| 7.2. ӔХСӔРТӔГГАТӔ ӔМӔ БОРӔТЫ ХӔСТ | АХСАРТАГГАТА И БОРАТА –КРОВНИКИ |
| Æхсӕртӕггатӕ ӕмӕ Борӕтӕ уыдысты дыууӕ мыггаджы. Уыдысты сыхӕгтӕ. Кӕрӕдзийӕ дардтой фӕйнӕ авд туджы. | Жили на нартской земле два рода: Ахсартаггата и Бората. Были они соседями. Шла между ними война — по семь человек убили они друг у друга. |
| Иубон куы уыд, уӕд Ӕхсӕртӕггаты лӕппутӕ къорийӕ хъазгӕ ӕрбацӕйцыдысты. | Однажды мальчики Ахсартаггата гоняли по улицам шар. |
| Сӕ къори Борӕты куырдадзмӕ батылди, ӕмӕ лӕппу йӕ фӕстӕ бауади. | Закатился шар в кузницу Бората, и один из мальчиков побежал за ним. |
| Борӕты куырд уыдис куырдадзы; лӕппуйы рацахста, фӕмард ӕй кодта ӕмӕ йӕ лӕглӕууӕн дзыхъхъы ныппӕрста, уӕлӕмӕ куыд нӕ зындаид, афтӕ. | Кузнец Бората в это время работал в кузнице. Схватил он мальчика, тут же убил его и бросил в яму, так что сверху не видно было его. |
| Ӕхсӕртӕггатӕ агуырга райдыдтой сӕ лӕппуйы. Уырызмӕг, Хӕмыц ӕмӕ Сослан арвы кӕрӕтты хаттысты сӕ лӕппуйы агурӕг. | Хватились Ахсартаггата своего мальчика, до самого края неба исходили землю Урызмаг, Хамыц и Сослан, но нигде не могли найти пропавшего. |
| Уырызмӕгмӕ хуыскъ хъуг уыдис. Сырдон куы базыдта, Уырызмӕг лӕппуйы агурӕг ацыд, уый, уӕд бавдӕлд ӕмӕ хъуджы сӕргӕвста. | Была в хозяйстве Урызмага молодая, еще не телившаяся корова. Узнал Сырдон, что Урызмага нет дома, что отправился он на поиски мальчика, увел он его корову и зарезал ее. |
| Изӕрӕй Ныхасы бадтысты лӕгтӕ. Сырдонӕн уыдис авд лӕппуйы; йӕ иу лӕппу ӕрбауад Ныхасмӕ ӕмӕ Сырдонмӕ дзуры:
— Баба, сау гал хос нӕ хӕры. |
У Сырдона было семеро сыновей. В этот вечер Сырдон, среди прочих мужчин, сидел на Нихасе. Прибежал на Нихас один из его сыновей и сказал Сырдону:
— Отец, черный вол не ест сена. |
| Ӕмӕ йын Сырдон загъта:
— Рамбырдтӕ йын кӕнут хосы муртӕ ӕмӕ йын сӕ йӕ разы нывӕрут, ӕмӕ кӕд хӕра, уӕд хӕрӕд, кӕннод ӕй мардӕн бахордӕуӕд (ома лыстытӕ рамбырд кӕнут ӕмӕ сӕ аджы бын бандзарут, ӕмӕ кӕд фыца, уӕд сфыцӕд). |
И ответил ему Сырдон:
— Накрошите ему сена помельче, если он голоден, пусть ест. А если не хочет есть, пусть его самого съедят на поминках (в смысле: нарубите щепок помельче, наложите под черный котел и если варится, то пусть сварится). |
| Уыцы фӕсномыг ныхӕстӕ Ӕхсӕртӕггаты лӕппутӕ бамбӕрстой. Ауылты-ууылты акодтой ӕмӕ Сырдоны хӕдзары смидӕг сты. Бакастысты, ӕмӕ сӕ хъуджы фыд уӕларт пӕлхъ-пӕлхъӕй фыцы. | Но юноши Ахсартаггата поняли это иносказание. «Что бы это могло вариться в черном котле Сырдона?» Побежали они по улице, будто бы забавляясь, и как бы невзначай забежали в дом к Сырдону. Глядят, мясо их коровы во всю варится, кипит в котле. |
| Уыдон баздӕхтысты ӕмӕ йын йӕ авд лӕппуйы рацахстой ӕмӕ сӕ аджы ныппӕрстой — уым нӕ хуыскъ хъуджимӕ фыцут, зӕгъгӕ! | В это время самого Сырдона дома не было, и юноши Ахсартаггата изловили семерых сыновей Сырдона и бросили их в кипящий котел. Дескать, варитесь там, вместе с нашей нетельной коровой! |
| Сырдон бацыд йӕ хӕдзармӕ ӕмӕ хъӕр кӕны:
— Кӕм стут, лӕппутӕ, иу дӕр уӕ ма баззайа! |
Вернулся Сырдон домой и зовет сыновей своих:
— Где вы, мальчики, чтоб вы пропали! |
| Куы ничи йӕм зынди, уӕд цӕвнӕлдта агмӕ ӕмӕ дзы иӕ лӕппуты уӕнгтӕ систа фыдисӕй. Ӕхсӕв-бонмӕ сауӕрдиаг фӕкодта, уӕдӕ цы кодтаид… | Но никто не появляется на его зов, только котел кипит. Тут взял Сырдон большую вилку, которой достают мясо из котла, и сразу зацепил разварившееся тело одного из своих сыновей. Всю ночь оплакивал он детей своих, что было делать ему? |
| Райсомӕй дуармӕ рацыд ӕмӕ йӕ хъӕлӕсыдзаг ныхъхъӕр кодта:
— Уӕ, куыйтӕ, Ӕхсӕртӕггатӕ! Мӕнмӕ та уын цы бауӕндын хъӕуы, фӕлӕ уӕ лӕппуйы мард дӕлӕ Борӕты куырдадзы куы ӕмбийы, уӕд уыдонӕн цӕуылнӕ исты бакӕнут?! |
А утром он вышел на улицу и закричал во все горло:
— Эй, собаки Ахсартаггата! Я одинок, и нетрудно было вам причинить мне зло. Но ведь в кузнице Бората гниет ваш мальчик, а вы, небось, напугались и не мстите Бората! |
| Ӕхсӕртӕггатӕн хъыг уыдис, фӕлӕ сӕ лӕгтӕй сӕхимӕ ничи уыд, ӕмӕ лӕппутӕ цы бакодтаиккой. | Опечалились и рассердились юноши Ахсартаггата. Но никого из взрослых мужчин не было дома, и не решились юноши без старших мстить роду Бората. |
| Борӕтӕ ницӕмӕйуал тарстысты ӕмӕ бынтон хынджылӕг кодтой Ӕхсӕртӕггатӕй. | Совсем тут обнаглели Бората и не давали они проходу Ахсартаггата. |
| «Уӕдӕ ма сын цы хъыгдӕр уыдзӕн Ӕхсӕртӕггатӕн?» — бафарстой Сырдоны. | — Как бы еще поиздеваться нам над Ахсартаггата? — спросили Бората Сырдона. |
| Ӕмӕ сын Сырдон бацамыдта: «Ацӕут ӕмӕ сын уӕ куырдадзӕй сӕ лӕппуйы мард скъахут, йӕ сӕр ын ралыг кӕнут ӕмӕ йӕ кауы михыл ӕрсадзут ӕмӕ йӕ уырдӕм ӕхсут — уымӕй хъыгдӕр ницы уыдзӕн Ӕхсӕртӕггатӕн».
Ӕцӕгдӕр, Борӕтӕ афтӕ бакодтой. |
И Сырдон им ответил:
— Откопайте в кузнице вашей труп их мальчика, отрубите ему голову и насадите ее на кол, а потом поставьте ее мишенью и стреляйте в нее. Ничего обиднее для Ахсартаггата вы не придумаете. Так и сделали Бората. |
| Уырызмӕг, Хӕмыц ӕмӕ Сослан ӕртӕ азы фӕцагуырдтой сӕ лӕппуйы, зӕххыл цы нӕ къуым басгӕрстой, ахӕм нал баззади. Уырызмӕг раздӕхти, Хӕмыц ӕмӕ ма Сослан агуырдтой лӕппуйы зӕрдӕхсайгӕ рӕтты. | К этому времени Урызмаг, Хамыц и Сослан, печальные, возвращались домой. Три года искали они своего мальчика. Не было на земле такого уголка, в который не заглянули бы они. Хамыц и Сослан еще задержались в поисках, |
| Уырызмӕг сӕ хъӕумӕ куы ‘рцӕйхӕццӕ кодта, уӕд йӕ хъустыл фаты ‘хситт суади. Фаты ‘хситтытӕ ӕгӕр куы цыди, уӕд йӕ бӕх тагъддӕр раскъӕрдта: «Чидӕр нӕм тыхгӕнӕг ӕрцыдис, ӕмӕ мӕнӕн худинаг у, фӕдисы куы нӕ фӕуон, уӕд». | а Урызмаг уже приближался к своему селению. Вдруг до слуха его донесся свист стрел. «Не напал ли кто на наш дом? Стыдно мне будет, если не откликнусь на тревогу» — подумал Урызмаг и погнал быстрее своего коня. |
| Куы ‘рбахӕстӕг ис, уӕд базыдта, сӕ лӕппуйы сӕры къуыдырӕй сын кӕй хъазынц Борӕтӕ, уый, ӕмӕ сӕ бафарста:
— Уый цы ми кӕнут, цы ‘хсут? |
Прискакал он и видит: на месте состязаний потешаются Бората над черепом.
