhmag’s horse, and went over to Khamis. He took Shirdon up as passenger, and set him behind himself. At once Shirdon found his tinder-box, and stole that one too. So he set on each one’s horse in turn, and from each rider he stole his tinder-box, with its flint and steel. |
| Цӕуынц Нарты гуыппырсартӕ, ӕмӕ сыл бон баизӕр ис. Сӕ улӕфт уадзынмӕ ӕмӕ се ‘хсӕв ӕрвитынмӕ, стӕй сӕ бӕхты фӕхизынмӕ ӕрлӕууыдысты иу ран. | А тут как раз настала холодная ночь. Остановились нарты на ночевку. | Soon the night descended, and all grew dark and cold. The Narts then stopped and pitched their tents for the night, |
| Уӕд дын Уырызмӕг дзуры йӕ кӕстӕртӕм:
— Лӕппутӕ, цуаны-ма суайут, кӕд нын Ӕфсати исты раттид, кӕннод стонгӕй куынӕуал фӕразӕм! |
И сказал Урызмаг нартским юношам:
— Займитесь-ка охотой, молодежь. Может, пошлет нам что-нибудь Афсати, чтобы мы могли утолить свой голод. |
and Urizhmag said, “You young Narts set about catching something to set before it gets quite dark. Perhaps Afshati will send you some game to shoot for supper!” |
| Лӕппутӕ ауадысты ӕмӕ уайтагъд саджы мард ӕрдавтой, сугтӕ ӕрбамбырд кодтой, ӕмӕ арт кӕнынмӕ куы бавнӕлдтой, уӕд кӕсынц, ӕмӕ дзы иуӕн дӕр йӕ арт йӕ фарсыл нал ис. | Побежали нартские юноши исполнять слово Урызмага, — вот уже волокут они тушу оленя. Быстро собрали дрова, а как захотели развести костер, кто ни схватится за огниво, ни у кого его нет. | They ran off at once to fulfill his command, and returned soon with tire carcass of a deer they had slain. They quickly gathered some firewood, and began to prepare a bonfire, but they could not find a tinder-box anywhere. |
| Ныхас Уырызмӕгмӕ байхъуыст, нӕ ӕртытӕ ахаудысты, зӕгъгӕ. Уӕд Уырызмӕг афтӕ зӕгъы: | Услышал Урызмаг, как нарты в растерянности ищут свои огнива, усмехнулся и сказал: | Urizhmag heard them fussing about looking, and laughed, |
| — Алчи уӕ йӕ зонд йӕ усы хъӕбысы ныууадзы, афтӕмӕй балцы рацӕут. Иугай ӕртыты ӕвджид куыд рацыдыстут, мӕлӕты зын арӕн куы нӕ сты ӕртытӕ. Мӕнӕн дзы иу мӕнӕ мӕ фарсыл ис, — зӕгъгӕ, куыд фӕкодта, афтӕ йӕ фарсмӕ февнӕлдта, ӕмӕ дзы артӕн йӕ кой дӕр нал. | — Видно, так тешились вы с молодыми женами своими, что дома свой разум оставили. Кто же отправляется в поход, имея с собой по одному огниву? Берите пример со стариков. У меня одно огниво всегда к поясу привешено… — И схватился он за пояс, а огнива там и в помине нет. | «Obviously you were so busy kissing your wives and comforting them on parting, that you quite forgot your tinder-boxes! But who goes on campaign with only one tinder-box? Take a lesson from an old-timer. I always have one strapped to my belt,” and he felt for it there but did not find it in its usual place. |
| Хорзау нал фӕци номдзыд Уырызмӕг. Февнӕлдта йӕ астӕубосмӕ, агуры арт ӕмӕ астӕубосыл дӕр ницыуал ары. Уӕд та фӕсивӕдмӕ дзуры:
— Ауайут, лӕппутӕ, уӕртӕ мӕ саргъы базы иу арт ис, ӕмӕ йӕ ардӕм радавут! |
Смутился тут старый Урызмаг, полез под бешмет, ищет на нижнем поясе другое огниво — и там нет огнива.
— Ну, — сказал Урызмаг, — чего не случается!.. Но есть у меня про запас третье огниво, лежит оно под подушкой седла моего. Сбегайте-ка за ним, молодцы, и сюда его принесите. |
Old Urizhmag was much put out at first, but then he began to feel for another one taken from the girth strap when he tied up his horse. He fell in his tunic’s lower pockets, but found no tinder-box there.
“Well,” cried Urizhmag, “what the devil has happened? Ah, never mind! I have a third which I keep under my saddle cushion. Run to my horse, lads, and bring my saddle cushion here!” |
| Лӕппутӕ ауадысты ӕмӕ Уырызмӕгмӕ йӕ саргъы баз гогызы марды хуызӕн тымбылтӕй бадавтой, фӕлӕ уым дӕр арт нӕ разындис. | Побежали юноши, принесли подушку от его седла. Как тучная зарезанная индейка, туго свернута она. Развернул ее Урызмаг, но огнива и там не оказалось. | The Nart youngsters ran to bring him the saddle cushion. It was all folded up tight, like a fat turkey ready for cooking. Urizhmag unrolled it and began to feel for the tinder-box, but found nothing there either. |
| Уыцы афон Сырдон ӕрхы ныббырыд ӕмӕ уым хӕтӕлы хустимӕ йӕхи цыдӕртӕ архайӕг скодта. Нарт сагъӕсы бацыдысты ӕмӕ дзырдтой кӕрӕдзийӕн, ныр цы кӕнӕм, зӕгъгӕ, фӕлӕ ницы хос ардтой. | А Сырдон в это время спустился в овраг, собрал там кучу сухого тростника, делая вид, что хочет развести костер. Нарты все решали, что же им делать, но ничего не придумали. | Meanwhile Shirdon went down into a gully and collected a heap of dried reeds, making out that he too wanted to set a fire going.
|
| Ӕрӕджиау Уырызмӕг кӕсы, ӕмӕ иуфарсырдыгӕй ауыдта рухсы цӕст, ӕмӕ дзуры Сырдонмӕ:
— Йе Сырдон, уӕлӕмӕ рацу, ӕмӕ дӕм кӕд зынг, мыййаг, ис, уӕд нын арт акӕн! |
И сказал Урызмаг Сырдону:
— Эй, Сырдон, не захватил ли ты с собой огня? Если есть у тебя огонь, разведи-ка нам костер. |
Urizhmag then said to him hopefully, “Hey, Shirdon, did you bring any fire with you? If so, light ours!” |
| Сырдон дӕр ӕм дзуры:
— Гъӕ, уӕ бон ныккалат, Нарты хъалтӕ! Ныр та уын цӕхӕры кӕфой мӕ фӕдджийы фистӕгӕй уӕ фӕдыл куы хӕссин, уый уӕ фӕнды! |
Но ответил Сырдон:
— Ишь, спесивые нарты, чего выдумали! Хотите ехать верхом, и чтобы я нес за вами в полах бешмета горячие угли? Нет у меня ничего! |
But Shirdon only replied scornfully, “Get on with you all, you stuck-up Narts! What have you thought up now? You went to ride your horses, while I go on foot behind you with head-cloth full of burning coals? I have nothing of the sort!” |
| — Бавдӕл, уӕдӕ, — загъта та йын Уырызмӕг, — ӕмӕ ацу, уӕлӕ рухс кӕцӕй цӕуы, уырдӕм, ӕмӕ нын зынг ӕрхӕсс! | Урызмаг огляделся и увидел огонь вдалеке. И сказал он опять Сырдону:
— Тогда вот что, Сырдон! Видишь там свет? Между тремя горами… Сходил бы ты туда да принес бы нам огня. |
Then the Narts began to be troubled, “What shall we do now?” they began to ask each other despairingly.
