| 7.4. АЙСАНА | АЙСАНА |
| Нарты Уырызмӕгӕн лӕппу райгуырди, ӕмӕ уӕларвон Сафамӕ арвы цӕлхъау фехъуысти. | У нарта Урызмага родился сын, и раскатом грома дошла эта весть до небесного Сафа. |
| Лӕппуйӕн куывд чи скодтаид, йӕ хъаны бар уый уыди. Сафа урс галы ӕфцӕгыл зӕлдаг бӕндӕн бафтыдта ӕмӕ йӕ ӕркодта Нарты хъӕумӕ. | Кто устроит пир в честь новорожденного, тот может взять его на воспитание! И немедля Сафа привел на шелковой бечеве белого вола в селение нартов. |
| Ныхъхъӕр кодта Уырызмӕджы дуарӕй: «Чи райгуырд, уый цӕринаг, йӕ хъаны бар та мӕн куыд уа!» | К дому Урызмага подошел он и крикнул:
— Долгих лет желаю я новорожденному! Право воспитать его принадлежит мне! |
| Йӕхӕдӕг гал аргӕвста ӕмӕ куывд скодта Нартӕн. Лӕппуйыл ном сӕвӕрдтой Айсана, зӕгъгӕ; стӕй йӕ Сафа ахуыдта йемӕ уӕларвмӕ. | И он немедля зарезал вола и устроил пир для нартов. Мальчика назвали Айсаной. После пира Сафа взял его к себе в небесное жилище. |
| Айсана куы рахъомыл ис, уӕд ӕм цыдысты уынынмӕ Сафайы хӕлӕрттӕ: Уастырджи ӕмӕ Ӕфсати иумӕ ӕрцыдысты, Тутыр ӕмӕ Уацилла иумӕ, Ногбон ӕмӕ Елиа та иумӕ. | Стал Айсана подрастать. Друзья Сафа пришли любоваться на него. Вместе пришли Уастырджи и Афсати, вместе — Тутыр и Уацилла. Ногбон пришел вместе с Елиа. |
| Хъан сӕ размӕ рацыди ӕмӕ сын хистӕрӕй-кӕстӕрӕй сӕ бӕхтӕ райста. Бӕхты сӕргътӕ систа, сӕ ехсытӕ ӕмӕ сын сӕ нымӕттӕ бахаста ӕмӕ сӕ бафснайдта. | Выбежал к ним навстречу мальчик и по старшинству помог гостям слезть с коней. Потом снял он седла с коней, принял бурки и плети, отнес в дом и бережно прибрал снаряжение гостей. |
| Сафа уазджыты бакодта хӕдзармӕ, ӕрбадын сӕ кодта дывӕхсыг бандӕттыл ӕмӕ сын сӕ разы фынгтӕ ӕрӕвӕрдта алыхуызон минасимӕ. | Сафа позвал гостей к очагу, усадил их на двойные скамьи и поставил перед гостями столы. |
| Айсана йӕ худ систа ӕмӕ уазджыты раз уырдыг лӕууын байдыдта. Уазджытӕ фынгӕй куы сыстадысты, уӕд зӕхмӕ фӕлгӕсын байдыдтой, кастысты Нарты хъӕумӕ. | Яствами и напитками заставлены были они. Айсана снял шапку и стал обносить гостей. Насытились гости, встали из-за столов и поглядели вниз: что там нового, на земле? |
| Кӕсынц, ӕмæ Нарты хъӕуы Агуыры ‘фсӕдтӕ бӕхы фаджысы бын фӕкодтой. | И вдруг видят — войска агуров вторглись в Страну нартов и кони агуров навозом своим завалили нартское селение. |
| Нарты адӕмӕн сӕ бӕгуыдӕртӕ хӕтӕны уыдысты, фӕлӕ иннӕтӕ иу ранмӕ ӕртымбыл сты, симд сарӕзтой ӕмӕ симынц. | Лучшие из нартов были в то время в дальнем походе, а все, кто в поход не пошел, собрались на Площади игр. Агуры же забавлялись тем, что пускали стрелы в пляшущих нартов. |
