| 5.19. НАРТЫ ӔМБЫРД (кӕнӕ нарт чи хуыздӕрыл куыд дзырдтой) | СОБРАНИЕ НАРТОВ, или кто из нартов самый лучший |
| Нарты гуыппырсартӕ ӕмбырдӕй бадтысты сӕ къӕлӕтджын бадӕнтыл. Тӕрхон кодтой уыдон сӕ дзыллӕйы сӕрыл. | Именитые нарты сидели на собрании своем в резных своих креслах. Совет держали они о судьбе нартского народа. |
| — Нарт Нарт уӕд уыдысты, арв сӕ нӕрын уӕд нӕ уӕндыди, ӕмӕ мӕлын куы зыдтой сӕ дзыллӕйы сӕ алчи сӕ хӕцын куы фӕрӕзта йӕхиуыл. | — Нарты только до тех пор были настоящими нартами, пока небо не смело греметь над их головами, когда умели они умирать за свой народ и когда каждый умел сдерживать свои страсти. |
| Нарт Нарт уӕд уыды ӕмӕ Нӕртон адӕймаджы дзыхӕй рӕстдзинады йедтӕмӕ куы ницы ирвӕзти. | Нарты были тогда настоящими нартами, когда из уст нартского человека выходила одна лишь правда. |
| Нӕ дзыллӕ дзыллӕ уӕд уыдысты, ӕмӕ сӕ сӕр сӕрмӕ куы хастой.
Афтӕ радзырдта Нарты ӕмбырдӕй иу хистӕр. |
Наш народ только тогда может называться по-настоящему народом, когда гордо держит он голову и ни перед кем ее не клонит.
Так сказал один из старейших нартов. |
| — Адӕмтӕ хӕлӕг уӕд кодтой Нартмӕ, сӕ хорзы кой дардыл уӕд хъуысти Нартӕн, сӕ гуыбыныл хӕцын куы фӕрӕзтой, нозтӕй сӕхи куы хъахъхъӕдтой, ронгӕй сӕ бӕрц куы зыдтой; | — Соседние народы только до тех пор завидовали нартам, слава о нартах только до тех пор разносилась по всему миру, пока воздержаны были нарты в еде и знали меру в питье ронга. |
| ацы рӕстӕджы хуызӕн сӕ мӕрдты къоти куы нӕ калдтой нозт ӕмӕ хӕрдыл; ӕнӕгъдау фырнозтӕй се ‘фсарм куы нӕ сӕфтой, сӕ зонд, се ‘хсар куы нӕ састой.
Афтӕ загъта дыккаг хистӕр. |
Не предавались обжорству и разгулу, как предаются сейчас, и от чрезмерного пьянства не теряли стыд, не теряли отвагу и разум.
Так сказал второй старейшина. |
| — Нӕ адӕм адӕм уӕд уыдысты, ӕмӕ нӕ кӕстӕр хистӕры куы нымадта, кад ын куы лӕвӕрдта, кӕрӕдзимӕ куы хъуыстой; сылгоймаджы тыххӕй йӕ цӕсгом куы ничи сӕфта.
Уый радзырдта ӕртыккаг хистӕр. |
— Только до той поры народ наш может называться нартским народом, пока младший будет уважать старшего и почет оказывать ему, пока все мы будем прислушиваться к словам друг друга и пока никто из нартов не будет из-за женщины терять свое достоинство и свою совесть, — так сказал третий старейшина. |
| Ӕмӕ рахастой Нарты хистӕртӕм ӕртӕ тыны, фыдӕлты кадджын ӕмӕ зынаргъ хӕзнатӕ. | Вынесли тут к нартским старейшинам три куска сукна — славное сокровище, сохранившееся от предков. |
| Райста дзы Уырызмӕг иу тын ӕмӕ загъта:
— Ацы хӕзна Нарты хистӕртӕ аккаг кæнынц, нӕ фӕсивӕдӕй ӕдзонд, хъӕбатырдӕр ӕмӕ хӕрзӕгъдаудӕр чи разына, уымӕн. |
Один из этих кусков взял в руки Урызмаг и сказал:
— Этим сокровищем старейшие нарты награждают того из молодых нартов, кто обладает наибольшей мудростью, отвагой и благородством. |
| Йӕ ныфс уӕ чи бахæсдзӕн ацы хӕзнамӕ? | Кто из нас решится взять это сокровище? |
| Йӕ бадӕнӕй систа Нарты Хæмыц йæхи ӕмӕ дзуры:
— Ӕз исын ацы тын. |
И вдруг вышел вперед Хамыц и сказал:
— Этот кусок сукна беру я себе. |
| — Уый та куыд?! Ды рагӕй дӕр дӕ аууонӕй куы тӕрсыс, лӕгмæ комкоммӕ бакӕсын куы никуы бауӕндыдтӕ зӕронды бонмӕ,— дзурынц Хӕмыцмӕ Нарт. | Зашумели тут все нарты.
