| 55 Д 4.153. 4.9. Нарти Сирдон ӕма ӕ уоси тауӕрӕхъ | Сказ о Нарте Сирдоне и его жене |
| Нарти Сирдон ку мардӕй, уӕд ӕ уосӕн уотӕ ниффӕдзахста, — ӕ хӕццӕ лимӕн на ’дтӕй:
— Ку рамӕлон, ка’й зонуй, уӕд мӕбӕл медхъун кӕрцӕ ма бадарӕ, уӕдта мӕбӕл тӕвдӕ кӕрдзин дӕр ма бахуӕрӕ! |
Нарт Сирдон не ладил с женой и когда умирал, наказал ей:
– Когда я умру, кто знает (когда это случится), но смотри, не носи шубу мехом внутрь и не ешь (слишком) горячий чурек! |
| Нарти адӕми ба, йе ‘нсувӕрти, ӕндӕрти ӕхемӕ ӕрбакодта, ку фӕссӕйгӕ ’й, уӕд, ӕма син загъта:
— Ка ’й зонуй, ку рамӕлон, уӕд мӕ нихӕсӕнгӕрон ма байвӕретӕ! |
А из Нартов созвал он, когда заболел, братьев, других (родственников) и сказал им:
– Когда я умру, кто знает (когда это случится), то не вздумайте похоронить меня рядом с Нихасом! |
| Ци рацардӕй ма, ка ’й зонуй. Уӕдта рамардӕй.
Уӕд и уосӕ уотӕ зӕгъуй: — Барӕн, анасиннӕ! Ӕз медхъун кӕрцӕ ку нӕ бадарон ӕма тӕвдӕ кӕрдзин ку нӕ бахуӕрон дӕу фудӕнӕн! |
Кто знает, сколько времени прошло, но потом он умер.
И жена тогда говорит (про себя): – Погоди, негодник! Если я не стану тебе назло носить шубу мехом внутрь и не буду есть горячий чурек! |
| Баздахтӕй и уосӕ ӕма уотемӕй цӕрун байдӕдта: медхъун кӕрцӕ даргӕ ’йбӕл ӕма тӕвдӕ кӕрдзин хуӕргӕ ’йбӕл баизадӕй.
Нарти адӕмӕн дӕр куд ниффӕдзахста, йе ‘нсувӕртӕн1, уотемӕй йӕй ӕ фӕдзӕхстмӕ гӕсгӕ фудӕнӕн байвардтонцӕ Нихӕси размӕ. |
Ну и стала женщина так жить: носила шубу мехом внутрь и продолжала есть горячий чурек.
И Нарты тоже ему назло сделали все супротив его воли: похоронили его рядом с Нихасом. |
| Ку рахилӕ уиуонцӕ, уӕдта уотӕ разӕгъиуонцӕ:
— Мӕнӕ Сирдонӕн Мӕрдти бӕхӕн фӕххӕтон, — зӕгъгӕ, сомийӕн ӕй дарун байдӕдтонцӕ, соми дзи кодтонцӕ. |
И когда ссорились (Нарты), то, говорили так:
– Да чтоб я Сирдону лошадью на том свете служил, если я неправ, – так стали они клясться (друг другу). |
| Уӕд йеу кӕми адтӕй, уоми и Нартӕ ’ргъуди кодтонцӕ:
— Мӕнӕ нин Сирдон ци куст бакодта! Уӕлӕбӕл нӕ цард нӕ уагъта, нур ба нин нӕ кӕрӕдзей Мӕрдти дӕр ма ӕхецӕн ӕфтаун кӕнуй, — зӕгъгӕ. — Цӕй, уотӕ нӕ, фал ӕндӕр унаффӕ бакӕнӕн ӕ мардӕн! |
Ну и как-то задумались они:
– Вот нам что Сирдон натворил! На земле нам жить не давал, а теперь еще и на том свете себе служить заставляет. Нееет, давайте не так, давайте-ка по-другому с ним порешим! |
| Уӕхӕн унаффӕ ’йбӕл рахастонцӕ:
— Ӕ мард ин искъахӕн ӕма ’й дони багӕлдзӕн, — зӕгъгӕ. Уотемӕй йин ӕ мард искъахтонцӕ ’ма ’й дони багӕлстонцӕ. |
И приняли такое решение:
– Выкопаем его труп и закинем его в воду. Взяли, и выкопали его останки и бросили их в воду. |
| Сирдон адтӕй Донбеттирти хуӕрифурт, ӕма йин ӕ мард дони ку багӕлстонцӕ, уӕд Сирдон ӕригас ӕй.