| Агуыры ‘фсӕдтӕ фат йӕ уӕнтыл кӕмӕн ныццӕвынц, уый рогдӕр асимы, арц йӕ уӕрджытыл кӕмӕн ныццӕвынц, уый тынгдӕр скафы. | И кому из нартов вонзалась стрела меж лопаток, тот начинал плясать еще веселее, а тот, кого агурский воин ударял пикой под колено, подпрыгивал еще проворнее и выше. |
| Дисыл фесты дауджытӕ: «Цӕмӕй конд сты ацы Нарт — йе сӕ фат куы нӕ хизы, йе сӕ кард куы нӕ кӕрды?» | Подивились тут небожители, и говорили они друг другу:
— Стрелы не пронзают нартов, и мечи их не берут, из чего они созданы? |
| Ноджы уыцы рӕстӕджы Сосланы ус рацыди — хурау худгӕ кодта, Бонвӕрнонау тыбар-тыбур — ӕмӕ дон нозта; дон йӕ хъуырӕй ӕрттивӕнтӕ калдта, зынди суанг уӕларвмӕ, хъуыры куыд цыди, уый. | И вдруг увидели небожители: из старого дома Ахсартаггата, улыбаясь, вышла жена нарта Сослана. Подобно солнцу, улыбаясь и, как утренняя звезда, сверкая, пьет она воду, и видно, как струится вода в ее прозрачно светящемся горле, струится и светится вода, и отблески света долетают до небесного жилища Сафа. |
| Дауджытӕ фӕстӕмӕ баздӕхтысты, ӕрбадтысты та фынгтыл ӕмӕ дисгӕнгӕ радзырдтой Сафайӕн, зӕххыл цы федтой, уый. | Удивились небожители тому, что увидели, снова вернулись к столам и стали рассказывать хозяину небесному Сафа о том, что происходит на земле. |
| Сӕ ныхӕстӕм Айсанайӕн йӕ дурын йӕ къухӕй ӕрхауд, ӕмӕ йын Сафа зӕгъы:
— Дӕ хал, дӕ бӕндӕн фӕхауа, кӕд нырма дӕуӕн ус афон нӕу, дӕ дурын дӕ къухӕй куыд ӕрхауд?! |
Тут Айсана уронил вдруг кувшин с ронгом. Рассердился на него Сафа, дал ему пощечину:
— Да погибнешь ты! Не по возрасту еще мечтать тебе о женщине! Иначе с чего это все валится из рук твоих? |
| — Усы коймӕ бӕргӕ не ‘рхауд мӕ дурын, фӕлӕ Нарты хъӕуы зӕронд мад ӕмӕ фыд ныууагътон, ӕмӕ сӕ афонмӕ Агуыры ӕфсӕдтӕ сӕ бӕхты къӕхты бын ныккодтой, ӕз та ам кӕрдзынтӕ хӕрын. | — Не потому упал кувшин из рук моих, — сказал Айсана, — что услышал я о красоте женщины, а потому, что в нартском селении живут мои старики, отец и мать, и, может быть, кони агуров давно затоптали их, а я живу здесь, ни о чем не тревожась. |
| Хурау ӕрттивгӕ чи кӕны, Бонвӕрнонау тыбартыбур, уый нӕ чындз у, Сосланы ус. Ӕмӕ та, сыгъдӕгӕй, нӕ лӕгтӕ сӕфты балцы фӕцыдысты, уыййедтӕмӕ махмӕ чи ӕрбауӕндыдаид, стӕй нӕ чындз дӕр хъастмӕ нӕ рацыдаид. | Та же, о которой вы говорите, подобно солнцу свет испускающая и подобно утренней звезде мерцающая, — ведь это невестка наша, нарта Сослана жена. Видно, прославленные нарты уехали в далекий поход, — иначе кто посмел бы напасть на нас? Да и невестка наша сидела бы дома и не вышла на нартские пляски. |
| Сафа йӕ уазджытӕм дзуры:
— Мӕ хъанӕн мын лӕвӕрттӕ ракӕнут. |
И сказал тут Сафа:
— Если ты собрался в поход, я и гости мои сделаем тебе подарки. |
| — Ӕз ын мӕ къуылых уадсуры ратдзынӕн.