Suddenly Urizhmag, glancing round, saw a light a long way off, and again he addressed Shirdon, “Well then, Shirdon—you see that light there, between those three mountains? You could go there and bring us back some embers maybe?” |
| Сырдон дӕр ницыуал уӕлдай загъта Уырызмӕджы ныхасыл. Араст ис, рухс кӕцӕй цыдис, уыцырдӕм, ӕмӕ иучысыл куы ауади, уӕд фӕстӕмӕ ‘рыздӕхт ӕмӕ гӕды ныхӕстӕ ракодта: | Сырдон не возразил ни слова, пошел он в ту сторону, где виден был свет. Но с полпути вернулся обратно и сказал нартам, | Shirdon did not answer a word, but just went off in the direction shown. But halfway there he stopped, then returned and told the Narts |
| — Зынг раттын нӕ, фӕлӕ ма мын ӕгӕрыстӕмӕй мӕ хъӕрмӕ дӕр нӕ ракастысты. | что видел он дом, стучался, но на стук его дверь не открыли и никто не выглянул на его зов. | that he had seen a house, knocked, but nobody opened nor answered. |
| Уӕд Нарты кӕстӕртӕй иу араст ис зынггур ӕмӕ бафтыдис рухсы фӕдыл авд уӕйыджы хӕдзармӕ. Ракастысты йӕм уӕйгуытӕ ӕмӕ йыл бацин кодтой: | Тогда на поиски пошел один из нартских юношей. Долго шел он в ту сторону, где был свет, и пришел к дому. На стук его вышли из дома семь уаигов. Очень обрадовались они, увидев нартского юношу. | Then one of the Nart youths went in search of fire, in the same direction, where light could still be seen. He walked a long way, and finally came to a house. When he knocked seven giants came out. They were all very pleased to see the Nart youth. |
| — Мах зынггуры дуарӕй не здахӕм, — зӕгъгӕ, йын загътой ӕмӕ йӕ сӕ хӕдзармӕ бакодтой. Уым ӕй фидар фӕхс бандоныл ӕрбадын кодтой, сӕхуыдтӕг ын йӕ быны бурӕмӕдз рауагътой, ӕмӕ Нӕртон гуырд бандоныл ныффидар ис ӕмӕ сызмӕлын дӕр нал фӕрӕзта. | — Просящего огня мы не гоним с порога, — сказали они и пригласили его войти в дом.
Вошел юноша в дом, но только сел он на скамью, из тяжелых колод сбитую, подлили под него уаиги клею бурамадз, и крепко прилип тут к скамье нартский отпрыск — так прилип, что даже шевельнуться не мог. |
“We do not drive from our threshold one who asks for fire,” said one of the giants, and invited him into their house.
The lad went in, but as soon as he sat down on a bench made of some heavy logs, where they had poured some special glue, the Nart youngster was stuck tight, so that he could not move. |
| Ӕрӕгмӕ куы цыди, уӕд та Нарт сӕ кӕстӕры хистӕры арвыстой, ӕмӕ та уый дӕр кӕстӕры фӕндагыл ацыдис. | Долго ждали нарты, что вернется юноша, но так и не дождались и послали за ним следующего, самого младшего. | The other Narts waited for his return, but finally they could wait no longer, and sent a second youngster out in search of him. |
| Ӕрӕгмӕ куы цыдысты кӕстӕртӕ, уӕд Нарты хистӕртӕ сӕхуыдтӕг радыгай цӕуын райдыдтой иуӕй зынггур, иннӕмӕй та сӕ кӕстӕрты агурӕг. | А потом пошли старшие на выручку своих младших. Так один за другим уходили младшие за огнем и не возвращались. | But when he came to the house and knocked, the giants invited him inside and sat him next to the first, and so the youngster, one after another, who went in search of their brethren and the fire they needed did not return. |
| Фыццаг араст ис Сослан, ӕмӕ та уый дӕр йӕ кӕстӕрты ӕмбисонд баййӕфта. Нал баурӕдта йӕхи Хӕмыц дӕр. Араст ис йе ‘мбӕлтты агурӕг, фӕлӕ та уый дӕр фӕстӕмӕ нал зыны. | Первым отправился Сослан и тоже сел на скамью. Та же участь постигла Хамыца. | Next, the elder Narts began to go to rescue their own lads. First among them went Shoshlan, and in due course was invited into the house and sat on the sticky bench. The same fate then overtook Khamis when he went to the house. |
| Тыхсы Уырызмӕджы зӕрдӕ, йӕхицӕн бынат дӕр нал ары йе ‘мбӕлтты мӕтӕй ӕмӕ фӕстагмӕ араст ис сӕ фӕдыл. Уырызмӕг дӕр та бафтыд уӕйгуыты хӕдзармӕ ӕмӕ сӕм мидӕмӕ бадзырдта: | Волнуется Урызмаг, места себе не находит, не может дождаться товарищей. И, наконец, отправился он на поиски. Вот подошел к жилищу уаигов и крикнул: | At last Urizhmag grew alarmed that none of his comrades returned, and could wait no longer, so he too then went in search of the others. He came up to the giants’ house and cried, |
| — Йе хӕдзаронтӕ, ӕддӕмӕ ма уӕ исчи ракӕсӕд! | — Эй, хозяева дома! Выйдите наружу! | “Hey there, whoever owns this house—come outside.” |
| Уӕйгуытӕ йӕм рауадысты ӕмӕ йын загътой:
— Гъы, кӕй агурыс? Кӕд ӕмӕ дӕ кӕстӕрты, уӕд уыдон дӕр тагъд рацӕудзысты, фӕлӕ сӕм мидӕмӕ ӕрбахиз ӕмӕ иу арахъ хъармӕй баназ. Уыдонӕн дӕр ӕй артыл хъарм кӕнынмӕ авӕрдтам, ӕмӕ уымӕн фӕстиат кӕнынц! Ӕфсӕрмы ма кӕн, мидӕмӕ нӕм рацу! |
И сразу же уаиги вышли к нему навстречу и сказали ему:
— Кого ты ищешь? Верно, своих младших? Не тревожься за них, они скоро выйдут. Зайди лучше к нам в гости, мы хотим угостить тебя подогретой аракой. Давно уж стоит она на огне, мы хотим подогреть ее и угостить ею наших гостей. Оттого и задержались твои младшие. Не стесняйся, заходи к нам. |
Straightway the giants went out to meet him, and asked,
“Who are you looking for? Your youngsters most likely? Well, don’t be alarmed, they will soon be returning home. Better come in as our guest, and well offer you some warmed-up home-made whisky. It has been standing by the fire already, waiting to be served to our guests. That is why your youngsters were delayed. Don’t be embarrassed, come in!” |
| Уырызмӕг йӕхинымӕры зӕгъы: «Ацы фӕлладӕй иу арахъ куы аназин, уӕд ӕвзӕр нӕ уаид!» | И подумал Урызмаг: «А ведь не плохо было бы при такой усталости выпить рог араки». | Urizhmag thought it over to himself, “It wouldn’t be bad, seeing how tired I am, to take a horn of warm whisky!” |
| Фӕраст ис уӕйгуыты хӕдзармӕ ӕмӕ куывды бадӕгау уым бадгӕ баййӕфта Нарты. | Вошел Урызмаг в жилье уаигов, видит — все нарты, как на пиршестве, сидят в ряд на скамье. | Urizhmag went into the giants’ house and saw all the Narts as it were at a feast, sitting side by side on a long bench. |
| Уырызмӕгӕн дзы иу дӕр уӕлӕмӕ нӕ сыстад, мӕстыгӕнӕджы каст ӕм ракодтой, ӕмӕ Уырызмӕг дӕр сӕ уӕле мӕсты цӕф ныккодта бандоныл йӕхи. | Но сердито глядят они на Урызмага, и никто из них не поднялся навстречу ему, как подобает по обычаю. Не понравилось это Урызмагу, и он, тоже сердитый, опустился на скамью выше всех. | But they looked angrily at Urizhmag, and none rose to greet him, as custom demanded. Urizhmag did not like that, and he became angry and slumped down on the end of the long bench. |
| Йӕ быны йын бурӕмӕдз рауагътой, ӕмӕ та уый дӕр уым бандоныл аныхӕст. Ныр сӕм бакӕс, уӕд цавддуртау бадынц фӕрсӕй-фӕрстӕм Нарты бӕлццӕттӕ. Сӕ хуыз фӕлыгъдис, ӕмӕ сӕ дынджыр цӕстытӕй ӕнкъардӕй кӕсынц. | Но тут подлили под него уаиги свой волшебный клей, и он тоже прилип.