— Вот так так! Да ведь ты издавна пугаешься даже тени своей и смолоду до дня старости твоей ни разу не взглянул в глаза человеку, — говорили они ему. |
| — Раст загътат, Нарты хуыздӕртӕ! Ӕз уын мӕхицӕй цæмæй раппӕлон, уымӕй мӕм ницы ссардзыстут, фæлæ… мӕ фырт Батрадз… табу хистӕрты фарнӕн! | И ответил тут Хамыц:
— Я не буду с вами спорить. Нет во мне таких доблестей, которыми мог бы я похвастаться, но я, нартские старейшины, прошу прощения у вас за нескромность. Есть у меня сын Батрадз. |
| Уымӕй хъӕбатырдӕр, уымӕй ныфсджындӕр нӕ разындзӕн Нарты. Уый ӕвзӕрдзинад дӕр нӕ бакӕндзӕн, кæнын дӕр ӕй нӕ бауадздзӕн йӕ разы. | Кто сравнится с ним в храбрости и отваге? Ни одного пятна нет на чести его, и никому не позволит он совершить при себе бесчестье. |
| Райста Уырызмӕг дыккаг тын ӕмӕ загъта:
— Ацы хӕзнайӕ кадджын кӕнынц Нарты хистӕртӕ уыцы адӕймаджы, хуыздӕр чи разына йӕ гуыбыныл, лӕджы уаргъ зынӕй дӕр хӕссын чи бафӕраза кӕрӕй-кӕронмӕ, кад ӕмӕ радӕй. |
Взял тогда Урызмаг второй кусок сукна и сказал:
— Этим сокровищем нартские старейшины оказывают честь тому, кто наиболее воздержан в пище и питье, кто от рождения и до конца жизни своей, как бы тяжело ни сложилась судьба его, со славой и честью пронес имя человека. |
| Ӕмӕ та сдзырдта Хӕмыц:
— Мӕнмӕ цӕуы ацы тын дӕр. |
— Этот дар тоже беру я, — сказал опять Хамыц. |
| — Зӕрдӕмӕ бацӕуинаг нӕу, Хӕмыц, дӕ хъуыддаг: дӕ фыдгуыбын дын чи нӕ зоны, иу ахӕм адӕймаг дӕр нӕй Нарты. | И снова зашумели все нарты:
— Нет, не по сердцу нам слова твои! Не по сердцу! Кто из нартов не слыхал о твоем обжорстве, Хамыц! |
| Никуы дын ничи базыдта де ‘фсис, иннабонӕй-иннабонмӕ фынджы уӕлхъус бадгӕйӕ, «бӕркад», зӕгъгӕ, никуы ссыди дӕ дзыхӕй, — дзурынц та Хӕмыцмӕ Нарт. | Пируя непрерывно всю свою жизнь, ты хоть раз почувствовал ли себя сытым? Ни разу, сидя за столом пиршества, ты не поднял последнего тоста за обилие и первым не встал из-за стола. |
| — Мӕ фырт Батрадзы сӕрыл исын ацы тын дӕр: гуыбыныл дӕр ничи разындзӕн уымӕй хуыздӕр. | — Не своим именем, а именем сына своего Батрадза беру я это сокровище. Кто, кроме него, так умерен в пище и питье?