— Ӕмӕ дын ӕм цы миниуӕг ис? |
И ответил Уастырджи:
— своего хромого скакуна, обгоняющего ветер, дарю я ему. — А чем славен твой конь? |
| Уӕд Уастырджи зӕгъы:
— Хуыцау ӕмӕ зӕхх ме ‘вдисӕн: бӕстӕн йӕ иу кӕронӕй йе ‘ннӕ кӕронмӕ арвы ӕрттывдау ахӕццӕ вӕййы,— зӕгъы Уастырджи. — Елиа, ныр та дӕ рад у, ды та цы лӕвар кӕныс мӕ хъанӕн? |
— Пусть бог и земля будут мне свидетелями; подобно молнии, проносится он от одного края земли до другого, — ответил Уастырджи.
— Теперь твой черед, Елиа. Каков будет твой подарок? |
| — Ӕз та — мӕ хъӕргӕнаг!
— Ӕмӕ дын ӕм цы миниуӕг ис? |
— Свой громовик подарю я ему.
— А чем славен он? |
| — Хуыцау ӕмӕ зӕхх ме ‘вдисӕн: ӕфсады куы ‘ргӕрах кӕна, уӕд сӕ хуырау фӕйнӕрдӕм ныппырх кӕндзӕн. | — Беру в свидетели небо и землю, если сверху выстрелит он по войскам, то, как бы то ни было грозно войско, подобно щебню, во все стороны разнесется оно. |
| — Тутыр, ды та йын цы лӕвар кӕныс мӕ хъанӕн?
— Ӕз ын лӕвар кӕнын мӕ хӕдӕхсгӕ сагъадахъ. |
— А ты, Тутыр, что ты подаришь воспитаннику моему?
— Мой лук-самострел – вот мой подарок! |
| — Уацилла, ды та?
— Ӕз та йын — болат кард. |
— А ты, Уацилла?
— А я – меч булатный. |
| — Ногбон, ды та цы лӕвар кӕныс мӕ хъанӕн? | — А ты, Ногбон, — чем ты одаришь воспитанника моего? |
| — Ӕз дӕр ын ӕххуысгӕнӕг уыдзынӕн хӕсты быдыры, мӕ лӕвар райсдзӕни хӕсты фӕстӕ. | — Я буду помогать ему на поле боя. Победа в бою – вот мой дар |
| Айсана йӕхи хӕстон арӕзт скодта, Уастырджийы лӕвар — ӕртыкъахыг бӕхыл сбадти ӕмӕ ‘рцыди Нарты хъӕумӕ. | Айсана повесил через плечо подарок Сафа — лук со стрелами, на пояс прицепил его меч, вскочил на коня и, погоняя гремящей плетью, подаренной Уацилла, во всеоружии приехал к нартам. |
| Нарты хъӕу сыстадысты ӕмӕ йыл цин кодтой. Сатана уыцы рӕстӕджы йӕ цӕгаты уыд, ӕмӕ уымӕ дӕр арвыстой йӕ цӕгатмӕ. | Дивились все на него в нартском селении и очень обрадовались ему. А Шатана была в это время у своих родителей, и за ней послали к ее родным. |
| Ӕрмӕст Сосланы ус йӕ бынатӕй уӕлӕмӕ дӕр нӕ фезмӕлыд, ӕмӕ йын Айсана зӕгъы: | Только жена Сослана даже с места не двинулась и не приветствовала его. И сказал тогда Айсана: |
| — Хорз ус, цӕй уӕззау дӕ? Ӕз хион дӕн, фӕлӕ дӕ бынатӕй фезмӕлын куы нӕ фӕразыс!
|
Но не взглянула на него жена Сослана и не поднялась она с места.