Вот так и сидят они в ряд, славные нарты, любители похождений. Как окаменелые, сидят они: бледны их лица, и тоскливо глядят они своими большими глазами. |
The giants went behind him and put some more of their secret glue there, and Urizhmag was also immediately stuck fast.
So they sat stuck in a row, those famous Narts, lovers of fighting, hunting, and riding, and all active movement. Their faces were pale, and they sadly looked out of their eyes. |
| Уӕйгуытӕн дӕр се стыр аджы дон хӕрдмӕ пӕлхъ-пӕлхъ кӕны — хъуамӕ дзы Нарты ныккалой ӕмӕ сӕ сфыцой. Авд уӕйыджы, иу иннӕмӕй тынгдӕр, дзӕнхъайы цӕстыл сӕ кӕрдтӕ цыргъ кӕнынц, ӕмӕ сӕм Нарты гуыппырсартӕ куы бакӕсынц, уӕд сӕ зӕрдӕ ноджы тынгдӕр бауазал вӕййы. | А в огромном котле уаигов ключом кипит вода. В этот котел бросят нартов. И семь уаигов, один сильнее другого, на горном хрустале оттачивают свои ножи. Видя это и слушая лязг стали, чувствуют нарты, как от предсмертного холода замирают их сердца. | Meanwhile the giants’ enormous cauldron was bubbling and seething away like a spring. Into that colossal cauldron the Narts would be thrown. The seven giants, each one stronger than the next, were already sharpening up their knives well on mountain crystal. Seeing all this, and hearing the rasp and chatter of steel, the Narts felt their hearts sinking before chilling death…. |
| Уыцы рӕстӕджы Сырдон бынаты арт бандзӕрста, саджы мардӕй физонджытӕ скодта ӕмӕ йӕхи хорз бафсӕста. | А Сырдон на стоянке разжег костер, освежевал оленя, которого добыли нартские юноши, приготовил шашлыки и вкусно угостил сам себя. | But Shirdon at the halting place lit a fire, freshened up the venison brought in by the Nart youths, and made some tasty shashliks on spits, and ate them himself. |
| Уыргтӕ рафгыдта ӕд фиутӕ ӕмӕ уыдон дӕр сфизонӕг кодта ӕмӕ дзы иу йӕ иу рихийыл ӕрцауыгъта, иннӕ та — йе ‘ннӕ рихийыл, ӕмӕ уыргтӕ куы басалдысты йӕ рихитыл, уӕд афтӕмӕй араст ис уӕйгуыты хӕдзармӕ; куы бахӕццӕ ис, уӕд бахъӕр кодта: | Почки с жиром он зажарил отдельно и привесил их к усам своим — на каждый ус по одной почке. Когда же почки остыли на усах его, он пошел в ту сторону, куда ушли нарты. Дойдя до жилища уаигов, он крикнул: | The kidneys and their fat he roasted separately, and hung them on his mustaches, one on each side, until they became cool. When he had finished eating, he set off again in the direction that the Narts had taken. On reaching the giants’ home, he cried, |
| — Цы фестут, Нарты хъалтӕ! Сӕрӕй та уӕ гуыбыны куыст куы кӕнут, мӕн та сау хъӕды куы ныууагътат иунӕгӕй. Йе мӕ арс куы ныттона, йе мӕ бирӕгътӕ куы бахацрой. уымӕй дӕр мын нӕ тӕрсут? Ӕддӕмӕ дӕр мӕм куынӕуал зынут! | — Куда вы делись, гордые нарты? Видно, опять набиваете свои животы, а меня кинули одного в темном лесу? А что, если меня медведь исцарапает или волки меня съедят? И даже выглянуть вы ко мне не хотите. | “Where have you got to, you Narts? Evidently you are stuffing your stomachs again, and have left me all alone in the dark forest. What if a bear comes and claws me, or the wolves eat me? You don’t even see me!” |
| Уӕд ӕм уӕйгуытӕ рауадысты ӕмӕ йӕм дзурынц:
— Мидӕмӕ рацу, уазӕг, ӕмӕ семӕ абад ды дӕр. |
На его крик вышли уаиги и говорят ему:
— Зайди в наш дом. Будешь нашим гостем, сядешь за стол рядом с другими нартскими гостями. |
The Narts heard Shirdon’s voice, and it lit up their hearts like a ray of sunshine. The giants, hearing him shout, went out to welcome him,
“Come in, come in, and be our guest. Sit at table along with our other Nart guests!” and they showed him to the long bench. |
| Сырдон дзуры уӕйгуытӕм:
— Гъӕ, уӕ бонӕй уат, кӕд мӕнӕн уыдонимӕ бадӕн нӕй! Уыдон ме ‘лдӕрттӕ сты, ӕмӕ уыдонимӕ куыд сбадон? Уыйбӕсты мын сӕм фӕдзурут, ӕмӕ цӕуӕм. |
Но Сырдон сказал им в ответ:
— Что вы только говорите! Да разве я осмелюсь сидеть рядом с ними? Они, мои алдары, разве позволят мне это? Нет, уж лучше позовите сюда моих господ. |
But Shirdon at once made reply,
“Whatever are you saying? Would I dare to sit shoulder to shoulder at table with them? They are my lords and masters—do you think that they would allow that? Better let them come outside and speak with me!” |
| Фӕлӕ уӕйгуытӕ не сразы сты. Бакодтой Сырдоны сӕ хӕдзармӕ. Сырдон Нарты рӕгъ-рӕгъы бадгӕ куы федта, уӕд ӕй бамбӕрста, уыдон хуымӕтӕджы ӕнӕзмӕлгӕ кӕй не сты, уый, ӕмӕ сӕ фарсмӕ бадын нал бакуымдта, фӕлӕ-иу, уыдон ӕй куыд уыдтаиккой, афтӕ йе ‘взагӕй иуфарсырдӕм йӕ рихийыл уырг астӕрдта, мӕстӕймарӕгау. | Не согласились уаиги позвать нартов, и, хочешь не хочешь, пришлось Сырдону войти в их жилище. Но, увидев нартов сидящими в ряд на скамье, понял Сырдон, что неспроста сидят они, точно окаменев. Встал тогда Сырдон около двери так, чтобы его видели нарты, и, поддразнивая товарищей своих, стал облизывать зажаренные оленьи почки, которые висели у него на усах. | The giants would not agree to that, so willy-nilly Shirdon was obliged to join the others at table. However, seeing the Narts sitting motionless there, Shirdon at once suspected that something was amiss. Why were they all as still as stones? Why were they all so silent? Shirdon stood near the door, so that all the Narts could see him, and teasing and mocking his comrades, began to lick the shreds of fat and kidneys still sticking to his whiskers, smacking his lips. |