(И опять никто не возразил Хамыцу, и опять все замолчали.) |
| — Ӕртыккаг тын Нарты хистӕртӕ саккаг кодтой, сылгоймаджы тыххӕй ӕгъдауджындӕр чи разына нӕ фӕсивӕдӕй, фылдӕр чи ныббара йӕ сылгоймагӕн, уымӕн, — загъта та Уырызмӕг. | И снова сказал Урызмаг, взяв в руки третий кусок сукна:
— Этот третий дар нартские старейшины присудили тому, кто из молодежи нашей больше всего благородства проявил по отношению к женщинам и наиболее снисходителен был к жене своей. |
| —Никӕмӕ йӕ ауадздзынӕн ацы хæзна дӕр, — загъта та ноджы Хӕмыц. | — И этого сокровища я никому не уступлю, — сказал Хамыц. |
| — Адӕмӕн ӕмбисонд куы фӕци дӕ хъох-дӕндаг; быруйы хуынчъытыл куы бырыдтӕ ды искӕй устытӕм; дӕхи ус — Быценты чызджы дӕ дзыппы куы хастай, уӕд уый зӕгъын та куыд бахъӕцыд дӕ цӕсгом, — загътой та Нарт. | — Да как ты смеешь! — зашумели нарты. — Кто не знает, что ты обладаешь чудодейственным Аркыз-зубом и стоит тебе улыбнуться и показать его женщине, как становится она твоей жертвой! Да ты к чужой жене сквозь щель в стене пролезешь! А свою жену, урожденную Быценон, ты повсюду с собой в кармане носил. Откуда набрался ты дерзости? — говорили нарты Хамыцу. |
| — Уӕ уайдзӕфтӕ сӕ бынаты сты, фӕлӕ уый зонут, Нарт, ӕмӕ сылгоймаджы тыххӕй дӕр никуы ссардзыстут мӕ фырт Батрадзӕй уагджындӕр. | — Справедливы все ваши упреки, — ответил Хамыц. — Но кто из вас показал больше благородства и честности в отношении женщин, чем сын мой Батрадз? |
| Уӕд Нарты хистӕртӕ сфӕнд кодтой бавзарын Хӕмыцы фырт Батрадзы йӕ хъарутӕй. | И решили тут старейшие нарты испытать доблести нарта Батрадза, сына Хамыца. |
| Ӕмӕ Батрадз балцӕй куыд ӕрбацӕйцыди, афтӕ йын Нарты хистӕртӕ арвыстой йӕ размӕ фондзыссӕдз барӕджы. | Батрадз возвращался с похода, и сто всадников выслали ему навстречу, чтобы напали они на него из засады. |
| Батрадз куы бамбӕрста, йӕ размӕ кӕй бадынц, уый, уӕд базмӕлын кодта йӕ бӕх, цыма фӕтарсти, уыйау. Барджытӕ арӕнхъ сты йӕ фӕдыл. | Но когда кинулись они на Батрадза, то повернул он коня и погнал его, будто бы спасаясь бегством. В погоню пустились за ним всадники. |
| Уӕд сӕм уый фездӕхта йе ‘ргом, ӕмӕ—дӕ балгъитӕг афтӕ! — иу лӕджы хуызӕн федта сӕдӕ барӕджы.
Бирӕ дзы нал ссардта йӕ хæдзар, чи ма дзы аирвӕзт, уыдонӕн дӕр сӕ туг сӕ сисбынтӕй калди. |
Но так как не одинаковы были их кони и одни обгоняли других, преследователи вытянулись в длинную нить по дороге. И тогда Батрадз неожиданно повернул коня своего, и — Бог избави нас всех от такой напасти! — одного за другим одолел он всех, — окровавленные и израненные, разбрелись они по домам. |
| Куывды бадтысты Нарт иннабонӕй-иннабонмӕ.