— Тяжела ты стала, добрая женщина! Ведь я не чужой тебе, а ты даже с места подняться не можешь, чтобы со мной поздороваться. |
| Ус ын загъта:
— Цы дын стон, мӕ хур, исты мын Агуыры ‘фсӕдты куы нӕ аздӕхтай Нартӕй.
|
И ответила ему жена Сослана:
— С чего я буду вставать перед тобой, солнце мое? Разве вижу я перед собой того, кто прогнал агуров с нартской земли? |
| Уыцы ныхасмӕ Айсана йӕ бӕхыл абадт ӕмӕ фырмӕстӕй цӕхӕртӕ калгӕ Агуыры ‘фсӕдты цур балӕууыд. | Услышав эту насмешку, Айсана, весь искрясь от гнева, вскочил на коня своего, и око еще не мигнуло, а он уже напал на войска агуров. |
| Байдыдта сӕ цӕгъдын, ӕмӕ кӕй мардта, уыдоны туджы зӕй иннӕты ласта, афтӕмӕй Агуыры ‘фсӕдты ныццагъта, Нарты хъӕуы фервӕзын кодта, йӕхӕдӕг фӕстӕмӕ ӕрбаздӕхти. | Стал он истреблять врагов луком-самострелом и мечом Сафа, который всегда жаждет боя, и столько крови он пролил, что бурный поток ее устремился на тех агуров, кто остался в живых, и смыл их прочь с нартской земли. Истребил Айсана войско агуров, спас он селение нартов, |
| Нарты хъӕу уырдыг ныллӕууыдысты йӕ размӕ ӕмӕ йӕ фырцинӕй зӕхмӕ нал уагътой, фӕлӕ Сосланы ус уӕддӕр йӕ бынатӕй нӕ фезмӕлыд. | и, когда подъехал к родному дому, радостные нарты так тесно окружили его, что не мог он сойти с коня на землю. |
| Айсана йӕм бадзуры:
— Хорз ус, куыд уӕззау дӕ, ӕппын уӕлӕмӕ куы нӕ стыс! |
— Ну и тяжела же ты, добрая женщина, — сказал ей Айсана. – Хотя бы чуть-чуть поднялась мне навстречу. |
| Ус ын загъта:
— Цы дын стон, мӕ хур, исты мын, хурныгуылдӕй ӕмбисӕхсӕвмӕ дидинӕг чи ӕфтауы, æмбисӕхсӕвӕй бонмӕ рӕгъӕд чи кӕны ӕмӕ дыууӕ хохы фырыты хӕст кӕуыл кӕнынц, уыцы бӕлас мӕ дуармӕ, мыййаг, куы нӕ ныссагътай! |
И ответила ему женщина:
— С чего мне вставать перед тобой, солнце мое? Ведь ты не принес к воротам моим и не посадил возле них то дерево, что от заката до полуночи расцветает, а от полуночи до рассвета увешивается плодами. Охраняя его, две горы сшибаются, как бараны, и вновь разбегаются. |
| Айсанамӕ хъыг фӕкаст уыцы ныхас, ӕмӕ аздӕхт уыцы бӕлас хӕссынмӕ. | Обидели слова эти Айсану, повернул он своего коня и поскакал добывать дерево. |
| Фӕндагыл ӕй йӕ бӕх фӕрсы:
— Кӕдӕм цӕуыс, Хуыцауӕн ӕнады гуырд, мӕнӕн дӕр ма йӕ зӕгъ. |
Недалеко отъехал он, как вдруг спрашивает его конь:
— Куда это ты собрался, Богу противное отродье, расскажи-ка? |
| Айсана бӕхӕн зӕгъы:
— Уӕлӕ, хурныгуылдӕй ӕмбисӕхсӕвмӕ дидинӕг чи ‘фтауы, ӕмбисӕхсӕвӕй бонмӕ рӕгъӕд чи кӕны ӕмӕ дыууӕ хохы фырыты хӕст кӕуыл кӕнынц, уыцы бӕлас хӕссынмӕ. |
И ответил Айсана:
— Нужно мне добыть то дерево, охраняя которое, две горы сшибаются, как бараны. От заката до полуночи цветет это дерево, от полуночи до утра плоды на нем созревают. |