— Что это вы делаете? Во что вы стреляете? — спросил их Урызмаг. |
| Уыдон ын загътой:
— Уӕртӕ иу куыдзы сӕр фатӕй ӕхсӕм, ӕмӕ йӕм фӕттӕ ӕмгӕрон дӕр нӕ цӕуынц! |
И они ответили ему:
— В собачий череп стреляем мы, но никак попасть не можем. |
| — Мӕнӕн дӕр бар раттут, ӕмӕ ӕз дӕр фехсон! — загъта Уырызмӕг. | — Дайте-ка мне тоже выстрелить, — сказал им Урызмаг. |
| — Марадз, фехс,— зӕгъгӕ, йын зӕгъынц Борӕтӕ. | — Стреляй, стреляй, — ответили ему Бората. |
| Уырызмӕг скуывта: «О Хуыцау, кӕд нӕ лӕппуйы сӕр у, уӕд мӕ фаты фехстмӕ мӕ хъӕбысы абадӕд! | И взмолился тут Урызмаг:
— О, боже, если это череп нашего мальчика, то пусть, как только пошлю я стрелу, он сам очутится в моих объятьях. |
| Ӕцӕгдӕр, сӕры къуыдыр фесхъиудта ӕмӕ Уырызмӕджы хъӕбысы абадт. | Так и случилось. Как только спустил стрелу Урызмаг, соскочил череп с кола и очутился в руках Урызмага. |
| Уалынмӕ Хӕмыц ӕмӕ Сослан дӕр ӕрыздӕхтысты. Куыннӕ сын уыдаид хъыг, хъуыддаг куы базыдтой, уӕд. | Через некоторое время Хамыц и Сослан тоже вернулись. Каково было им узнать от Урызмага обо всем этом! (И стали они задумывать месть пострашнее.) |
| Адӕм дыууӕ мыггаджы ӕхсӕн бацыдысты, ӕмӕ Ӕхсӕртӕггатӕй куырдтой, цӕмӕй бафидыдтаиккой, уый; сӕхи чызг дӕр сӕм хатыдта, фӕлӕ уӕддӕр нӕ разы кодтой. | Тут весь народ поднялся и стал просить у Ахсартаггата, чтобы помирились они с Бората. И даже девица из рода Ахсартаггата просила братьев своих помириться с Бората. Но не давали согласия на мир распаленные местью мужи Ахсартаггата. |
| Схӕцыдаиккой, ӕмӕ уымӕ дӕр сӕ ныфс тынг нӕ хастой, уымӕн ӕмӕ Борӕтӕй бирӕ къаддӕр уыдысты. | Хоть сейчас пошли бы они войной на Бората, но во много раз превосходили их числом Бората. |
| Адӕмы зӕрдӕйы уаг куы бамбӕрстой Ӕхсӕртӕггатӕ, ӕнӕ бафидаугӕ сӕ нӕ ныууадздзысты, уый, уӕд бӕхтыл абадтысты ӕмӕ Борӕты рӕзты ехсӕй къӕрццытӕгӕнгӕ рараст сты Кӕфты-Сӕр-Хуыйӕндон-ӕлдармӕ ӕфсад курӕг. | И, поняв, что не управиться им с Бората без помощи со стороны, сели они на коней и проехали мимо дома Бората, плетьми подхлестывая коней. Поехали они просить войск у Кафтисар-Хиандон-алдара. |
| Уырызмӕг, Хӕмыц ӕмӕ Сослан куы рараст сты Кӕфты-Сӕр-Хуыйӕндон-ӕлдармӕ, уӕд сӕ сӕхи мыггагӕй чызг ралгъыста: | Узнала об этом девица из рода Ахсартаггата, которая хотела мира с Бората, и прокляла именитых мужей Ахсартаггата за то, что отправились они за помощью к чужеземцу: |