Батрадз дӕр — уым. Фынгтӕ афтӕ сарӕзтой, ӕмӕ дзы Батрадз не ‘ххӕст иумӕ дӕр. |
День за днем пировали нарты. Батрадза посадили так, что ни до одного кушанья и ни до одного напитка не смог он дотянуться. |
| Иннабонӕй-иннабонмӕ Батрадз комдзаг не схаста йӕ дзыхмӕ, фӕлӕ уӕддӕр иннӕтӕй хъӕлдзӕгдӕрӕй зарыд, аивдӕр уыди йӕ кафт. | Всю неделю сидел на пиру Батрадз, и ни кусочка еды и ни глотка ронга не попало в рот его, но пел он веселее всех и плясал лучше всех. (Так выдержал Батрадз второе испытание.) |
| Ӕмӕ та Батрадз йӕ хӕдзары нӕ уыди, афтӕ йын хъомгӕсы барвыстой йӕ усмӕ. Баййӕфта хъомгӕсы йӕ уаты; лӕджы цонг уыд усы сӕры бын. | А перед тем как Батрадз должен был вернуться из похода, подговорили нарты жену его притвориться, что будто она обманула Батрадза с его молодым пастухом. Вернувшись домой, увидел Батрадз, что голова жены его лежит на руке пастуха. |
| Батрадз хъомгӕсы цонг раласта йӕ усы сӕры бынӕй ӕмӕ усы цонг бакодта хъомгӕсы сӕры бын; | Батрадз осторожно вытащил руку пастуха из-под головы жены своей и подложил ее руку под голову пастуха, |
| йӕхӕдӕг раздӕхт кӕртмӕ, йӕ нымӕг йӕ быны ӕрытыдта, йӕ саргъ йӕ нывӕрзӕн бакодта ӕмӕ, уыйадыл, йӕ къах дӕр нал атылдта хурыскастмӕ. | сам же вышел во двор, подостлал под себя бурку, седло положил под голову, лег и до восхода солнца не шевельнулся. |
| Тӕрхоны лӕгтӕн сбӕлвырд сты ӕнӕмӕнгӕй Батрадзы лӕгдзинӕдтӕ; аккаг ын скодтой фыдӕлты хӕзнатӕ, фӕлӕ ма ныхас уыди сӕ астӕу: | Так убедились нартские старейшины в доблестях Батрадза и нашли, что достоин он получить в дар сокровища предков.
Но не разошлись нарты-старейшины после этого. И разговор о Батрадзе все не смолкал. |
| «Нарты фӕсивӕдмӕ Батрадзӕй ӕххӕстдӕр гуырд кӕй нӕ разынди, уый ӕцӕг у, фӕлӕ нӕ хъуыддаг кӕронмӕ нӕ ахӕццӕ кодтам: хъуамӕ базонӕм, хъуамӕ бамбарӕм, — цӕмӕ гӕсгӕ райста Батрадз, цӕмӕ гӕсгӕ йын адджын фесты уыцы лӕгдзинӕдтӕ». | — То, что Батрадз самый доблестный из молодых нартов, — это правда, — говорили они. — Но не довели мы дело до конца: не узнали мы, как приобрел он эти доблести. |
| Ӕрбасидтысты Батрадзмӕ ӕмӕ йӕ фӕрсынц. | Призвали тут Батрадза на собрание старейшин и спросили его, как приобрел он эти доблести. |
| — Диссаг уӕм хъуамӕ фӕзындзӕни, Нарты хӕрзæджытӕ, — байдыдта Батрадз,— фӕлӕ хъӕбатырдзинад, сарӕхсын мӕ зӕрдӕмӕ райстон ӕз мӕ цуанон куыдзӕй. | И ответил им Батрадз:
— О лучшие из нартов! Не удивляйтесь тому, что я скажу, но отваге и сообразительности в бою научился я у своей охотничьей собаки. |
| — Уый та куыд? — бафарстой Нарт. | — Как так? — стали расспрашивать нарты. |
| — Цуанӕй ӕрбацӕйцыдтӕн иу хъӕуыл,— загъта Батрадз.— Бирӕ куыйтӕ ӕрӕмбырд ис мӕ куыдзыл. | — Пришлось мне однажды, возвращаясь с охоты, проезжать по чужому селению. Собака была со мной, и множество чужих разъяренных псов окружили ее. |