| Бӕх ӕм дзуры:
— Ма дӕ бафӕндӕд уыцы хъуыддаг: уымӕ къорд дӕ хуызӕттӕ фӕцыд хӕссынмӕ, фӕлӕ фӕстагмӕ сӕ сӕртӕ дӕр нал ӕрхастой. |
И ответил ему конь:
— Не мечтай об этом. Много молодцов, не хуже тебя, отправлялись добывать то дерево, но ни один еще не принес обратно своей головы. |
| — Нӕй гӕнӕн, хъуамӕ йӕ ӕрхӕссон,— зӕгъы Айсана. | — Никак нельзя мне отказаться от этого дерева, — сказал Айсана. — Должен я добыть его. |
| Бӕх ын загъта:
— Уӕдӕ мын ме ‘хтӕнгтӕ фидар балвас, мӕ къӕдзил мын хъӕбӕр балхынцъ кӕн, ӕрмӕст ма дзы ӕртӕ хъисы ӕнӕ ‘лхынцъӕй ныууадз. |
И тогда сказал ему конь:
— Ну раз так, то крепко подтяни мои подпруги и подвяжи мне хвост крепким узлом, но три волоса из хвоста оставь неподвязанными. |
| Стӕй мын ахӕм къӕрцц фӕкӕ, ӕмӕ мӕ агъды фарсӕй уафсхор куыд фӕхауа, дӕ армы дзыхъхъӕй ехсытъӕпӕнхор. | А затем, когда подъедем мы к горам, что, подобно баранам, сшибаются, должен ты меня так хлестнуть, чтобы кусок кожи величиной с подошву отскочил от ляжки моей, чтобы кусок кожи не меньше язычка на кончике плети отскочил от ладоней твоих. И тогда мы проскочим. |
| Дыууӕ хохы кӕронмӕ куы бахӕццӕ сты, уӕд Айсана бӕхӕн йе ‘хтӕнгтӕ фидар балвӕста, йӕ къӕдзил ын хъӕбӕр балхынцъ кодта, стӕй афтӕ ныкъкъӕрцц ласта йӕ бӕхы, ӕмӕ йӕ армы дзыхъхъӕй ехсытъӕпӕнхор фӕхаудта, бӕхы агъды фарсӕй та — уафсхор. | Вот добрались они до двух гор, что, подобно баранам, сшибаются. Крепко подтянул Айсана подпруги, и в тугой узел завязал он хвост коня, и три волоса не забыл он оставить неподвязанными.
Хлестнул он коня, и кусок кожи не меньше язычка от плети отскочил от ладони его, а от ляжки коня отскочил кусок кожи величиной не меньше подошвы. |
| Бӕх уыциу гӕпп бакодта дыууӕ хохы ‘хсӕнмӕ. Айсана бӕласы ӕд уидӕгтӕ стыдта ӕмӕ фӕстӕмӕ фездӕхт. Уалынмӕ-сӕ дыууӕ хохы ӕрбаййӕфтой ӕмӕ бӕхӕн йӕ къӕдзилӕй ӕртӕ хъисы аскъуыдтой. | Прыгнул конь, проскочил между горами, вырвал Айсана с корнями чудесное дерево и тут же повернул коня обратно. С грохотом сшиблись тут горы, но проскочил конь Айсаны, и только три волоса, не увязанных в узел, успели вырвать они. |
| Рацыдысты, ӕмӕ бӕх зӕгъы Айсанайӕн:
— Мӕ мад ма мын ӕртӕ боны дзидзи куы бадардтаид, уӕд уыцы ‘ртӕ хъисы дӕр нал аскъуыдтаиккой хӕхтӕ. |
И после этого конь сказал Айсане со вздохом:
— Если бы мать моя три лишних дня кормила меня своим молоком, тогда бы даже эти три волоса не потерял я сейчас. |
| Ӕрцыд Айсана Нарты хъӕумӕ, ӕмӕ цы бӕлас ӕрхаста, уый ныссагъта Сосланы усы дуармӕ.
Нарт ӕрӕмбырд сты Айсанайыл ӕмӕ йыл цин кодтой,— мӕнӕ нын цы диссаджы бӕлас ӕрхаста, зӕгъгӕ. |
Прискакал Айсана в нартское селение, посадил то дерево у ворот дома Ахсартаггата.