Дон ӕй фӕлласта, ӕмӕ йеу тагрӕбун сормӕ рахизтӕй. Кӕсуй, ӕма йеу фиййау ӕ фустӕ хезуй, ӕхуӕдӕгга скъодтӕй заруй. |
А ведь Сирдон приходился племянником Донбеттирам, поэтому, когда его труп закинули в воду, то Сирдон ожил!
Вода понесла его и где-то у рощи вынесла на берег. Глядит он и видит, какой-то пастух пасет своих баранов и что-то себе насвистывает. |
| Сирдон гъуди кӕнун байдӕдта, аци фиййауӕн ӕ фустӕ ци мадзалӕй басайон, зӕгъгӕ.
Ӕргъуди кодта ӕма ӕхе бæласӕбӕл ниййауигъта Сирдон, ӕхуӕдӕгга «нӕгъ-нӕгъ» кӕнуй, «нӕ мӕ фӕндуй», зӕгъгӕ. |
Стал Сирдон думать, каким способом выманить у пастуха его баранов.
Подумал Сирдон, подумал, взял, да и повис на дереве, а сам кричит: «нет-нет, – кричит, – не хочу!» |
| Уӕд имӕ фиййау ӕрцудӕй ’ма ’ймӕ дзоруй Сирдонмӕ:
— Ци кӕни, хуарз лӕг? Ка дӕ ниййауигъта бӕласӕбӕл, ци кодтай? — зӕгъгӕ. |
(Удивленный) пастух подходит и обращается к Сирдону:
– В чем дело, добрый человек? Кто оставил тебя на дереве (висеть), что случилось? |
| Сирдон ба ’ймӕ дзоруй:
— Ци кодтон, — зӕгъуй, — Нарти адӕм мӕ хецау садзунцӕ сӕхецӕн, нӕ син комун, ’ма мӕ бӕласӕбӕл ниййауигътонцӕ, — зӕгъгӕ. |
А Сирдон ему в ответ:
– Что случилось? Нарты порешили сделать меня своим начальником, а я не соглашаюсь, вот меня на дереве и повесили. |
| Уӕд имӕ фиййау дзоруй:
— Дӕ хуарзӕнхӕй, корун ди, ӕз нӕбал фӕразун фиййауӕй, ӕма цӕмӕй мӕн райсонцӕ сӕхецӕн хецауӕн, — зӕгъгӕ. |
Тогда пастух говорит:
– Ради Бога, умоляю тебя, не могу я уже бродить пастухом, пусть лучше меня возьмут к себе начальником. |
| Уӕд имӕ Сирдон дзоруй:
— Гъӕйдӕ ’дта, — зӕгъгӕ, загъта, ӕма ӕхе исуӕгъдӕ кӕнун кодта Сирдон. — Мӕнӕ, — зӕгъуй, — мӕ бунати дӕхе ниййауиндзӕ, ’ма дӕ уӕд уотемӕй райсдзӕнӕнцӕ хецауӕн. |
– Ну, ладно, – отвечает Сирдон, – и позволил себя освободить.
– Вот, – говорит, – теперь подвесь себя на мое место, тогда они тебя сделают начальником. |
| Фиййау исарази ӕй ӕма ӕхе ниййауиндзун кодта бӕласӕбӕл.
Сирдон мӕнгауигъд адтӕй, фал фиййауи ба федар исбаста. Сирдон ӕхе исрӕвдзӕ кодта ӕма фустӕ ӕ разӕй раскъардта. Фиййаумӕ дзоруй: |
Согласился пастух и дал себя подвесить на дереве.
Сирдон был подвешен на дереве понарошку, но пастуха он закрепил там основательно. Отряхнулся Сирдон, привел себя в порядок и погнал впереди себя овец. Говорит пастуху: |
| — Ма комӕ йеу сахат, ма арази кӕнӕ, уӕдта дӕ лигъстӕгӕнгӕ райсдзӕнӕнцӕ хецауӕн.
Ма бауӕгӕ уо, рӕхги дӕмӕ зиндзӕнӕнцӕ, — зӕгъгӕ. Уотемӕй фиййау ауигъдӕй байзадӕй, Сирдон ба фусти дзоги хӕццӕ Нарти гъӕумӕ фӕццӕуй ӕма сӕмӕ исхъӕрдтӕй. Дзоруй сӕмӕ: |
– С часок поупирайся, не соглашайся, а потом они тебя возьмут начальником, еще и уговаривать (подлизываться) будут.