| «Хӕрдзысты мын ӕй», — загътон мӕхинымӕры. Уалынмӕ кӕсын, ӕмӕ куыдз ай-уый нал, фӕлӕ асхуыста размӕ. | «Разорвут ее», — подумал я. Но гляжу — собака моя, не теряя времени, изо всей силы помчалась вперед, и все собаки кинулись за ней. |
| Ӕвӕдза, ныр куыйтӕ фӕиугай сты йӕ фӕдыл, афтӕ сӕм фездӕхта йӕхи ӕмӕ сын батыхтӕ кодта. | Но, преследуя ее, стали они отставать друг от друга, растянулись по полю, и тут собака моя вдруг повернулась и поодиночке перекусала их всех. |
| Ӕмӕ уӕд бахастон мӕ зӕрдӕмӕ: знаджы басӕттынмӕ куы хъавай, уæд афтӕ бакӕн, цӕмӕй знаг фæдихтӕ уа, фӕхӕлиу уа йӕ тых, уӕд зын нӕу йӕ байсафын. | На всю жизнь запомнил я, что, если хочешь победить врага, разъедини его, уничтожь его сплоченность, разбей его силу — и добьешься над ним победы. |
| — Гуыбыны тыххӕй та нын цы зӕгъинаг дӕ? | — А где научился ты умеренности в пище и питье? — спросили Батрадза. |
| Ӕмӕ раныхас кодта Батрадз:
— Цуаны уӕвгӕйӕ сырд амардтам. Нӕ фӕллад суадзӕм, зӕгъгӕ, ӕрбынат кодтам. Арт бандзӕрстам, физонджытӕ фӕкодтам сырды фыдӕй; хистӕртӕ нӕм дзурынц: «Донӕн нын амал скӕнут». |
И рассказал Батрадз:
— Будучи на охоте мы подстрелили зверя. Что ж, отдохнем, решили, расположились. Развели костер, наделали шашлыков из дичины; старшие послали старшие нас, младших, за водой. |
| Араст стӕм донагурӕг. Фӕндагыл нӕ чидӕр иу хызынгонд скъуырдта йӕ къахӕй. | Пошли мы по воду. Дорогой один из нас споткнулся о какой-то маленький комочек, похожий на сморщенный кожаный мешок. |
| Айстам ӕй немӕ. Кӕсӕм, ӕмӕ иу къæдзӕхӕй тæдзы сыгъдӕг дон. | Прихватили мы этот мешочек, чтобы набрать в него лишней воды, подошли к роднику, который бежал со скалы, наполнили наши кувшины и подставили наш мешочек. |
| Тæдзӕнмӕ байдыдтам дарын нӕ хызынгонд. Дарӕм ӕй, дарӕм, фӕлӕ йын байдзаг кӕнынӕн амал нал ис: хызынгонд ивӕзы ӕмӕ ивӕзы. | Катится вода в мешок, и чем больше наливается в него воды, тем больше он растягивается, но доверху так и не налился. |
| Ӕрхастам дон; адӕм басастой сӕ дойны; фӕрсӕм сӕ: «Цавӕр мигӕнӕн у ацы хызынгонд, уыцы ивӕзт чи кӕны?» | Принесли мы воды, напились охотники, и тут мы спросили старших: «Что это за удивительный мешок, который можно без конца растягивать?» |
| Фӕтӕрхон кодтой уыцы ран, бирӕ чи фӕцард, бирӕ чи ‘мбӕрста, уыдон ӕмӕ загътой цӕхгӕр: | Долго судили-рядили те, кто многое повидали на своем веку, и порешили: |
| «Уый лӕджы уӕцъӕфы йедтӕмӕ ницы уыдзӕн! Уымӕн нӕй байдзаг кӕнӕн, ничима йын базыдта ӕгас дунейыл дӕр никуы йе ‘фсис» | «Ничем иным, кроме как человечий желудок, это быть не может! Его не наполнить ничем, никто во всем мире не нашел ему меры» |
| Уӕдӕй фӕстӕмӕ никуыуал байдзаг кодтон ӕз мӕ гуыбын: фырхӕрд — фыдрын.