Тесной толпой окружили его нарты, дивились они на дерево и радостно кричали: — Вот какое чудесное дерево привез он нам! |
| Сосланы ус уӕддӕр нӕ сыстад йӕ бынатӕй, ӕмӕ йӕм Айсана дзуры:
— Ныр та цӕуылнӕ сыстыс, цы ‘фсон ма кӕныс? |
Но все же не встала с места и не повернула к нему головы гордая жена Сослана.
— Почему и теперь не приветствуешь ты меня? Чего еще тебе надо? |
| Ус ын загъта:
— Цы дын стон, исты мын Саумӕрон Бурдзӕбӕхы куы нӕ ӕрхастай? |
И ответила ему женщина:
— С чего же это я буду вставать перед тобой? Ты ведь не сумел взять себе в жены Саумарон-Бурдзабах — (золотолицую и русокосую красавицу из Страны черных тучных равнин.) |
| Айсана йӕ бӕх фӕзылдта ӕмӕ Саумӕрон Бурдзӕбӕхмӕ хӕссынмӕ ацыд. Саумӕрон Бурдзӕбӕх ахӕм мӕсыджы бадти, ӕмӕ йын йӕ сӕр цӕст нӕ уыдта, ӕмӕ ахӕм лӕгӕн куымдта, мӕсыгӕн йӕ бынӕй йӕ сӕрмӕ йӕ хъӕр кӕмӕн фехъуыстаид. | В такой высокой башне жила Саумарон-Бурдзабах, что нельзя было взглядом достичь вершины ее. Только за такого человека соглашалась она выйти замуж, голос которого снизу донесся бы к ней на вершину ее башни. |
| Бирӕ усгуртӕ йӕм фӕцыди, фӕлӕ йӕм дзы никӕй хъӕр сыхъуысти, ӕмӕ-иу цавддуртӕ фестадысты. | Много женихов вызывали ее, стоя внизу, у подножия башни, но не услышала их голосов Саумарон-Бурдзабах, и навеки превратились в камни ее женихи. |
| Айсана мӕсыджы бынӕй ныхъхъӕр кодта, фӕлӕ йӕ хъӕр мӕсыджы ӕмбисмӕ дӕр нӕ сыхъуысти, ӕмӕ йӕ уӕрджытӕй дӕлӕмӕ цавддур фестад. Дыккаг хъӕр ныккодта, фӕлӕ та нӕ фехъуыст йӕ хъӕр, ӕмӕ астӕуӕй дӕлӕмӕ цавддур фестади. | Изо всех сил крикнул Айсана, стоя у подножия башни, но даже и до половины ее не долетел его крик, и тут же по колена обратился в камень Айсана. Второй раз, напрягая все свои силы, крикнул он, но не услышала девушка его зова, и окаменел он до поясницы. |
| Стӕй уӕд йӕ цӕстытӕ доны разылдта, ӕмӕ йӕм йӕ бӕх дзуры:
— Цы фӕдӕ, мӕ барӕг? |
Тут слезы закапали из глаз Айсаны, и сказал ему конь:
— Ты чего приуныл, мой всадник? |
| Айсана йӕм дзуры:
— Мӕнӕн мӕ бон ницыуал у, фӕлӕ дӕ хъару ӕмӕ дӕхӕдӕг — дӕ сӕр мӕ бахъуыд! |
— Я напряг все мои силы, — ответил Айсана, — и ничего не добился. Может быть, ты мне поможешь? |
| Уӕд бӕх ныууасыд, ӕмӕ мӕсыджы цъуппӕн йӕ тигъ ӕркалди, Айсана дӕр цы уыд, уый фестад. | И заржал тут конь его, так заржал, что угловая часть кровли обрушилась с башни. Донеслось это ржание до слуха Саумарон-Бурдзабах, (и сразу ожила окаменевшая половина тела Айсаны.) |
| Саумӕрон Бурдзӕбӕх базыдта Айсанайы йӕ бӕхы уастӕй ӕмӕ рараст ис мӕсыджы сӕрӕй. Куы ‘рцыди мӕсыгӕн йӕ бынмӕ, уӕд Айсанамӕ дзуры:
— Ӕрхӕццӕ мӕм дӕ, Айсана?! |
Узнала Саумарон-Бурдзабах, что приехал за ней Айсана, и спустилась она вниз.
