| 60 ДН 6. Нарти сӕлф ходӕ | Шапка-невидимка нартов |
| Аци фурт Ацӕмӕз денгизи билӕмӕ Сау робаси фӕдбӕл цауӕни рандӕ ‘й. И Нартӕ ба уой ӕрцудмӕ Гори федар басастонцӕ ‘ма ин ӕ ес, ӕ бес рахастонцӕ, иуарунбӕл ба нӕ федудтонцӕ.
Сӕ еу дӕр, се ‘ннӕ дӕр уотӕ загъта: |
Ацамаз, сын Аца, ушел на берег моря за черным лисом. Он давно за ним охотился. Не сидели сложа руки и нарты, к возвращению Ацамаза они сломили крепость Гори и вывезли оттуда огромные богатства.
Вывезти-то вывезли сокровища крепости, а вот поделить их не могут, спорят: |
| — Ӕз Гори федармӕ фиццагидӕр бацудтӕн ӕма гъӕуама иуарӕг дӕр ӕз уон, хуӕздӕри хай дӕр мӕн уа!
Уотемӕй хъаугъатӕ кодтонцӕ ӕма нецӕбӕл федудтонцӕ. Уалӕнги Аци фурт Ацӕмӕз дӕр, ци фӕххаттӕй, Хуцау зонуй, е ‘фсӕн гебунтӕ ӕ уӕраги сӕртӕмӕ бафехсудӕнцӕ, уӕдта Сау робас рамардта ӕма уотемӕй ӕ хӕдзарӕмӕ ӕрбахъӕрттӕй. |
— Я первым вошел в крепость, значит, и распределять богатства тоже должен я, лучшая доля всего тоже должна быть моей.
Так они спорили и ругались, и не было конца этому. А в это время сын Аца, Ацамаз, сколько времени длилась его охота, одному только Богу известно, износил уж свои железные нарукавники, наконец, выследил и убил хитрого черного лиса. Довольный своей охотничьей добычей Ацамаз мчался домой. |
| И Нартӕ Гори федар басастонцӕ, ӕ ес, ӕ бес ин иуарунцӕ, ӕз ба ӕнӕ хай фӕддӕн, зӕгъгӕ, куд нӕ ниггузавӕ адтайдӕ Аци фурт Ацӕмӕз.
Нарти Уадзӕфтауӕ ба ин уосӕн адтӕй ӕма ин загъта: |
Но его радость омрачала мысль о том, что к его возвращению нарты успели покорить крепость Гори, все богатства вывезены и разделены между нартами, а он, Ацамаз, остался без доли.
Как же ему было не сокрушаться?! Нартская Уадзафтауа, жена Ацамаза, поняв причину огорчения мужа, посоветовала: |
| — Уобӕл гузавӕ ма кӕнӕ, фал цо ӕма, и Нартӕ Гори федарӕй еу зӕронд уосӕ сӕ хӕццӕ ракодтонцӕ, нур ба ӕй бӕгънӕгӕй хъамили рагӕлстонцӕ ӕма уомӕ бацо. А Сау робаси думӕг ба дӕ ходи ӕскъели ӕрцӕвӕ ӕма ‘й зӕболӕй уадзӕ, дӕхуӕдӕг ба и уоси дарӕсӕй дӕр, хуаллагӕй дӕр хуарз фӕууинӕ, уӕдта Хуцау ке зӕгъа, е уодзӕнӕй. | — Ты не печалься об этом, а отправляйся-ка ты к старушке, которую нарты из крепости с собой привели, а потом ее, полураздетую, в бурьян забросили. Хвост черного лиса, чтобы все видели, в загиб своей шапки заложи.
Как придешь к той старушке, хорошо накормишь ее и с одеждой поможешь бедной женщине, а потом все будет так, как Бог повелит. |
| Нарти адӕм «сӕр ӕз дӕн»-бӕл ‘ма «сӕр мӕн»-бӕл ци фӕхъхъаугъа кодтонцӕ, Хуцау зонуй, уӕдта сӕ фӕстаг ба, ци зӕронд уосӕ рахудтонцӕ, уомӕ ӕрцудӕй. И уосӕмӕ еугаййӕй цӕун райдӕдтонцӕ Нарти дзӕбӕхтӕ ‘ма ӕй фарстонцӕ, Гори федармӕ раздӕр бацӕугӕ ке фӕййидтай, зӕгъгӕ. | Тем временем нарты, изругавшись друг с другом, продолжая кричать: «Я глава, я хозяин, я первым вошел в крепость!» — тоже вынуждены были пойти за правдой к той старушке, которую забросили в бурьян.
Лучшие из нартов по одному спускались в заросли и спрашивали женщину: — Скажи, кто первым из нартов вошел в крепость Гори? Кого первым ты увидела? |
| Е дӕр, сӕ еуемӕн дӕр, се ‘ннемӕн дӕр, нӕ дӕ фӕйдтон, зӕгъгӕ, разӕгъидӕ. Уотемӕй ӕгас Нарти дзӕбӕх адӕмӕй фӕстаг некебал байзадӕй, уӕддӕр си е ба неке байамудта.
Уӕд Нартӕ исгузавӕ ‘нцӕ, мадта ма раздӕр Гори федармӕ ка бацудайдӕ, зӕгъгӕ. |
Но старушка всем им ответила, что никого и никогда из них она и в глаза-то не видела. В селе не осталось ни одного знатного нарта, кто бы к ней не пришел с вопросом, но никого из них женщина не признала.