Держись, не уставай, скоро они появятся. Пастух остался висеть, а Сирдон направился со стадом в село Нартов и когда добрался туда, обратился к ним: |
| — Уӕ бон хуарз, Нарти зӕрӕндтӕ! — зӕгъгӕ.
Йетӕ дӕр имӕ никкастӕнцӕ: — Мӕнӕ дессаг! А Сирдон ку ӕй ӕма бабӕй ку фӕззиндтӕй, — зӕгъгӕ. |
– День добрый, почтенные Нарты!
Взглянули они на него: – Ну и чудеса! Это же Сирдон; опять он откуда-то взялся! |
| — Ӕгас цо, Сирдон! Ци ‘рдиги, кӕми фӕффонс кодтай? — зӕгъгӕ ’ймӕ дзорунцӕ Нарти зӕрӕндтӕ.
Сирдон сӕмӕ дзоруй: — Уой ба ци хонетӕ? Мӕнӕ мӕ дони ку гӕлстайтӕ, уӕд мӕ исафгӕ кодтайтӕ, ӕз ба дони рацудтӕн ӕма гъе атӕ фӕффонс кодтон! |
– Доброго пути, Сирдон! Откуда ты, где обзавелся скотом? – обращаются к нему старшие из Нартов.
Сирдон отвечает: – Что это вы имеете в виду? Вот вы меня в воду бросили, собирались уморить (погубить), а я вот прошел в воде и так вот обзавелся скотом. |
| — Корӕн ди, Сирдон, махӕн дӕр дӕ цӕстӕ бауарзӕд, йе ба мах дӕр кӕд фӕффонс кӕнианӕ, — зӕгъгӕ.
Уӕд сӕмӕ Сирдон дзоруй: — Цӕмӕннӕ уин ӕй баамондзӕнӕн, — зӕгъгӕ, — нуртӕккӕ дони мӕнкъӕй фонс йес? Мӕнӕ, — зӕгъуй, — сумах дӕр уӕхе дони бакалетӕ, ӕма уӕ цӕйбӕрцӕ гъӕуа, уой бӕрцӕ истӕрдзинайтӕ, зӕгъгӕ. Мӕн фулдӕр нӕ гъудӕй, ӕндӕра истардтайнӕ, — зӕгъгӕ. |
– Умоляем тебя, Сирдон, разве тебе не по душе будет, если мы тоже обзаведемся скотом? – просят его.
А Сирдон им отвечает: – Действительно, почему бы мне вам не помочь, разве сейчас в воде мало скота, что ли? – Вот, – говорит, – и вы все бросьтесь в воду и сколько вам надо, столько и пригоните себе. Мне больше не надо было, а не то бы я пригнал еще. |
| Нарти адӕм, уоми ка ‘дтӕнцӕ, йетӕ йеугурӕй сӕхе дони бакалдтонцӕ, ӕма цӕй фустӕ, цӕй ӕндӕр? Фесавдӕнцӕ.
Уотемӕй Сирдон цӕрун байдӕдта ӕма ма нур дӕр цӕруй. |
И Нарты, все кто там были, гурьбой бросились в воду, но какие там бараны в воде? Пропали.
Так Сирдон (вновь) начал жить и живет по сей день. |
| Феппайуйнагтæ | Примечания |
| йе ‘нсувӕртӕн | в отдельных сюжетах сказители именуют Сирдона Нартом, братом Ахсартагкаевых. |
| Радзурдта Туайти Батарбег, ниффинста Дзагурти Губади, ИТК Дзауæгигъæуи, 1942 анзи 19 июни. | Рассказал Туаев Батарбек, записал Дзагуров Губади, в исправительно-трудовой колонии г.Орджоникидзе 19 июня 1942 г. |
| Нарты кадджытæ: Ирон адамы эпос./ Хæмыцаты Т., Джыккайты Ш. 2007. 4-æм чиныг. | Нартовские сказания: Эпос осетинского народа. /Хамицаева Т., Джикаев Ш. кн.4. СОИГСИ. 2007. С. 282-284.
Перевел на русский язык М.А.Миндзаев. |
| Сирдон настолько превосходил всех разумом, что сумел доказать это и своей смертью. Зная отрицательное отношение к себе, дал правильные заветы, не исполнив которые, люди пострадали (от своей же глупости).
Включен сюжет из другого сказания, где Сирдону удается вместо себя подвесить на дереве пастуха, а самому завладеть его стадом. |
|