| Уӕд та йӕм уӕйгуытӕ дзурынц:
— Сбад сӕ фарсмӕ ды дӕр, уазӕг! |
Снова стали упрашивать его уаиги сесть рядом с другими нартами. | Again the giants invited him to sit down with the other Narts. |
| — Нӕ, мӕнӕн уыдон фарсмӕ бадӕн нӕй, фӕлӕ мын ӕнӕбын хуыскъаг мигӕнӕны фӕнык акӕнут ӕмӕ ууыл абаддзынӕн; уый, ӕз кӕуыл фӕбадын, ахӕм у, — загъта Сырдон. | — Я уже сказал вам, что не подобает мне сидеть рядом с ними. Но если возьмете вы кадушку без дна да насыплете в нее золы, то это и будет то, на чем я всегда сижу. | «I have already told you that it is not befitting for me to sit with them. But if you have an old tub without a bottom, then bring it to the table here, and fill it with ashes, and that would be like home.” |
| Уыдон дӕр ын ӕнӕбын хуыскъаг мигӕнӕны фӕнык акодтой ӕмӕ йыл бурӕмӕдз ауагътой. Сырдон ыл куы ‘рцӕй бадти, уӕд ӕй иуырдӕм фенкъуыста, ӕмӕ фӕнык ӕмӕ бурӕмӕдз акалдысты. Сырдон ӕрбадти бӕстон ӕнӕбын мигӕнӕныл. | Сделали уаиги так, как он просил. Взяли они кадушку без дна, насыпали в нее золы и залили ее клеем бурамадз. Сырдон, усаживаясь, незаметно накренил кадушку, и так как не было в ней дна, то зола высыпалась, а вместе с ней вытек и волшебный клей. После этого Сырдон уселся поудобнее на кадушке. | The giants did as he asked, and brought a bottomless tub, filled it with ashes, then one stealthily poured some magic glue on it. As Shirdon sat down, unseen by the giants, he tilted the barrel on one side, and since there was no bottom to it, some ashes trickled out, and the magic glue with them. Then Shirdon settled down comfortably on the rest, |
| Уӕйгуытӕ фӕрсынц Сырдоны:
— Сымахырдыгӕй кусӕрттаджы нард цӕмӕй ӕвзарынц? |
Завели тут уаиги с ним разговор:
— Скажи, как выбирают в ваших местах самую жирную скотину для заклания? |
and the giants began conversing with him, “Tell us, how do they choose the fattest cattle for sacrifice in the land of the Narts?” |
| Сырдон сын загъта:
— Махырдыгӕй кусӕрттагыл сӕ къух ӕрхӕссынц, ӕмӕ фӕлмӕн куы вӕййы, уӕд уый нымайынц нарды нысаныл. |
И отвечает им Сырдон:
— В наших краях, когда хотят выбрать скотину пожирнее, проводят рукой по ее загривку. И если загривок мягкий, то, значит, скотина эта жирная и пригодна для заклания. |
Shirdon answered them so,
“In our country, when they want to choose the fatter cattle for the sacrifice, they pass their hand along the nape of its neck. If their nape is soft, then it means the cattle is fat, and fit for slaughter.” |
| Уӕйгуытӕ дӕр дын Нарты гуыппырсарты бӕрзӕйтыл сӕ къухтӕ ӕруагътой ӕмӕ сӕ нардӕй сгарынц. Сослан дынджырбӕрзӕйджын уыди, ӕмӕ уӕйгуытӕ нарддӕрӕн равзӕрстой уый. | Выслушали его уаиги и стали ощупывать шеи всем нартам по очереди. Самая толстая шея была у Сослана, и решили уаиги, что он самый жирный из нартов. | On hearing this, the giants began to feel the necks of all the Narts in order. The softest neck was found on Shoshlan, and the giants decided that he was the fattest of the Narts.
|
| Ратыдтой йӕ йӕ бынатӕй ӕмӕ йӕ фынгыл кусӕрттаджы ӕвӕрд ӕркодтой ӕргӕвдынмӕ. | Сорвали они его с места и разложили на столе, как скотину, предназначенную для заклания. | Together they tore him from his place and laid him on the table, just like a beast prepared for slaughter. Then Shirdon thought to himself, “If these giants do slay him, and the others later, then shame will fall upon me. These giants are sharpening their knives to slice Shoshlan to pieces before they cook him in their huge cauldron.” |
| Гъа ныр Сосланыл кард ӕрбауадзой, афтӕ Сырдон фестад ӕмӕ фӕхъӕр кодта уӕйгуытыл:
— Гъӕй, бирӕ хӕрдӕй номгӕнджытӕ!. Цы ми кӕнут?! Сӕрӕй та уӕ гуыбыны куыст кӕнут? |
И только хотели уаиги полоснуть Сослана ножом, как вскочил Сырдон и закричал:
— Эй вы, которые славитесь по всему свету обжорством! Что вы делаете? Видно, правда, что только о своем брюхе заботитесь вы! |
He jumped up at once and cried, “Hey, you giants! You are known everywhere in the world for your gluttony! What are you doing? Are you getting ready to stuff fat into your bellies again? That is shameful!” |
| Уӕйгуытӕ фӕджих сты, ай куыд феуӕгъд и, зӕгъгӕ, ӕмӕ дзурынц Сырдонмӕ:
— Нӕ гуыбыны куыст кӕнӕм, нӕ гуыбыны! Уӕдӕ нын цы кӕнын кӕныс? |
Удивились уаиги тому, что Сырдон не приклеился и легко вскочил с места. Переглянулись они, смутились и ответили:
— Ну конечно, мы заботимся о своем брюхе. А чем же нам еще заниматься? |
The giants were doubly surprised—first that Shirdon was not stuck to his barrel, and second, that he spoke so boldly. They glanced at each other, embarrassed, and one replied,
“Well, of course we take care of our bellies! What else do you think?” |
| — Адон уӕм цӕмӕн ӕрцыдысты, уый нӕма базыдтат, фӕлӕ ӕндӕр куыстытыл фестут. | — То-то и есть. Вы даже толком не узнали, зачем пришли к вам эти люди, и сразу хотите их спровадить к себе в брюхо! | “There is something else! You didn’t even inquire why these Narts came to you, but immediately set about stuffing them into your stomachs!” |