Печальные и растерянные нарты удивленно спрашивали: |
| — Ацӕмӕз зӕгъӕн, ӕма е ба нӕ хӕццӕ дӕр ку н’ адтӕй.
Ӕрӕги-дурӕги ба Ацӕмӕзи барвистонцӕ и уосӕмӕ. Е дӕр загъта: — Гъӕй, уӕ буни байзайа, кӕд аци лӕгӕй раздӕр Гори федармӕ неке бацудӕй, уӕд!
|
— Так кто же все-таки первым вошел в крепость Гори?
— Неужто первым был Ацамаз, но ведь его даже с нами не было в походе. Под конец Ацамаза отправили к той бедной старушке. И сказала она мужчинам: — Да переживет он вас всех, если не этот мужчина был первым, кто вошел в крепость Гори! |
| Нартӕ фӕддес кодтонцӕ, фал син гӕнӕн нӕбал адтӕй ӕма Аци фурти иуарӕг искодтонцӕ ӕма Сирдонӕн загъта:
— Къахтмӕ ниххезӕ ӕма си римӕхсӕнтӕ искӕнӕ дӕхецӕн: иуарун ку райдайон, уӕд хуарз хӕзнайӕй кедӕр уинон, уони уордӕмӕ гӕлдздзӕнӕн ӕма сӕ ду ба асхъод кӕнӕ! |
Нарты долго изумленно переглядывались, но что им еще оставалось, и поручили они Ацамазу делить богатство крепости. Он едва слышно шепнул на ухо Сирдону:
— Скорее спустись в яму и подготовь там себе тайники, когда я стану делить добро, все лучшее, что я увижу, буду сбрасывать в яму, а ты их там прячь! |
| Сирдонӕй байруагӕс ӕй ‘ма и къахтмӕ ниххизтӕй. Аци фурт Ацӕмӕз дӕр ибӕл сикъит никкалун кодта.
Иуарун райдӕдта ‘ма сӕ исхӕйттӕ кодта, ӕхецӕн ба сӕлф ходӕ, суйнаг ӕма еу уафси зӕронд райста ӕма Сирдони исуагътонцӕ. |
Поверил Сирдон словам Ацамаза и спустился в яму. Сын Аца Ацамаз велел засыпать Сирдона землей.
Взялся делить сокровища крепости Гори Ацамаз. Разделил. Себе он взял шапку-невидимку, веревку и старенькую подошву. |
| Е дӕр еу хай ӕ ӕрций фиййӕй фӕхъхъел кӕнидӕ, инней дӕр — уотӕ, ӕма сӕлф ходӕ, суйнаг, ӕма и уафси ку некӕми иссердта, уӕдта син загъта: | Вскоре и Сирдона подняли из ямы. Ходит он, смотрит, то одну долю приподнимет острым кончиком своего, как игла, носа, то другую, но нигде не находит ни шапку-невидимку, ни веревку, ни старенькую подошву. Не сдержался он и гневно крикнул нартам: |
| — Уӕ хӕйттӕй ирайгӕ уотӕ, куйти Нартӕ! Ка адтӕй, уони Аци фурт ниффардӕг кодта!
Сӕлф ходӕмӕ уӕхӕн хъаурӕ адтӕй ‘ма ӕй ка никкӕнидӕ, уой тугъди кард нӕ карста, фат ӕй нӕ хизтӕй ӕма ӕй ӕзнаги цӕстӕ нӕ ахӕста. |
— Радуйтесь вашим долям, собачьи нарты! Все самое ценное, что было в этих богатствах, сын Аца забрал себе!
Шапке-невидимке дана такая сила, что тот, кто носит ее, вражескому глазу не виден, не страшны ему ни острый меч, ни стрела булатная. |
| Суйнагӕй ба цидӕр рабастайдӕ, — пакъуй уӕзӕ дӕр ӕй нӕбал уидӕ. И уафс ба цидӕр донбӕл, кенӕ ба денгизбӕл багӕлстайдӕ, — хед фестидӕ.
Уӕхӕн хӕзнатӕ адтӕнцӕ. Ци гӕнӕн ма син адтӕй Нартӕн ӕма и хӕзнатӕ Аци фурт Ацӕмӕзӕн байзадӕнцӕ. |
А волшебной веревкой что ни перевяжешь, легче пушинки становится.
Ну, а старенькая подошва, если забросить ее в воду, даже в море превратится в мост. Вот какие это были сокровища. Достались эти необыкновенные вещи Ацамазу, а нарты остались ни с чем. |
| Феппайуйнæгтæ | Примечания |
| ПНТО, в. 2, 1927. 52-53 ф.
Киунугæй: Нартæ. Мифологи æма эпос дигорон æвзагбæл.\ Исаразтонцæ Скъодтати Эльбрус æма Къибирти Амурхан. Дзауæгигъæу. Гассити Виктори номбæл РПК. 2005. Тъ.175-176. Ниффинста Гарданти Михал Кертибити Кертибий дзурдтæй Мæхчески, 03.10.1903. |
ПНТО, в. 2, 1927. 52-53 ф.
Опубликовано в: Нарты. Мифология и эпос на дигорском языке.\ Составители А.Я.Кибиров, Э.Б.Скодтаев. Владикавказ. ИПП им. В.Гассиева. 2005. С. 175-176. Записал Гарданов Михал со слов Кертибити Кертиби в сел. Махческ 03.10.1903. Перевела на русский язык Т.М.Койбаева |