Фӕлтӕрын байдыдтон мӕхи. |
«Чрезмерная еда — лютая чума!» — сказал я себе и стал приучать себя с тех пор к умеренности, стал закалять свой желудок. |
| Цыппар дихы кодтон мӕ кӕрдзын иу рӕстӕджы, ӕртӕ хайы дзы-иу бахордтон: тых къаддӕр нӕ кодта, мӕ куыст уӕлдай нӕ фӕци. | Хлеб разламывал я на четыре части, и сначала съедал я только три четверти. А силы у меня не убавилось, и работал я по-прежнему. |
| Уыйфӕстӕ ме стонг кӕрдзыны ӕрдӕгӕй састон, ӕгас кӕрдзынӕй йӕ куыд састон, афтӕ. | Потом стал я откладывать еще одну четверть, и оказалось, что полхлеба так же утоляет голод, как и целый хлеб. |
| — Сылгоймаджы сӕраппонд цы ‘гъдӕуттыл хӕцыс, уыдон тыххӕй та уӕд куыд хъуыды кӕныс? | — А как объяснишь ты свое поведение в отношении своей жены? |
| Ӕмӕ та радзырдта Батрадз:
— Мах — Нарты фӕсивӕд — стӕры уыдыстӕм нудӕс ӕмӕ ссӕдз барӕгӕй. Бафтыдыстӕм иу тыгъд быдырмӕ. Быдыры — никуы бӕлас, никуы дон. |
И Батрадз рассказал опять:
— Мы, 39 нартских юношей, задержались раз в походе и попали в бескрайние степи, где ни деревца, ни воды. |
| Нӕ къухы ницы бафтыд. Бӕхӕй, лӕгӕй ӕвирхъау ӕнтӕф бон нӕ сӕрӕн нал уыдыстӕм ӕнӕ дон ӕмӕ ӕнӕ хӕринагӕй. | Ничего нам не удалось добыть. И люди, и кони без воды, да еще в такую страшную жару совсем обессилели. |
| Ӕризӕр ис, афтӕ кӕсӕм, ӕмӕ иу ранӕй рухс цӕуы. | Завечерело. Смотрим, вдали виден свет. |
| Бахӕццӕ стӕм рухсмӕ… Уым разынди хъӕу. | Направились мы на этот свет. Там оказалось селение. |
| Ус ӕмӕ нӕм чызг рацыдысты иу ранӕй, лӕг зынӕг нӕй. | Из одного жилья вышла к нам пожилая женщина, а с ней девушка. Мужчин не было видно. |
| — Фысым уын фӕуыдзыстӕм: уазӕг — Хуыцауы уазӕг! — дзурынц нӕм афтӕ чызг ӕмӕ мад. | — Заезжайте, гости, переночуйте у нас: гостя Бог посылает! — так сказали нам мать и дочь. |
| Кӕрæдзимӕ ракӕс-бакӕс акодтам, ӕнӕлӕг хæдзары куыд ӕрынцайӕм, зӕгъгӕ, фӕлӕ уæддӕр ӕрхызтыстӕм нӕ бӕхтӕй ӕмӕ сӕ кӕстӕрты ӕвджид бакодтам. | Мы переглянулись: как остановиться в доме, где нет мужчины? Но все-таки мы слезли с коней и поручили их младшим. |
| Нӕ фысымтӕ нын хорз ӕхсæвӕр сарӕзтой. Фӕсахсӕвӕр нын бакодтой хуыссӕнтӕ дыууӕ уаты: иу уаты — ссæдзӕн, иннӕйы та — нудӕсӕн. | Хороший ужин приготовили нам наши хозяйки, стали стелить нам постели: в одной комнате для двадцати, в другой – для девятнадцати. |
| Уалынмӕ хъусын: мад ӕмӕ чызг, нӕ уӕлхъус лӕугӕйӕ, хатиагау ныхас кӕнынц (нӕ балӕй та ӕрмӕст ӕз ӕмбӕрстон хатиагау): | Приготовляя постели, они говорили по-хатиагски, думая, что никто их не понимает (а из нашего отряда только я знаю по-хатиагски.) |