| — Гъы, дӕ хорзӕхӕй, зӕгъ нын, уӕдӕ, цӕй тыххӕй арцыдысты, уый, — дзурынц Сырдонмӕ уӕйгуытӕ. | — Так будь добр, расскажи нам, зачем пришли они, а мы послушаем, — сказали уаиги. | “Then be good enough to tell us why they came. We are listening!” |
| — Уӕдӕ хъусут. Ӕгас Нарт дӕр сбыцӕу сты, куырды дзауматӕй хистӕр кӕцы у, зӕгъгӕ, ӕмӕ уӕм фӕрсынмӕ ‘рӕрвыстой мӕнӕ сӕ фӕсивӕды ӕмӕ сӕ хистӕрты, ӕмӕ сын бамбарын кӕнут, куырды дзауматӕй чи хистӕр у, уый, — зӕгъгӕ, сын загъта Сырдон. | — Вот и послушайте, — сказал Сырдон. — Разгорелся у нартов спор: какое из кузнечных орудий старше других? Вот и прислали нарты к вам своих почетных людей, чтобы разрешили вы их спор. | “Then listen well!” said Shirdon. “An argument flared up among the Narts: which of the blacksmiths tools is the oldest of them all? They couldn’t agree, so they came to you, as knowledgeable people, for advice.” |
| Уӕд уӕйгуыты хистӕр нал фӕлӕууыд ӕмӕ загъта:
— Ӕвӕдза, куырды дзауматӕн сӕ хистӕр хъӕсдарӕг у. |
Не утерпел тут старший из уаигов и сказал уверенно:
— Правду скажу: в кузнице главнее всего — наковальня! |
The eldest giant could not restrain himself, and said decisively, “I’ll tell you the truth! In the smithy the most important, and the oldest piece of equipment is the anvil!” |
| — Нӕ, куынц хистӕр у, — загъта дыккаг, — куынц куы нӕ уа, уӕд дӕ дзыхӕй фу кӕндзынӕ? | — Нет, мехи главнее! — тут же возразил ему другой. — Не будет мехов, так ты что, ртом, что ли, будешь дуть? — заносчиво сказал он старшему. | “No, no! The bellows came first. They are the most important! What would you do without them—blow on the fire with your mouth, then?” arrogantly answered his younger brother. |
| — Ӕртдзыскӕн куы нӕ уа, уӕд тӕвд ӕфсӕйнагыл дӕ къухӕй ныххӕцдзынӕ? — загъта ӕртыккаг. | — А щипцы? — перебил его третий. — Руками-то небось горячее железо не схватишь? | “What about the pincers?” broke in the third. “They are most important! You can’t hold red-hot iron in your hands. They came first!” |
| Уыдон ныхӕстӕм мӕстӕй амард цыппӕрӕм ӕмӕ сыл фӕхъӕр кодта:
— Ӕмӕ дзӕбуг куы нӕ уа, уӕд тæвд ӕфсӕйнаг дӕ тымбыл къухӕй хойдзынӕ? Дзӕбуг хистӕр у, дзӕбуг! |
— А если молотка не будет? — свирепо закричал четвертый. — Что же ты, кулаком будешь бить по раскаленному железу? Молоток, молоток всех старше! — кричал он, стараясь перекричать других уаигов. | “How about the hammer?” fiercely cried the fourth. “Will you beat the hot iron with your fist? That’s the most important and the oldest!” His voice rang out, trying to make itself heard above the others. |
| Сырдон дӕр ын йӕ ныхас ацахста ӕмӕ йӕм дзуры:
— Ды растдӕр дӕ се ‘ппӕтӕй дӕр, ӕмӕ ма сыл мӕнӕ дзӕбугӕй ӕрцу, ӕмӕ куырды дзауматӕй чи хистӕр у, уый сӕхиуыл бавзарой! |
И Сырдон тут же поддержал его:
— Вот ты, братец, правильнее всех сказал. А ну-ка, пусть они испытают на себе, кто в кузнице всех главнее, — сказал он, увидев молоток в руках этого уаига. |
Straightway Shirdon supported him, “That’s it, brother, you have spoken more truly than the others! If they don’t believe you, then let them feel it on their own heads, which is most important of all!” he said, seeing the pant take up a hammer, clutching in his hand, and waving it about. |
| Уӕд дзӕбуг кӕмӕ уыд, уый ныддӕлӕ-уӕлӕ кодта ӕмӕ дзы иуы сӕр ныххафта. Уыйадыл кӕрӕдзиуыл ралӕууыдысты уӕйгуытӕ ӕмӕ, — дӕ балгъитӕг афтӕ! — кӕрӕдзийы пырх кӕнынц. | По душе пришлись уаигу слова Сырдона. Тяпнул он молотком одного из своих братьев по голове, и упал тот замертво. Бросились тут уаиги друг на друга — и да будет подобное с недругами твоими! — наносят они друг другу тяжелые раны, хватают все, что попадет им под руку. | These words of Shirdon just suited the impatient giant, and he tapped one of his brothers with it on the head, and he at once fell, as if dead. The other giants were soon going hammer and tongs at each other—and may your foes do likewise! They fought and wounded each other severely, seizing and striking with anything that came to hand. |
| Йӕ цӕвӕн-иу йӕ къухӕй кӕмӕн ахаудта, уымӕн та-иу ӕй Сырдон йӕ къухмӕ авӕрдта ӕмӕ-иу ын загъта:
— Куы дӕ амардта, куыд фыд-зӕрдӕ у де ‘фсымӕр! |
А если выпадало у кого из них оружие из рук, тому подавал его Сырдон и говорил сочувственно:
— Какой жестокий удар нанес тебе брат твой, бессердечный брат! |
If anyone dropped his weapon, then Shirdon picked it up and handed it back to him quickly, raging him on, and saying,
“What a merciless blow brother struck you, the heartless monster! He deserves something back!” |
| Сырдоны ныхас ноджыдӕр загъд цырынӕй-цырындӕр кодта, цалынмӕ уӕйгуытӕ кӕрӕдзийы ныццагътой, уӕдмӕ. | И после таких слов с новой силой вспыхивала драка. | So at that the fight fared fiercer. |
| Нарт ныуулӕфыдысты, сӕ цӕстыты фӕзындис рухсы цъыртт. Сырдон ӕмӕ Сослан истой уӕлартӕй, уӕйгуыты агӕй, тӕвд дон ӕмӕ йӕ Нарты бын уагътой, цалынмӕ Нарт бандонӕй фӕхицӕн сты, уӕдмӕ. | Видя, как один за другим издыхают уаиги, свободно вздохнули нарты, и живой свет загорелся в их глазах. Вот уаиги истребили друг друга.