| «Ӕмбал кӕмӕн нӕй, уыцы иунӕг Хуыцау афтӕ саккаг кӕнӕд, ӕмӕ авд азы дӕргъы уӕ арӕхстдзураг дзых дзургӕ куыд нӕуал кӕна, уӕ кӕрдаг кард — кӕрдгӕ, уе ‘мбӕлаг фат — ӕмбӕлгӕ, уӕ уайаг бӕх — уайгӕ, кӕд нӕ фидаут, уӕд!» | «Бог единый, равного которому нет, сделай так, если не хотят они мириться, чтобы на семь лет потеряли дар слова их красноречивые уста, чтоб на семь лет затупились бы их разящие мечи, чтоб семь лет не летели в цель их меткие стрелы, чтобы на семь лет в кляч обратились их быстроходные скакуны». |
| Ӕхсӕртӕггатӕ Кӕфты-Сӕр-Хуыйӕндон-ӕлдармӕ ныххӕццӕ сты. Ӕлдармӕ барвыстой, ӕмӕ сӕм ӕлдар рацыд. Ныхӕстӕ йын кӕнынц, ӕмӕ цы дзурынц, уый ӕлдар не ‘мбары — сӕ дзыхы дзырд ныггалиутӕ ис. | Вот прибыли Урызмаг, Хамыц и Сослан в дом Кафтисар-Хиандон-алдара. Вышел к ним алдар, рассказывают они ему о своем деле, а он ни слова не может понять — так стала косноязычна их речь. |
| Ӕлдар загъта:
— Уӕртӕ уал сӕ кӕркдонмӕ бакӕнут ӕмӕ сӕ бафсадут. |
И сказал алдар:
— Отведите в курятник этих гостей и там покормите. |
| Иубон куы уыди, уӕд хъӕубӕсты туджы тӕрхон уыди.
«Уазджытӕй нӕ исчи куы уаид»,— зӕгъгӕ, Уырызмӕгмӕ барвыстой, бакодтой йӕ сӕхимӕ ӕмӕ йын зӕгъынц: — Уазӕг, исты радзур. |
В скором времени в селении Кафтисар-Хиандон-алдара надо было примирить кровников.
— Вот если бы взялся стать посредником в этом деле человек из чужой земли, говорили люди. И тут вспомнили про гостей, которых алдар поселил в курятнике. Послали за Урызмагом, рассказали ему дело и просят его рассудить. |
| Уырызмӕг ныхӕстӕ кӕны, ӕмӕ йын йӕ ныхӕстӕй ницы ӕмбарынц тӕрхоны лӕгтӕ ӕмӕ йӕ ныууагътой. | Стал Урызмаг говорить, — ничего не могут понять судьи. Ну и отвели его обратно в курятник. |
| Иу ран та дугъ уыди, ӕмӕ барвыстой Ӕхсӕртӕггатӕм, уӕ бӕхтӕй иуы дугъы рауадзут, зӕгъгӕ. | Когда в селении устроили скачки в память мертвого, опять вспомнили о гостях и послали к ним, чтобы пустили они на скачки лучшего из своих коней. |
| Уырызмӕджы хъулон бӕхы арвыстой Ӕхсӕртӕггатӕ. | Выбрали Ахсартаггата знаменитого пегого коня Урызмага. |
| Дугъӕттӕ рауадысты. Уырызмӕджы Хъулон хист дӕр нал ӕрыййӕфта, афтӕ фӕстиау баззади. | Вот начались скачки, все кони успели прискакать, а Урызмагов Пегий так отстал, что прибежал к цели только тогда, когда уже поминки закончились. |
| Дугъы фӕстӕ хъабахъ ӕхстой, ӕмӕ сӕм барвыстой:
— Рацӕут ӕмӕ хъабахъ фехсут. |