| — Чызгай, ӕз абонӕй соммӕ дӕн, кæд ӕрбамӕлдзынӕн, уый бӕрӕг нӕй: ӕз ницыуал бавзардзынӕн зӕрдӕмийӕ, ӕхсызгондзинæдтӕй. | Дочь, я … когда умру – неизвестно и ничего больше не познаю, ни любви, ни удовольствий. |
| Дӕуӕн цард бацайдагъ уæд, ӕндӕра, зӕгъӕн сын нӕй, уыйбӕрц бирӕ фендзынӕ Афтӕ бакӕнӕм, ӕмӕ ссæдзӕн ӕз ратдзынӕн ӕгъдау, нудӕсы та ды барӕвдау. | А твоя жизнь еще впереди, ты еще столько увидишь! Давай так: двадцати я окажу уважение, а девятнадцать ты ублажи. |
| — Уӕ, Нана, мӕлын хистӕрӕй кӕстӕры сӕрыл нӕу: зӕронд бӕх байрагдзармы хор бирӕ хатт бахӕры. | — Нет, мама, смерть не знает старших и младших. Старая кляча частенько ест овес из чувала, сделанного из шкуры жеребенка. |
| Ӕз нӕма рацардтӕн, ницыма федтон; фендзынӕн ӕви нӕ, уый дӕр дыууӕйыл у. | Я еще не пожила, ничего не видела, и увижу или нет – еще не известно. |
| Ды та ацардтӕ, дзӕвгар федтай… Ссæдзӕн ӕз хъуамӕ зӕгъон: «Ӕгас цӕут!» | А ты многое повидала… Давай лучше я поприветствую двадцатерых. |
| Ӕмӕ бамбӕрстон уæд, сылгоймаг мӕгуыр кӕй у, тыхст сахат ыл кӕй скӕны рӕстӕгӕй-рӕстӕгмӕ. | И тогда я понял, как несчастна бывает женщина, как порой бывает нужна ей ласка. |
| Уыцы ран дзырд радтон мӕхицӕн: мæ фыды хæдзармӕ цы сылгоймаг ӕрцӕуа мӕ номыл, уый куыд никуы фӕсайдзынӕн; йӕхӕдӕг куы фӕрæдийа, уæд дӕр ӕй азымы кӕй никуы бадардзынӕн. | И дал я тогда слово, что никогда не обману ту женщину, которая из-за меня войдет в дом моего отца, и если она сама ошибется, то и тогда не упрекну ее за это. |
| Арфӕ ракодтой Нарты хистæртӕ Хӕмыцӕн йӕ фырт Батрадзы тыххӕй, арфӕ ракодтой Батрадзӕн. | Поблагодарили старейшие нарты Хамыца за его сына Батрадза, поблагодарили и самого Батрадза. |
| Систой сӕхи сӕ къӕлӕтджын бадӕнтӕй ӕмӕ ахӕлиу сты ӕмбырдӕй. | Поднялись они со своих кресел и разошлись с собрания. |
| Иуахӕмы та Нарты стыр Ныхасы ноджы дзырд рауад, Нӕртон адӕмӕй чи хуыздӕр у, зӕгъгӕ, ууыл. | Прошло некоторое время, и снова на нартском Большом нихасе зашла речь о том, кто самый достойный из нартов. |
| Бирӕ ныхас дзы ӕрцыди, фӕлӕ ницӕуыл ахицӕн ис. | Много опять говорили, а спор все не прекращался. |
| Сырдон уым нӕ уыдис уыцы рӕстæджы. | Сырдона в это время не было на нихасе. |
| «Сырдоны бафӕрсӕм,— загътой се ‘ппӕг дӕр,— уый нын зӕгъдзӕн, чи хуыздӕр у Нӕртон адӕмӕй, уый». | — Спросим-ка Сырдона, — решили нарты. — Он скажет нам, кто самый доблестный из нартов. |