Сырдон с Сосланом брали горячую воду и лили, покуда нарты не отлипали от скамей. (и когда Сырдон был уверен, что все они мертвы и покончено с ними, он сказал: «О, мои товарищи, я должен попрощаться с вами сейчас! Я возвращаюсь домой. Что мне сказать им, в Селении нартов?» Все нарты стали умолять его, умоляли его и просили остаться: «Ради твоей матери и ради твоего отца, Сырдон спаси нас! Ты не только зло, но и наше добро, наше спасение! Сделай доброе дело и избавь нас от этой проклятой скамьи! » «Как я могу вам помочь и чем?» — ответил Сырдон. «Могу ли я взять большую пилу и распилить скамейку по частям, чтобы каждый из вас пошел домой, приставив часть ее сзади?» «Как ты мог предложить такое?» — возразили нарты. «Мы все уважаемые люди, если мы предстанем так перед другими, для нас это будет намного хуже, чем смерть. Нет нет! Умоляем, сделай еще что-нибудь, чтобы другие нарты ничего не знали о нашем постыдном положении. Придумай что-нибудь!» «Что ж, — сказал Сырдон, — я могу предложить только один способ — я пойду и найду где-нибудь восемьдесят восемь диких быков, потом сделаю какой-нибудь крепеж для скамейки, на которой вы застряли, и таким образом я притащу вас домой, скамейку и все такое!» Нарты заплакали, и по их щекам катились слезы: «Если ты приведешь нас вот так домой, на деревенскую площадь, нарты сначала посмотрят на нас, а потом скажут: «Посмотрите, как Сырдон затащил их домой, уважаемые мужья, как будто они были деревянными чурбанами! «Нет, лучше пусть волки грызут наши кости!» Так, Ширдон насмехался над нартами, сколько ему было угодно, и сказал: «Я могу еще раз спасти вас всех, но вы скоро забудете мою помощь!» «О нет! Только спаси нас, и мы сделаем все, что ты ни попросишь!» «Но вы не сдержите свое слово! Если мы будем жить вместе, как я хочу, вы снова отдадите мне долю собаки, когда между вами разделится добыча, и поэтому меня следует обмануть. Кроме того, когда вы делите землю на южных склонах горы, вы намеренно отдаете мне самый северный участок. Разделяя быков, вы дадите мне самого молодого в первый раз под ярмо, а если это коровы, вы даже проследите за тем, чтобы я получил их после их первого отела. Тогда, когда я умру, ты похороните меня рядом с местом встречи, чтобы я всегда слышал ваши вечные издевательства надо мной!» Тогда нарты поклялись, что ничего не сделают назло Сырдону. «Ну, пусть будет так!» — сказал он и начал черпать горячую воду из котла и поливать ею скамейки, на которых сидели нарты, так, чтобы клей размягчился, затем растаял и, наконец, освободил нартов.) |
Seeing that one after another the giants were breathing their last, the Narts heaved a sigh of relief, and light began to burn in their eyes. Soon the giants slew each other down to the last one,
and when Shirdon was sure that they were all dead and done for, he said, “Oh, my comrades, I must say farewell to you now! I am returning home. What shall I tell them in the Nart village?” The Narts all began to plead with him, and entreated him, and entrusted him to stay, “For your mother’s sake, and for your father’s sake, Shirdon save us! You are not only evil, you are our good as well, our salvation! Do your good deed, and release us from this accursed bench!’’ “How am I to help you, and with what?” answered Shirdon. “Shall I take a big saw, and saw the bench in pieces, so that each one of you goes home with a portion of it stuck to his bottom?” “How could you suggest such a thing?” retorted the Narts. “We are all respectable men, and if we appear before others so, it would be far worse than death for us. No, no! We beg you, do something else, so that other Narts know nothing of our shameful position. Think up something!”
“Well then,” said Shirdon, “I can only suggest one other way— I’ll go and find eighty-eight wild bulls somewhere, then I’ll make some kind of fasteners for the bench on which you are stuck, and thus I’ll drag you bade home, bench and all!” The Narts began to wail, and tears rolled down their cheeks then, «If you take us home like that to the meeting place in the village square; the Narts will first of all glance at us, and then say, ‘See how Shirdon has dragged them home, our esteemed husbands, just as if they were wooden blocks, part of the bench too!’ No, it would be better to let the wolves chew our bones!” So Shirdon made mock of the Narts as much as he pleased, and said, I could save you all once more, but you would soon forget my help!” “Oh, no! Only save us, and we shall do whatsoever you ask!” they said. “But you will not keep your word! If we live together, as I wish, you would again give me the dog’s share when spoil is divided between you, and so I should be cheated. Also when you share out the land on the southern slopes of the mountain, then you would deliberately give me the northern- most lot. When sharing out the bullocks you would give me the youngest, first time under the yoke, and if it’s cows, you even will see to it that I get those after their first calving. Then when I die, you will bury me near the meeting place, so that I shall always hear your everlasting mockery of me!” The Narts then swore that they would do nothing to spite Shirdon. “Well, so be it!” said he, and began to scoop out hot water from the cauldron, and to pour it over the benches where the Narts were sitting, so that the glue softened, then melted, and finally freed the Narts. |
| Се ‘гъдты цӕрмттӕ бандоныл баззадысты, ӕмӕ бӕхтыл куы сбадтысты, уӕд фӕйнӕрдӕм ныкъкъултӕ сты, раст бадӕн сӕ нал уыд, ӕмӕ сыл Сырдон худæгӕй мардис, фӕсте сӕм дзырдта: | Нелегко это им удалось. Целые куски своего мяса оставляли они на скамье. И поэтому, когда сели они на коней своих, никто из них не мог сидеть прямо — кривило и корячило их в разные стороны.
|
It was no easy matter. They left bits of skin and meat in places, as they tore themselves from the bench. Therefore, when they made ready their steeds to ride back to camp, none of them could sit straight in the saddle, but bent and twisted this wav and that. |
| Добравшись до места ночлега, они огляделись и увидели последние шашлыки Сырдона, все еще на вертеле, и не могли не догадаться, что у Сырдона были кремень, сталь и трутницы, и что он намеренно заставил их идти искать огня у великанов. Снова нарты обиделись на него и сказали: «Давай заставим Сырдона снова пройти пешком!» И они сели на коней, а затем сказали Ширдону: «Эй, Сырдон! Иди по нашим следам. Мы в путь! « | When they reached their overnight campsite they looked around and saw Shirdon’s last shashliks, still on their spits, and could not fail to guess that Shirdon had flint and steel and tinder-boxes, and that he had purposely made them go seeking fire at the giants’ house. Again the Narts felt spiteful toward him and said, “Let’s make Shirdon go on foot again!’’ So they mounted their horses, and then said to Shirdon, “Hey, Shirdon! You just follow in our tracks again. We are off now!” | |
| — Уӕ, уӕ бонӕй уат, Нарты хъалтӕ, фырхъалӕй сӕ бӕхтыл раст дӕр нал бадынц! | — У-У-У гордые нарты, от чрезмерной заносчивости даже на конях своих сидеть прямо не можете! | Shirdon answered nothing, but when the Narts had departed he took the opportunity for catching one of the giants’ horses, and on such a steed quickly overtook his comrades. He sat straight in the saddle, but more like a young man than they, bent this side and that, like old men.
“Ooh-hooh! You proud Narts! From overweening arrogance you cannot sit straight on your steeds!” he teased them. |
| Нарт мӕсты кодтой Сырдонмӕ. Иу ран бӕлас ӕртасын кодтой ӕмӕ йӕ йӕ рихитӕй уымӕ бабастой, стӕй бӕлас суагътой, ӕмӕ Сырдон бӕласы цъуппыл ауыгъдӕй баззад.
«Гъеныр мӕ раны дӕн, гъе», — загъта Сырдон. |
Понурые, злые едут домой нарты. В одном месте они пригнули к земле высокое дерево и к верхушке его за усы привязали Сырдона, а потом отпустили дерево.