После скачек воздвигли на длинных, один над другим подвязанных шестах высокую цель — черный кусочек войлока, крепко прибитый к самому верхнему шесту, — кабах — и сказали, что тот, кто собьет эту мишень, получит богатый дар. Послали и к Ахсартаггата, чтобы они тоже приняли участие в состязании. |
| Хӕмыц ӕмӕ Сослан цалдӕр ӕхсты фӕкодтой, фӕлӕ се ‘хст хъабахъмӕ хӕстӕг дӕр нӕ бацыди. | Несколько стрел послали Хамыц и Сослан, но все стрелы их летели в сторону. |
| Сосланы кард райстой гал ӕргӕвдынмӕ, фӕлӕ галы хурхӕй хъуын дӕр нӕ ратыдта кард. | Нужно было зарезать быка, и попросили меч у Сослана, но сколько ни старались, даже царапины не оставил меч Сослана на шее вола, и даже ни один волос не упал с его шеи. |
| Кӕфты-Сӕр-Хуыйӕндон-ӕлдар Ӕхсӕртӕггатӕм кӕсгӕ дӕр нал кодта, ницӕмӕуал сӕ дардта. | После всего этого Кафтисар-Хиандон-алдар даже смотреть не захотел на Ахсартаггата. |
| Авд азы ахицӕн сты, афтӕ Сослан рацыд ӕмӕ фырмӕстӕй йӕ кард цыргъ кӕнын райдыдта сигӕцыл, йӕ цӕстысыг доны бӕсты сигӕцыл згъӕлдис, афтӕмӕй. | Так прошло семь лет. Вышел однажды Сослан из курятника, и начал он с горя точить свой меч, вместо воды слезами своими смачивал он брусок. |
| «Гъӕ, уӕууӕй, гъе, фӕлтау нӕ Хуыцау сафгӕ куы фӕкӕнид! Фӕлӕ Хуыйӕндон-ӕлдарӕн ӕнӕ бафхӕргӕ нӕй, кӕй ныл не ‘рвӕссы, уый тыххӕй». | — Эх, эх, эх!.. Лучше бы совсем погубил нас бог, чем так жить. Неужели настолько мы обессилели, что не можем Хиандон-алдара наказать за его кичливость? |
| Цӕстысыгӕй ныхсадта Сослан йӕ кард, фырмӕстӕй дзы дур ӕркъуырдта, ӕмӕ дур дыууӕ дихы фӕцис, афтӕмӕй зӕххы аирвӕзти кард. | И с горя ударил он о камень свой меч, омытый горькими слезами. Пополам разлетелся вдруг камень, глубоко в землю ушел меч, |
| Ахӕм цӕхӕртӕ скалдта, ӕмӕ Арыхъхъы фӕсӕлттӕ ссыгъдысты йӕ цӕхӕртӕй. Сослан сцин кодта. | и такие искры от него отлетели, что, когда падали они в лощины, где растут сухие травы, загорались от искр те травы. Обрадовался Сослан. |
| Уӕд та хъӕубӕсты уыдис туджы тӕрхон, ӕмӕ та Уырызмӕджы бакодтой уырдӕм ӕмӕ йын загътой:
— Зӕронд лӕг, исты раныхас кӕн! |
Опять надо было в селении помирить кровников, и снова тут обратились к Урызмагу:
— Может, ты что скажешь, старик? |
| Ӕмӕ Уырызмӕг раныхас кодта. Ныхасгонд куы фӕци, уӕд йӕ ныхӕстыл ӕфтаугӕ дӕр ницыуал бакодтой, ӕппаргӕ дӕр дзы ницыуал акодтой,— афтӕ хорз фӕкастысты адӕммӕ. | Заговорил Урызмаг, и так он сказал, что помирились кровники, и никто ни одного слова не прибавил к словам Урызмага.