| Сырдон куы фӕзынд Нарты Ныхасы, уæд ӕй бафарстой, ӕмӕ сын загъта Сырдон: | Тут как раз пришел Сырдон на нихас. Спросили его нарты, и он так им ответил: |
| — Хуыздӕр уый уаид, йӕ бæх хъӕстӕлвӕст чи ныккӕнид ӕмӕ йыл Нарты стыр хæдзары чи ныхъхъазид ӕмӕ йӕ сӕйрагыл зӕрватыччы сыффытт чи акӕнид; | — Я бы назвал самым лучшим того, кто подтянул бы подпруги своего коня, как делается это перед джигитовкой, и въехал бы на нем в Большой дом нартов, и, проджигитовав в нем, так разогнал бы коня, чтобы он на всем скаку, подобно ласточке, вылетел бы в дымовое окошко. |
| Нарты стыр Хъугомы йӕ бæхы фӕд гутоны фӕдау кӕмӕн уаид; Хуыцауы быдырмӕ чи ацӕуид ӕмӕ уырдыгӕй Хуыцауы сконд чызджы чи ӕрхӕссид. | Того назову я самым лучшим, чей конь оставит по большой нартской долине Кугом след, подобный борозде плуга. Того, кто сумеет пробраться на Божье поле и привести оттуда себе в жены Богом созданную девушку. |
| Йӕ ныфс ничи бахаста Нартӕй. | Никто из нартов не решился совершить хотя бы один из этих подвигов. |
| Нарты зӕронд Хӕмыцы фырт болат Батрадз ныфсæй домбай уыд, ӕмӕ бафӕлварын сфӕнд кодта. | Узнал стальногрудый Батрадз, сын старого Хамыца, о словах Сырдона. Был он человеком большой отваги и решил попытаться совершить то, о чем говорил Сырдон. |
| Йӕ нӕртон бӕх хъӕстӕлвӕст ныккодта ӕмӕ йыл рæвдзӕй Нарты стыр хæдзары схъазыди, стӕй йӕ ныццӕлхъытӕ ласта ӕмӕ сӕйрагыл зӕрватыччы сыффытт акодта. | Подтянул он подпруги коня своего, как делается это перед джигитовкой, после этого разогнал коня, вскочил в Большой дом нартов, проджигитовал по всему дому. Хлестнул он коня плетью, и, как ласточка, взвился конь и выскочил в дымовое окошко. |
| Ӕмӕ араст ис Нарты стыр Хъугомы, йӕ бӕхы фæд гутоны фӕдау, Хуыцауы быдыр агурӕг. | Поехал он на поиски Божьего поля. Поскакал он вверх по нартской долине Кугом, и как борозда плуга был след коня его. |
| Цас фӕцыд, чи зоны, фӕлӕ иу афон бахӕццӕ ис Хуыцауы быдырмӕ, рахаста Хуыцауы сконд чызджы ӕмӕ йӕ Нартмӕ ӕрбафардӕг кодта. | Сколько он ехал — кто знает! — но вот доехал до Божьего поля, вывез оттуда красавицу и привез к нартам.
|
| къоти | |
| ӕдзонд | |
| уагджындӕр | |
| сисбынтӕй | |
| сӕраппонд | |
| ӕвджид | |
| соммӕ дӕн | |
| зӕрдӕмийӕ | |
| бацайдагъ | |
| азымы | |
| Нарты кадджытæ\\ Составители: В.Абаев, Н.Багаев, И.Джанаев, Б.Боциев, Т.Епхиев. Литературный редактор И.Джанаев. Владикавказ: «Алания». 1995. С.217-221. | Осетинские нартские сказания.\\ Составители: В.Абаев, Н.Багаев, И.Джанаев, Б.Боциев, Т.Епхиев. Перевод с осетинского Ю.Либединского. Москва-Владикавказ. 2001. С.311-317. |