Висит Сырдон на верхушке дерева и говорит себе: «Вот теперь я, кажется, попался!» |
Hanging their heads the Narts rode home.
They took hold of him, bent a tall tree down to the ground, and then tied Shirdon by his mustaches to the topmost branches, and let them go. Shirdon swung helpless high in the air, and sadly said to himself as the Narts rode off, “It seems to me, Shirdon, that now you’ve had it!” |
| Иудзӕвгар фӕци бӕласыл ауыгъдӕй, афтӕ Бӕлгъӕйы ‘лдары фыййау йӕ бынты ӕхситтытӕгӕнгӕ йӕ фос ӕрбаскъӕры. Сырдоны куы ауыдта фыййау, уӕд ӕм бӕласы сӕрмӕ дзуры:
— Хуыцауы тыххӕй, уӕлӕ лӕг, уым цы ми кӕныс? |
И вдруг видит Сырдон: посвистывая, гонит стадо пастух балгайского алдара. Идет он, посвистывает, но увидел Сырдона на дереве — и даже свистеть перестал.
— Ради бога, скажи, человек, что ты там делаешь? — кричит он снизу Сырдону, задрав голову. |
Then suddenly he saw a shepherd driving a flock of sheep belonging to the lord Balg, smiling and whistling as he went. But when he saw Shirdon high up in the tree, hanging by his whiskers, he stopped whistling and gasped aloud in amazement, “For God’s sake, tell me what you’re doing up there!” and he stood gazing up at Shirdon, with his head thrown back. |
| — Ам цы ми кӕнын, уый дын куы зӕгъон, уӕд мын мӕ бадӕн агурдзынӕ, фӕлтау дӕ цыды кой кӕн, — загъта Сырдон. | — Позаботься-ка лучше о своей дороге, — ответил ему Сырдон. — Если я скажу тебе, что я здесь делаю, ты попросишься на мое место. | “Mind your own business, and look where you lead your sheep!” said Shirdon. “If I tell you what I am doing here, you would straightway wish to take my place!” |
| — Ницы дӕ агурдзынӕн — дӕ хорзӕхӕй, уым цы ми кӕныс, уый мын зӕгъ. | — Клянусь, не буду проситься. Только будь милостив ко мне и расскажи, чем ты там занят. | The shepherd shook his head, and said, “I swear I would do no such thing! Only be good enough to tell me what you are doing, right on the top of the tree, and what do you see?» |
| — Кӕд мӕ нал уадзыс, уӕд дын ӕй зӕгъдзынӕн. Уӕлӕ, кӕс, уӕдӕ, — Хуыцау мӕнӕу най кӕны, ӕмӕ уый куы федтон, уӕдӕй нырмӕ мӕ зӕрдӕ нал хӕринаг агуры, нал нуазинаг. | — Ну, я вижу, от тебя не отвяжешься. С этого дерева видно, как Бог молотит на небе пшеницу. И так это любопытно, что я с тех пор, как увидел это, перестал есть и пить. | “Well, I see that I shan’t get rid of you until I tell you, and its just this: from here I see how God grinds his grain in the heavens. It is so curious that I cannot stop looking a moment to eat and drink!” |
| — Дӕ хорзӕхӕй, уӕлӕ лӕг, ӕз Хуыцауы никуыма федтон, ӕмӕ мын ӕй фенын кӕ, — загъта фыййау. | — Будь милостив ко мне, добрый человек, — сказал пастух, — не пришлось мне еще видеть Бога. Разреши хоть раз взглянуть на него! | “Be good enough, my dear fellow, to let me take a look at him, just once!” said the shepherd, “I’ve never had the chance to see God before!” |
| — Нӕ дын загътон, нӕ, мӕ бадӕн мын агурдзынӕ? | — Ведь говорил же я, что ты будешь проситься на мое место, — сказал Сырдон. | “What did I tell you? Here you are asking to take my place now!” |
| Фыййау басомы кодта Сырдонӕн, куыддӕриддӕр Хуыцауы фена, афтӕ йын йӕ бынат фӕстӕмӕ кӕй ратдзӕнис, ууыл. Сырдон, цыма йӕ бӕласӕй рахизын нӕ фӕндыди, уыйау дзуры фыййаумӕ: | Тут пастух стал клясться, что он только краем глаза посмотрит на Бога и потом снова пустит Сырдона на его место. И тогда нехотя сказал Сырдон: | The shepherd swore that he merely wanted to glance out of the corner of his eye, and see what God was like, and then he would again let Shirdon occupy his place, and make him fast again.
He swore so many oaths, that Shirdon finally said, |
| — Уӕдӕ мӕнӕ бӕласыл ӕрхӕц, мӕ бӕстытӕ мын суадз, ӕмӕ дӕ мӕхӕдӕг бӕласы цъупмӕ фидардӕр бабӕтдзынӕн, кӕннод, Хуыцаумӕ кӕсгӕйӕ, фидар баст куы нӕ уай, уӕд мыййаг, рахаудзынӕ. | — Ну ладно, пригни-ка дерево да помоги мне развязаться.
— А теперь я сам привяжу тебя к верхушке дерева, — сказал Сырдон. — Привязать надо крепко, а не то, если будешь плохо привязан, увидев Бога, можешь сорваться с дерева. |
“Very well, I will tie you up here in the top of the tree. I shall have to tie you tightly, for if you are loosely fastened, when you see God you might fall. Bend down the tree, and help me to unfasten my mustache, and then I’ll fasten you in my place”
|
| Фыййау бӕлас ӕртасын кодта ӕмӕ Сырдоны суӕгъд кодта йӕ бӕстытӕй. Сырдон бӕласы цъупмӕ фыййауы бабаста, бӕлас суагъта, ӕмӕ фыййау бӕласы цъуппыл ауыгъдӕй баззади. Кӕсы фыййау хӕрдмӕ, фӕлӕ Хуыцауы никуы уыны ӕмӕ дзуры Сырдонмӕ: | Пригнул пастух дерево и развязал Сырдона.
И, привязав вместо себя любопытного пастуха, отпустил Сырдон дерево. Выпрямилось дерево, и повис пастух на его верхушке. Смотрит он на небо, но Бога, конечно, нигде не видит. И кричит он сверху Сырдону: |
The inquisitive shepherd bent down the tree, and helped Shirdon to unfasten his whiskers. Shirdon then tied him tightly in his place, and set the tree free. It straightened itself up, and there was the shepherd—hanging on the topmost branches. He looked up into the heavens, but of course, he did not see God anywhere, and shouted down to Shirdon, |
| — Мӕ цӕстытӕй нырмӕ куыд уыдтон, афтӕ сӕ нал уынын! | — Бога я нигде не вижу, и глаза мои стали хуже видеть, чем видели до сих пор! | “I don’t see God here at all, and my eyes see less clearly now!” |
| Уӕд ӕм Сырдон дӕле дзуры:
— Фӕлӕуу, мӕ хӕдзар, ма тӕрс, иучысыл ма куы фӕуай бӕласы цъуппыл, уӕд сӕ ӕппындӕр нал уындзынӕ. |
И отвечает ему снизу Сырдон:
— О тепло очага моего! Ты не очень торопись. Побудешь еще немного на верхушке дерева, и глаза твои ничего не будут видеть. |
“O warmth of my native hearth! Don’t be in such a hurry dear fellow! Hang on a little longer by your whiskers there, and you’ll see nothing at all!” |
| Йӕхӕдӕг фыййауы фосыл рахъӕр кодта ӕмӕ сӕ Нартмӕ æрбатардта.