|
| Ноджы та дзы дугъ дӕр уыди. Дугъы дӕр та сын иу бӕхы бар радтой. Уырызмӕджы Хъулоны та рауагътой дугъы. Иннӕ бӕхтӕ ӕмбис фӕндагыл дӕр нӕма уыдысты, афтӕ Уырызмӕджы Хъулон ӕрхӕццӕ ис. Фӕндагыл кӕй куыд ӕййӕфта дугъӕттӕй, афтӕ кӕмӕн йӕ къӕдзил тыдта, кӕмӕн йӕ хъус. | Опять устроены были скачки, выпустили Ахсартаггата на скачки пегого коня Урызмага, и еще и половины пути не прошли другие кони, а Урызмагов Пегий уже был у цели. Когда же обгонял он чужих скакунов во время скачки, кому хвост отрывал, а кому ухо. |
| Сосланы кард ракуырдтой хисты гал ӕргӕвдынмӕ; кард куы ‘рбавӕрдтой галыл, уӕд цӕстыфӕныкъуылдмӕ галы хурх фӕлыг кодта ӕмӕ аирвӕзти ӕмӕ, ӕргӕвдгӕ чи кодта, уый уӕрджыты дӕр фӕлыг кодта. | Случились тут поминки, и попросили у Сослана меч, чтобы зарезать вола. Приставили меч Сослана к горлу, и вмиг перерезано было горло вола. А тот, кто резал вола, даже поранил себе колени мечом Сослана. |
| Стӕй та сӕ хъабахъ ӕхсынмӕ дӕр бахуыдтой. Сослан бӕхыл сбадт, афтӕмӕй ацыд хъабахъ ӕхсынмӕ. Бӕхыл хъазгӕйӕ фӕхъавыди хъабахъмӕ ӕмӕ йӕ акъуырдта.
Дунейыл айхъуысти сӕ кой. |
Пригласили Ахсартаггата стрелять в такую же цель, что и раньше. Сел Сослан на коня, на скаку прицелился и сбил мишень, которая казалась маленькой черной точкой в небе. Никто, кроме него, не смог сбить ее.
И тут по всему миру разнеслась весть об Ахсартаггата: |
| «Ахӕм адӕм сты, ӕмӕ сӕ лӕгимӕ дзурӕн нӕй, сӕ бӕхимӕ уайӕн нӕй, гӕрзарӕхстӕй дӕр афтӕ сты». | — Это такие люди, что мужчине из их рода слова нельзя возразить, а коней их обскакать невозможно. И так владеют они оружием, что никому не под силу воевать с ними. |
| Сӕ кой ӕлдармӕ байхъуысти, ӕмӕ сӕм ӕлдар рацыди ӕмӕ сын загъта:
— Ныббарут мын, уазджытӕ, ахӕм адӕм стут, уый нӕ зыдтон. Ныр уӕ фӕрсын,— цавӕр стут, цы агурӕг стут? |
И тут алдар сам вышел к ним и сказал:
— Простите меня, гости, не знал я, какие вы люди. Расскажите мне теперь, откуда вы и чего ищете. |
| Уыдон загътой:
— Мах дӕм ӕрцыдыстӕм ӕфсадгур. Куы дӕм цыдыстӕм, уӕд нӕ ралгъыстӕуыд, ӕмӕ авд азы уый тыххӕй фӕхъизӕмар кодтам. |
— Мы приехали к тебе просить войска, — ответили они, — но в пути нас проклял кто-то, и семь лет мы мучились околдованные. |
| Ӕлдар загъта:
— Ме ‘фсӕдтӕн дӕттӕн нӕй, цал сты, уый чи нӕ зона, уымӕн; стӕй ме ‘фсӕдтӕн сӕ хӕцыны хъуыддаг афтӕ у, ӕмӕ знаджы куы фенынц, уӕд бӕхджынтӕ иууылдӕр аскъӕрынц. Раздӕр каудуар кардӕй чи ныццӕва, уымӕн хъуамӕ балӕвар кӕнат уӕ хистӕры усы, уый фӕстӕ чи ныццӕва каудуар, уымӕн та йӕ бӕх. |
И тогда ответил им алдар:
— Только тому могу я дать свое войско, кто точно угадает число моих воинов. Должны вы также знать, что тому из моих воинов, кто первый ударит в неприятельские ворота, вы должны подарить жену вашего старшего. А кто второй ударит в ворота, того должны вы одарить конем вашего старшего. |