— Ты уже приехал за мной, Айсана? — спросила девушка.
|
| — Ӕрхӕццӕ дӕм дӕн, бӕгуыдӕр, фӕлӕ рацу ӕддӕмӕ ӕмӕ цом. | — Да, я приехал за тобой, выходи скорее — и едем. |
| Саумӕрон Бурдзӕбӕх рахызт мӕсыгӕй ӕмӕ Айсанайы фӕсарц бабадт. Куы рацыдысты, уӕд ӕй Айсана фӕрсы:
— Ацы урс дуртӕ та цы сты, куыд арӕх сты? |
Вышла Саумарон-Бурдзабах из башни, и посадил ее Айсана позади себя на круп коня. Пустились они в путь, и тут спросил ее Айсана:
— Что это так много белых камней вокруг твоей башни? |
| — Уыдон дуртӕ не сты, фӕлӕ мӕнмӕ курӕг чи фӕцыд, уыдон сты: сӕ хъӕр мӕм-иу нӕ фехъуыст мӕсыджы сӕрмӕ, ӕмӕ-иу цавддуртӕ фестадысты. | — Это не камни, — ответила девушка. — Это те, кто хотел жениться на мне. Но не донеслись их призывы ко мне на вершину башни, и они превратились в камни. |
| Айсана йын зӕгъы:
— Уӕдӕ ма сӕ фӕстӕмӕ лӕгтӕ фестын кӕн! Саумӕрон Бурдзӕбӕх дзуры Айсанамӕ: — Уый дӕ ма бафӕндӕд. Дӕу дӕ бӕх сарӕзта, фӕлӕ ам дӕуӕй хуыздӕр лӕппутӕ уыди, ӕмӕ куы райгас уой, уӕд мӕ дӕуӕн хӕссын нал ауадздзысты. |
— Раз это так, надо тебе расколдовать их, — сказал Айсана.
— Не проси жизни для них, — ответила девушка. — Тебя ведь только конь выручил, а среди них были молодцы поудалее тебя. Если они оживут, не позволят они тебе жениться на мне. |
| — Нӕй гӕнӕн, хъуамӕ сӕ райгас кӕнай,— зӕгъы Айсана уӕддӕр. | — Пусть будет что будет, — верни им жизнь. |
| Саумӕрон Бурдзӕбӕх йӕ зӕлдаг кӕлмӕрзӕн рахизырдӕм разылдта ӕмӕ цавддуртӕ лӕгтӕ фестадысты. | Вправо махнула Саумарон-Бурдзабах шелковым своим покрывалом — зашевелились, ожили камни, превратились в вооруженных мужей, |
| Ӕмхуызонӕй лӕбурӕг сысты Айсанамӕ.
Сӕ иу Айсанайы кардӕй ӕрцӕвынмӕ куыд хъавыди, афтӕ Саумӕрон Бурдзӕбӕх йӕ зӕлдаг кӕлмӕрзӕн галиуырдӕм фӕзылдта, ӕмӕ та иууылдӕр цавддуртӕ фестадысты. |
и все, как один, напали на Айсану. И когда один из них занес меч над ним, влево махнула Саумарон-Бурдзабах покрывалом — и снова все они превратились в камни. |
| Айсана Саумӕрон Бурдзӕбӕхы рахаста уырдыгӕй ӕмӕ ӕрцыд Нарты хъӕумӕ. | И вот Айсана привез Саумарон-Бурдзабах в нартское селение. |
| Нарты хъӕу ӕмхуызонӕй цин кодтой Айсанайыл ӕмӕ сӕ чындзыл, хастой сӕм хуынтӕ алырдыгӕй. Сатана дӕр йӕ цӕгатӕй ӕрбацыд; тынг фӕцин кодта йӕ лӕппуйыл ӕмӕ куывдӕн ронг бантыдта. | Обрадовались нарты, что снова благополучно вернулся Айсана да еще привез молодую невесту. И со всех сторон понесли ему подарки и угощение.