Нарт дис кӕнынц ӕмӕ дзурынц се стыр Ныхасы: |
Оставил он пастуха висеть на верхушке дерева, а сам погнал в Страну нартов стадо алдара балгайского.
Дивятся нарты, собравшиеся на Ныхасе:. |
With that he left the dangling shepherd and drove off all the fat sheep of lord Balg. On reaching home with the flock, all gazed in wonder.
|
| — Нӕ фыдбылыз та фосармӕй ӕрцыди, мах та йын фесӕфын ӕнхъӕл уыдыстӕм. | — Гляди-ка, а наш бедовый Сырдон опять пригнал целое стадо. А мы-то думали, что он погиб! | “Look… our bold Shirdon has again driven home the enemy’s sheep!” |
| Уӕд сӕм Сырдон дзуры:
— Мӕнӕ уын фос, ӕмӕ сӕ байуарут! Мӕн сӕфт хонут, фӕлӕ сӕфт сымах стут. Бӕлгъӕйы быдыр ӕнӕгӕс фосӕй байдзаг ис, ӕмӕ уырдыгӕй йӕхицӕн нырмӕ кусӕрттаг чи не ‘рыскъӕрдта, сӕфт уый у. |
И ответил им Сырдон:
— Вас, привязавших меня к вершине высокого дерева, еще покарает Бог. Вот вам добыча, делите ее. Сколько раз называли вы меня никчемным, а выходит, что сами вы никчемные. Сколько в балгайской степи пасется стад без пастухов, и поистине можно назвать никчемным того, кто не пригнал оттуда на заклание хоть одну скотину. |
“May God punish you for hanging me in the tree!” replied Shirdon. As a reward he helped me to seize this flock. Take it and share it, and don’t call me good-for-nothing! You are good-for-nothings if you can’t seize Balg’s flocks too!” |
| Уӕд дын Нарт ныффӕдис кодтой Бӕлгъӕйы быдырмӕ. | И тогда нарты, словно по тревоге, сели на коней и бросились в балгайскую степь. | The Narts straightaway set out for the Balg plain, |
| Бӕлгъӕйы ӕфсӕдтӕ та сӕ фыййау ӕмӕ сӕ фос агурынмӕ рацыдысты ӕмӕ Нартимӕ кӕрӕдзийыл хӕрхӕмбӕлд фесты ӕмӕ кӕрӕдзиуыл ралӕууыдысты. | Но тут как раз наткнулись они на дружину алдара балгайского, которая ехала искать своего пастуха. Как тут было нартам снова не разгневаться на Сырдона! Решили они его погубить. Но кому под силу погубить Сырдона? | but at once bumped into Balg’s guards, who were looking for the shepherd. Again they cursed Shirdon, and wanted to kill him.
In one place they rested overnight, and began to agree between themselves what they could do to take Shirdon down a peg or two, “When that brash Shirdon, our everlasting plague, returns home, he will start boasting that he saved us all from disaster, let’s do something to make him the laughingstock of all the Narts at home!» |
| Фӕстӕмӕ куы раздӕхтысты Нарты фӕсивӕд, уӕд сӕрвӕтыл сӕ фӕндаг ракодтой ӕмӕ фыдӕнӕн Сырдоны бӕхы хӕмхудтӕ ныллыг кодтой. | Ночью поднялись нарты и отрезали губы у коня Сырдона, так что зубы его стали словно оскалены. | During the night some Narts got up, and cut off the lips of Shirdon’s horse, so that its teeth were exposed, as if snarling all the time. |
| Чидӕр уыцы хъуыддаг Сырдонӕн фехъусын кодта. Сырдон араст ис рӕгъаумӕ ӕмӕ уый дӕр Нартӕн сӕ бӕхты къӕдзилтӕ ныллыгтӕ кодта ӕмӕ сын сӕ сӕ хуылфыты фӕтъыста; йӕхӕдӕг ӕрбацыд ӕмӕ Нарты Ныхасы ӕрбадт. | Увидев, что нарты сотворили с его конем, Сырдон подкрался ночью и подрезал у всех нартских коней хвосты, но так осторожно, что по видимости они чуть-чуть держались. | But Shirdon saw what they had been up to, and secretly, very cautiously cut through me tails of their horses, but left them hanging on one shred. |
| Нарты рӕгъау ӕрцыдысты сӕ хизӕнуатӕй. Кӕсынц, ӕмӕ дын мӕнӕ Сырдоны бӕх дӕр ссӕуы. Нарт ӕй куы федтой, уӕд худӕгӕй бакъӕцӕл сты ӕмӕ фӕрсынц Сырдоны:
— Уый дӕ бӕх худгӕ куы ссӕуы, Сырдон, цымӕ цӕуыл худы? |
Утром двинулись нарты в путь. Сырдон едет за ними следом. Сослан обернулся и сказал:
— Вот чудеса, идет конь Сырдона и смеется! |
In the morning the Narts set off. Shirdon rode behind them.
Shoshlan turned round in his saddle and said to the others, “Here’s a wonderful thing! Shirdon’s horse is laughing all the time!
|
| — Йӕ разӕй худинӕгтӕ уыны ӕмӕ ууыл, — дзуапп радта Сырдон. | — Мой конь не дурак, спроста он не смеется! Не иначе видит он перед собой что-нибудь смешное, — ответил Сырдон. | “My horse is not a fool, and doesn’t laugh for nothing!” said Shirdon.
Then Shoshlan said to his comrades, somewhat alarmed, “Shirdon has again played some kind of a trick on us, but what?” |
| Уӕд Нарт сӕ бӕхтӕм бакастысты, ӕмӕ дзы иу бӕхыл дӕр — къӕдзил нӕ. | Взглянули нарты, на коней, а ни у одной из них нет хвоста. | The Narts halted their horses, dismounted, and began to inspect them. They gave them a brush-down, and smartened them up, but as soon as they touched their horse’s tails, they fell to the ground, like brushes. |
| Нарт тынг мӕсты сысты Сырдонмӕ. Сафын фӕнд ӕй скодтой, фӕлӕ Сырдоны фесафын кӕй бон уыд! | Очень разозлились нарты, захотели погубить его, но кто в силах погубить Сырдона! | The Narts were all disturbed at this, and cried, “How can we appear in the village on such dock-tailed steeds? All this mischief has been worked on us by that rascal Shirdon!” |
| Фурды-иу ӕй баппар, уӕд-иу дзы сурӕй рагӕпп ласта, — ӕмӕ йӕ уый тыххӕй бирӕ уарзтой Нарт. | Его хоть в морскую бездну брось, он и оттуда выйдет сухим. Вот за что нарты все же почитали своего бедового Сырдона, сына Гатага. |
But who could do that? If you threw him in the sea, he would come out dry! |
| Ахӕм митӕ кодта Нартӕн Гӕтӕджы фырт Сырдон. | Умел сыграть шутку над нартами Сырдон, сын Гатага. | He could even get the better of the Narts, so they had to respect Shirdon, son of Gatag. |
Участие Батрадза – явная описка: он не мог быть побежден уаигами и приклеен к скамье