| Сӕхимидӕг бахъынцъым кодтой Ӕхсӕртӕггатӕ, стӕй загътой: «Цом ӕмӕ Сатанайы бафӕрсӕм,— уый куы ницы схос кӕна, уӕд мах ницы бакӕндзыстӕм». | Приуныли сначала Ахсартаггата, а потом подумали и решили: «Спросим-ка мы Шатану. Если она нам не поможет, то никто не поможет». |
| Ӕмӕ Уырызмӕг рараст ис сӕхимӕ. Ӕрцыди йӕ хӕдзармӕ ӕмӕ мӕстыйӕ ӕрбадти бандоныл. | Вернулся Урызмаг в селение нартов, вошел он в свой дом и, сумрачный, сел в свое кресло. |
| Сатана йӕм бауади ӕмӕ йӕ фӕрсы:
— Цы кӕныс, зӕронд лӕг? |
Подошла к нему Шатана и спросила:
— Что с тобой, старик? |
| — Цы ма кӕнон… Ӕфсӕдтӕ бӕргӕ ссардтам, фӕлӕ сӕ раздӕр Борӕты каудуар чи ныццӕва, уымӕн хъуамӕ балӕвар кӕнон дӕу; уый фӕстӕ чи ӕрхӕццӕ уа, уымӕн та хъуамӕ балӕвар кӕнон мӕ бӕх; | — Да уж куда хуже? Войско-то мы нашли, да тому из воинов, кто первый ударит в ворота Бората, должен я тебя подарить, а тому, кто следом за ним прискачет, должен я отдать своего коня. |
| бӕхыл бӕргӕ нӕ мӕт кӕнын, фӕлӕ… фӕндагыл фӕфӕлвӕрдтам, ӕмӕ дзы ӕртӕйы мӕ бӕх ӕппын не ‘ййафы. Ӕмӕ цы бакӕнон? | Испытывали мы наших коней, и есть у воинов алдара три коня, которых мой конь не может догнать. Да что мне конь, разве о коне я беспокоюсь? |
| — Уымӕй мын ӕппындӕр ма фӕтӕрс, зӕронд лӕг, уыдонӕн дын ӕз схос кӕндзынӕн,— дзуры йӕм Сатана. | — А ты ни о чем не беспокойся, старик, на меня понадейся, — ответила ему Шатана. |
| — Ноджы ма йу хъуыддаг: Кӕфты-Сӕр-Хуыйӕндон-ӕлдар афтӕ зӕгъы: «Ме ‘фсадӕн, дам, сӕ нымӕц чи нӕ базона, уымӕн сын дӕттӕн нӕй». | — Да ведь это еще не все. Кафтисар-Хиандон-алдар так сказал: «Если не угадаете вы число моих воинов, то не дам я вам своего войска». |
| Сатана йӕм дзуры:
— Уымӕй дӕр мын ма фӕтӕрс; ныр уал дӕ фӕллад ӕруадз, райсом ӕй базондзынӕ. |
— Об этом тоже не беспокойся, утешила его Шатана. Ляг, отдохни, а утром узнаешь. |
| Сатана хуыйыныл ӕрбадти. Ӕртыкъахыг хӕлаф акарста ӕмӕ йӕ ахуыдта. Бонырдӕм куы фӕци, уӕд ӕй мӕсыджы къулыл ацауыгъта. | Лег Урызмаг, а Шатана взялась за шитье. Скроила она шаровары о трех штанинах были эти шаровары. Сшила она их, и когда стало рассветать, повесила их на стене башни Ахсартаггата. |
| Нарты Сырдон хӕйрӕг кӕм нӕ уыди! Мӕсыджы цурты ӕрцӕуы, хӕлафмӕ скаст ӕмӕ зӕгъы: «Уӕу, мӕнӕ диссӕгтӕ! Сӕдӕ сӕдӕ Борӕты ‘фсӕдтӕ сты; уӕдӕ дыууӕ уый бӕрцы та Ӕхсӕртӕггаты ӕфсад сты; ис дзы къуылыхтӕ, сохъхъыртӕ, цӕнкуылтӕ, | Утром шел мимо башни Сырдон, взглянул на эти шаровары, и даже он, как черт хитрый, и то удивился и говорит:
— Вот так чудеса! Сто раз по сто в войске Бората, вдвое больше войск у Ахсартаггата. Есть в их войске одноглазые, есть безрукие, есть и одноногие, |
| фӕлӕ дзы ӕртыкъахыг нӕ федтон, ӕмӕ Сатанайы цӕмӕн хъӕуы ацы ӕртыкъахыг хӕлаф?» | но ни одного трехногого я не видел. Зачем же Шатане эти шаровары о трех штанинах? |
| Сатана байхъуыста Сырдоны ныхӕстӕм ӕмӕ сӕ Уырызмӕгӕн рафӕзмыдта. Уырызмӕг ӕрцыди ӕмӕ радзырдта йе ‘мбӕлттӕн хъуыддӕгтӕ. | А Шатана спряталась и подслушала слова Сырдона. Так выведала она число войска, которое придет на помощь Ахсартаггата, и сказала об этом Урызмагу. |