К тому времени вернулась Шатана из родительского дома. Обрадовалась она возвращению своего доблестного сына и заквасила ронг. |
| Уырызмӕг, Сослан ӕмӕ Хӕмыц дӕр ӕрцыдысты хӕтӕнӕй, ӕмӕ уыдон цинӕн та ӕппын кӕрон нал уыди, Агуыры ӕфсӕдты пырхӕй куы федтой, уӕд. | А тут Урызмаг, Сослан и Хамыц из похода вернулись, и, узнав о том, как разгромил Айсана войско агуров, не могли они нарадоваться на юного нарта. |
| — Йӕ рынтӕ йын бахӕрон мӕ чысыл Айсанайӕн, нӕ хъӕу нын чи фервӕзын кодта знаджы бӕхы сӕфтджытӕй; йӕ цӕрӕнбон бирӕ уа ме ‘рдхорд Сатанайӕн дӕр, ахӕм саггуырд лӕппу чи схъомыл кодта Нартӕн, — загъта Уырызмӕг. | И сказал Урызмаг:
— Пусть все напасти и болезни, предназначенные маленькому моему Айсане, который из-под копыт вражеских коней поднял наше селение, — пусть все его болезни на меня перейдут! Пусть долго живет на свете друг мой Сафа, который воспитал для нартов такого отважного юношу! Так сказал Урызмаг, |
| Сосланы ус дӕр ӕнӕбары сыстад йӕ бадӕнӕй, ӕмӕ йӕм Айсана дзуры:
— Уа ‘нӕбары цӕмӕн сыстадтӕ, хорз ус, бадтаис фӕлтау! |
и тут жена Сослана нехотя привстала перед Айсаной.
И спросил ее Айсана: — Если ты так неохотно встаешь, добрая женщина, так лучше уж сидела бы, как раньше сидела. |
| Ус ын зӕгъы:
— Цы дын стон цӕрдӕг, исты мын, Хуыцауы раз йӕ хъуырӕй заргӕ чи кӕны, йӕ дыстӕй — ӕмдзӕгъд, йӕ фӕдджитӕй — кафгӕ, уыцы кӕрц, мыййаг, куы нӕ ‘рхастай! |
— А чего ради проворно вставать мне перед тобой? — ответила она. — Не привез ведь ты мне шубу, которой владеет Бог? Воротник у той шубы поет, рукавами она, как ладошками, хлопает, а полы ее сами пляшут. |
| Уӕд ын Айсана зӕгъы:
— Уыцы кӕрц кӕд ды бахуыдтай, уӕд ӕй ӕрхӕсдзынӕн, кӕннод йе ‘рхӕссын мӕ бон нӕу!
|
— Вот если бы эта шуба твоими руками была сшита, я достал бы ее, где бы она ни была. Но не в силах я достать то, над чем руки твои не потрудились. |
| Ус дӕр ныхъхъус и, уӕдӕ цы уыдаид.
|
И тут уж ничего не ответила жена Сослана. Да и что она могла сказать? |
| Ногбон | один из пантеона небожителей; дословно – Новый день |
| ехсытъӕпӕнхор | кусочек кожи на конце плети |
| æхтӕнгтӕ | подпруги |
| дзыхъхъ | ямка; армы дзыхъхъ= ладонь |
| агъд | бедро, ляжка |
| уæфсаг | сыромятная кожа на подошву обуви |
| хъис | щетинка, волосок |
| Нарты кадджытæ\\ Составители: В.Абаев, Н.Багаев, И.Джанаев, Б.Боциев, Т.Епхиев. Литературный редактор И.Джанаев. Владикавказ: «Алания». 1995. С.269-273. | Осетинские нартские сказания.\\ Составители: В.Абаев, Н.Багаев, И.Джанаев, Б.Боциев, Т.Епхиев. Перевод с осетинского Ю.Либединского. Москва-Владикавказ. 2001. С.393-401. |