| Хуыйӕндон-ӕлдар загъта:
— Сбадут, уӕдӕ, ныр уӕ бӕхтыл ӕмӕ, ӕнӕ фӕстӕмӕ фӕкӕсгӕйӕ, размӕ тӕхут; фӕстӕмӕ куы ракӕсат, уӕд ме ‘фсад уӕ фӕстӕ нал ацӕудзысты. |
Вернулся Урызмаг к Хиандон-алдару и назвал ему число его воинов. И сказал тогда Хиандон-алдар:
— Садитесь теперь на коней и, не оглядываясь, скачите вперед. После того, как вы оглянетесь, сверх тех войск, которые поскачут за вами, больше ни одного воина вы не получите. |
| Уырызмӕг, Хӕмыц ӕмӕ Сослан абадтысты сӕ бӕхтыл ӕмӕ фӕцагайдтой сӕхирдӕм. Куы рауадысты иудзӕвгар, уӕд Уырызмӕг фӕстӕмӕ фӕкасти, уӕдӕ нӕ, мыййаг, кӕд сайгӕ фӕкодта Хуыйӕндон-ӕлдар, зӕгъгӕ. Кӕсы, ӕмӕ быдыртӕ сау адардтой ӕфсадӕй. | Сели на коней своих Урызмаг, Хамыц и Сослан и поскакали. Долго ли, коротко ли скакали они, но не выдержал Урызмаг и оглянулся, чтобы посмотреть, не обманул ли их Хиандон-алдар. Оглянулся он и видит: вся равнина позади их почернела от войск. |
| — Цӕмӕн ракастӕ фӕстӕмӕ,— зӕгъгӕ, йӕм иу ӕфсӕддон фӕдзырдта. Уырызмӕг фӕстӕмӕ куы фӕкаст, уӕд, ӕфсӕдтӕ цы мӕсыгӕй цыдысты, уый дуар ахгӕдта, ӕмӕ иннӕтӕн рацӕуӕн нал уыд. | — Зачем же ты оглянулся? спросил его один из воинов Хиандон-алдара.
Сдержал Хиандон-алдар свое слово. Как только Урызмаг оглянулся, закрылись двери той башни, откуда выходили войска. |
| — Ӕгъгъӕд нын сты адон дӕр,— дзуры Уырызмӕг. | — С нас довольно и тех, что вышли уже в поле, — ответил Урызмаг. |
| Бӕхджынтӕн сӕ иу уыцыиу тахт скодта ӕмӕ, ӕвӕдза, ныр ныххафт ласа йӕ кардӕй Борӕты каудуар, афтӕ Сатана скуывта: | Вот приблизились они к родовому хадзару Бората. Один из всадников разгорячил коня и уже меч обнажил, чтобы первым ударить в ворота Бората. Но тут Шатана взмолилась: |
| «О Хуыцау, фыццаг барджытӕ ӕртӕйӕ дӕр цы фӕкӕлой, сӕ удӕн куыд ницы уа, афтӕмӕй, ӕмӕ Уырызмӕг сӕ разӕй цы фӕуа, уый ратт!» | — О, боже, сделай так, чтобы первые три всадника споткнулись, но чтобы не покалечили себя, и пусть Урызмаг их опередит. |
| Сатана куыд загъта, афтӕ ‘ртӕ дӕр фӕкалдысты. Каудуармӕ Уырызмӕг йӕхӕдӕг баразӕй ис, нытътъӕпп ӕй ласта, ӕмӕ фегом ис. | Сказала так Шатана, и сразу же споткнулись кони первых трех всадников. Урызмаг первым подскакал к воротам Бората, со всей своей силы ударил — и открылись ворота. |
| Ӕфсӕдтӕ ныццагътой Борӕты. Сывӕллон ӕмӕ сылгоймагӕй фӕстӕмӕ, кӕйдӕриддӕр бынаты баййӕфтой, уыдонӕй никӕйуал ауагътой. | Все до одного мужчины Бората были истреблены, только детей и женщин пощадили Ахсартаггата. |
| сигӕцыл | |
| Нарты кадджытæ\\ Составители: В.Абаев, Н.Багаев, И.Джанаев, Б.Боциев, Т.Епхиев. Литературный редактор И.Джанаев. Владикавказ: «Алания». 1995. С.262-266. | Осетинские нартские сказания.\\ Составители: В.Абаев, Н.Багаев, И.Джанаев, Б.Боциев, Т.Епхиев. Перевод с осетинского Ю.Либединского. Москва-Владикавказ. 2001. С.381-389. |
